Дочь Азамата Норманова попросила уничтожить его окровавленное кимоно
Сегодня, 27 сентября, во время процесса в Саратовском областном суде по обвинению Расима Керимова в убийстве Азамата Норманова был разрешен вопрос утилизации вещественных доказательств, которые были личными вещами потерпевших и обвиняемого.
Расим Керимов, отвечая на вопрос гособвинителя Ольги Черновой, попросил передать его изъятый телефон «Самсунг» его дочери Веронике.
Родственники убитого Азамата Норманова в свою очередь, попросили уничтожить принадлежащие им вещи, приобщенные к делу в качестве вещдоков.
«С ними связаны неприятные воспоминания, – отметил потерпевший Руслан Мажидов. – Кроме ключей от машины, мне там ничего не нужно»,
Одежду, снятую с трупа Норманова, в том числе куртку-кимоно и штаны, его дочь попросила уничтожить.
До этого во время процесса была продемонстрирована еще одна запись следственного эксперимента на месте преступления.
В последней части видеозаписи следственных действий один из силовиков спросил Керимова, почему он не сдал ранее пистолет Макарова, который незаконно хранился у него, и стал орудием убийства. Вопрос неожиданно вызвал сильнейшую эмоциональную реакцию обвиняемого. Он ответил, что пистолет принадлежал Норманову, и из глубочайшего уважения к нему он не заявил об оружии в правоохранительные органы.
«Этот ритуал в каратэ, поклон – это то, что между нами было. Он старший, я младший. И тут между нами закрутилось... У меня в голове не укладывалось! За что такое отношение ко мне, к моему ребенку, за то, что я семь лет, не имея для себя ничего, ездил на соревнования, помогал развивать ему клуб?!» – воскликнул Керимов на видеозаписи. После его спросили, сожалеет ли он о случившемся, и он ответил, что сожалеет.
Гособвