«Куда мне деваться?» Сельский инвалид, живущий в избе без удобств, мечтает о переезде в дом престарелых
Как уже рассказывали «Свободные новости», даже ампутации сельчанин был вынужден добиваться при помощи журналистов.
Благодаря вниманию прессы год назад чиновники помогли Мосолову оформить прописку, инвалидность и пенсию. Протеза, коляски и посильной работы у него до сих пор нет. Сейчас инвалид готовится зимовать в избе без воды и газа и мечтает попасть в дом престарелых.
Спасибо за валежник
Под навесом во дворе сложена небольшая поленница. «Начинаем запасаться на зиму», – улыбается Юрий. Тяжело переставляя костыли, усаживается на пенек перед козлами, сваренными из металлических уголков. Всем телом налегает на новенькую пилу с оранжевой ручкой.
Из кучи серых бревен торчат самодельные санки с пластиковыми трубами вместо полозьев. Двоюродный брат Сергей Смирнов зимой привозит на них дрова с острова.
«Там когда-то фермы стояли. Волга была пятьсот метров шириной. Когда водохранилище залили, стала восемь километров. Пять-шесть улиц села ушло под воду. Тогда на острове распахали заливные огороды, – рассказывает Сергей. – Сейчас там дикие заросли. Сушняка много лежит. Хорошо, закон вышел – можно брать валежник, а то втихаря ходили».
Братья радуются, что их дом немецкой постройки довольно теплый, «топим раз в сутки, нам хватает».
Провести газ стоит больше ста тысяч рублей. «Хотим электрическое отопление сделать, тысяч тридцать надо. Но в этом году я водой занялся, – Сергей кивает на траншею от забора до крыльца. – На трубы ушло 3400 рублей, а делаю я всё сам. У меня еще силы есть. Только два года на пенсии». Мужчина уже привез подержанную стиральную машинку-автомат. Пока приходится стирать руками.
«Осенью пахать буду. Может, еще на ремонт заработаю», – надеется Сергей.
Когда-то в Привольном работало подсобное хозяйство Сортсемпрома. Здесь выращивали люцерну на семена. Сельхозпредприятие продержалось до начала 2000-х. Потом технику забрали за долги. Земля ушла в частные руки, да так хитро, что многие работники остались без паев.
«А вот это совхозный стройдвор и пилорама, – Сергей топает по каменной дорожке к туалету. – Их бульдозером раздавили. Я думал-думал, как обломки приспособить. Выложил дорожку мозаикой».
Основными работодателями в селе стали овощеводы-дунгане. Но сейчас, по словам собеседников, арендаторы стараются привозить рабочих из Киргизии: «Солнышко не встало, а они в поле». Сергею повезло устроиться механизатором к местному частнику, который «не обманывает с зарплатой». Зимой пенсионер подрабатывает слесарем в школе.
Пока Сергей на работе, Юрий, прыгая на костылях, готовит и разогревает еду. Братья как могут ведут холостяцкое хозяйство. Перед крыльцом в старых шинах высажены белые и фиолетовые петунии. «Хорошо, прокуратура через забор этого не видит. Тем, у кого под окнами палисадники огорожены шинами, пришло предписание: выкопать и выбросить, мол, загрязняете природу, – разводит руками Сергей. – А то, что все поля вокруг деревни загажены пленкой от теплиц, никого не волнует».
В беседке сладко пахнет виноградом, здесь и там свисают черные гроздья. «Виноград у нас на вино. Но я не делаю. Оно у нас не устоит, – смеется хозяин. – В основном компоты варим». В погребе блестят ряды банок с огородными заготовками.
У окна в зале стоит ручная швейная машинка. Спрашиваю, кто на ней шьет? Сергей гордо улыбается вместо ответа. «У меня мать шила. Меня еще в детстве заело: как это, женщина умеет, а я – нет?».
Отрезать ногу по частям
Юрий, как и брат, тридцать лет работал механизатором. В январе 2018 года у него заболела нога. Онемела ступня, начали чернеть пальцы. Попасть к врачу жителю Привольного нелегко. Когда-то здесь работала участковая больница со стационаром, в котором были узкие специалисты и даже родильное отделение. В 1990-е медицинское учреждение реорганизовали в амбулаторию, в 2007-м – в ФАП.
Когда боль стала невыносимой, сосед отвез Юрия за 25 километров в Ровное в районную больницу. Мосолова госпитализировали и десять дней лечили от грыжи. Потом дали направление в поликлинику областной клинической больницы на улице Рабочей. Оттуда направили в стационар в Смирновском ущелье. В стационаре сельчанину велели возвращаться в Ровное и ампутировать безымянный палец. Районный хирург провел операцию под местным наркозом. Но гангрена распространилась уже на мизинец.
В ровенской больнице не оказалось анестезиолога. Мосолова снова направили в Саратов. В поликлинике областной больницы пациенту с гангреной велели ехать обратно в Ровное, так как неотложные хирургические вмешательства следует проводить по месту жительства.
Мосолов обратился за помощью к журналистам. При содействии пресс-службы областного минздрава его госпитализировали в энгельсскую городскую больницу №1. Ногу ампутировали по верхнюю треть бедра.
«Из энгельсской больницы вывезли меня на коляске – и двигай дальше как хочешь. Я позвонил родственникам в Петровск, попросил довезти меня до Привольного», – рассказывал Юрий.
Судя по сайту ровенской районной больницы, должность анестезиолога здесь до сих пор вакантна. Претендентам обещана зарплата 31,6 тысячи рублей.
В Привольном открыли новое здание ФАПа (старому больше ста лет). Это крошечный вагончик – в 1990-е такие «фазенды» ставили на саратовских дачах. На оконном стекле прилеплены номера телефонов обоих сотрудников – взрослого и детского фельдшеров. У входа – два фонаря и клочок свежего асфальта с указателем парковки для инвалидов.
В вагончике должны лечиться больше тысячи человек из трех сел. ФАП служит еще и аптекой. Сюда же по графику должны приезжать бригады узких специалистов из райцентра.
По официальным сведениям, строительство обошлось бюджету больше чем в 4,1 миллиона рублей.
«На открытие пол-области приехало, – вспоминают местные жители. – В школе девчата замучились для гостей пирожки печь».
«Уютно, достойно», – оценил новостройку губернатор Валерий Радаев. Напомнил, что о важности работы медицинских учреждений в глубинке говорил президент Владимир Путин. Всего в прошлом году в области построили 16 ФАПов в десяти районах. Резервный фонд правительства РФ выделил на это 27,6 миллиона рублей.
«Вроде сами справляемся»
Юрий рассказывает, что соцработник приходила к нему только один раз в прошлом году. «В этом ни разу не была. Да мы вроде сами справляемся», – отмахивается собеседник. Пожилые братья не хотят быть для кого-то обузой и не привыкли рассчитывать на помощь казенных служб.
В прошлом году после скандала в прессе сельская администрации сделала Мосолову временную прописку в пустующем доме. Это позволило оформить инвалидность. Правда, сроком на один год. То есть каждое лето Юрий должен ездить на медико-социальную экспертизу (МСЭ) и доказывать, что нога не отросла.
На МСЭ в Саратов Юрия возит сосед. Автобусы в Привольное по-прежнему не ходят, хотя губернатор обещал решить вопрос «до конца года» (прошлого). Комиссия принимает в здании поликлиники на Рабочей.
К особенностям процедуры сельчанин относится философски: «Подождали в очереди часа полтора-два. Ну ничего, там лавочки есть, да и не жарко в тот день было. Позвали в кабинет, посадили и замерили по стулу – видимо, для коляски. Ногу посмотрели, тоже померили. Сказали: тебе протез нужен. Я уже в прошлом году ездил за ним на протезную фабрику на Гвардейскую, но какой-то бумажки тогда не хватило».
В индивидуальную программу реабилитации и абилитации (ИПРА) Мосолову вписали комнатную и прогулочную коляски, костыли, два протеза (для купания и обычный), две пары специальной обуви, ортопедические брюки, санитарное кресло. В нынешнем году технические средства реабилитации передали из ведения соцзащиты фонду социального страхования. Сергей Смирнов ездил в районное отделение фонда в начале августа: «Сказали, выдадут всё в течение месяца. Но с тех пор не звонили».
Костыли Юрию одолжили знакомые. Передвигаться на них по деревенским колдобинам неудобно. В прошлом году мужчина кое-как добирался до Волги и рыбачил. В этом – ни разу не выходил со двора. «Вот с ним весь день сижу, – Юрий похлопывает по маленькому телевизору. – 20 каналов показывает».
Особенно тяжело становится зимой. Снег в селе убирают там, где есть асфальт. Окраинную Степную улицу чистит только Сергей, если работодатель разрешает взять бульдозер. «Зимой Юрка даже по двору на костылях боится прыгать. На заднице до туалета ползет, если меня дома нет. Была бы коляска, я бы ему дорожки утрамбовал», – говорит Сергей.
«Ты еще работать можешь»
В прошлом году сотрудники сельской администрации и соцработник помогли Мосолову оформить пенсию по инвалидности. Мужчина достает из серванта квиток с цифрой – 10065 рублей. «Хлеб здорово подорожал: 27 рублей в райпо, 29 – в комках. Сахар – уже 46 рублей. Хорошо, сигареты нам дешевые привозят, хотя, может, и не очень настоящие». За электричество уходит 600 рублей в месяц. За газовый баллон для плиты – по 1000 рублей в месяц. Покупать баллоны приходится в Энгельсе.
«На МСЭ ему сказали: ты еще работать можешь», – говорит Сергей. 58-летнему мужчине, лишившемуся ноги в результате гангрены, дали вторую группу инвалидности. Комиссия решила, что его способность к самообслуживанию ограничена в самой легкой первой степени, способности к передвижению и трудовой деятельности – во второй. Мосолову рекомендованы «виды трудовой деятельности в любых условиях труда, но выполнение трудовой деятельности может быть затруднено».
Экспертиза заключила, что инвалид нуждается в услугах по профессиональной ориентации и содействию в трудоустройстве. Юрий подписал согласие «на обращение к нему службы занятости в целях подбора подходящего рабочего места». Но никакой работы ему не предложили.
Привольное могло бы стать центром местного туризма. Здесь осталось немало немецких домов и лютеранская церковь, построенная в начале прошлого века (тогда в Варенбурге жили 8,3 тысячи человек). Здание из кирпича сложили мастера из Латвии и Германии. Кирха вмещала 1200 прихожан. Внутри были орган, мягкие скамейки для супружеских пар, отдельные балконы для незамужних девиц и для холостых юношей. Помещение освещали три хрустальные люстры. Отапливалось оно при помощи чугунных печей-голландок. Настенные росписи были выдержаны в бело-голубых тонах. Вокруг здания находился большой парк, окруженный кирпичной оградой.
Как рассказывается на портале Geschichte der Wolgadeutsche, в 1937 году церковь закрыли. В 1940-е годы в здании находилась машинно-тракторная станция. МТС принадлежала совхозу НКВД. Его работниками были эвакуированные члены семей чекистов из Москвы и Ленинграда. Когда они уехали домой, в Привольном организовали исправительно-трудовую колонию. Большую часть села, в том числе здание кирхи, обнесли колючей проволокой. Лагерь существовал до 1953 года.
Если бы в Привольном развивался туризм, Юрий Мосолов, как и другие местные пенсионеры, получил бы возможности для подработки. Но, в отличие от села Зоркино Марксовского района, где белгородский предприниматель Карл Лоор на свои деньги восстановил похожую кирху, построил кафе и гостиницу, Привольному с меценатами не повезло.
Главная проблема, которая беспокоит братьев сегодня, – риск лишиться жилья. Дом, в котором они сейчас живут, принадлежит падчерицам Сергея. Они давно переехали в город и совершенно не обязаны предоставлять свою недвижимость чужим для них пенсионерам.
«Мне уже намекали, что дом будут продавать, – признается Сергей. – Я-то работать могу, пристроюсь как-нибудь, а его куда? Можно ли устроить его в дом престарелых?». Спрашиваю Юрия, согласен ли он переехать в учреждение? Он улыбается и кивает: «Согласен. А куда мне деваться?».
P.S. Как сообщили в пресс-службе областного министерства социального развития, в области работают 12 домов престарелых. Мест достаточно, очередь ликвидирована в 2012 году. Представители министерства обещали, что помогут инвалиду попасть в стационар до наступления зимы.
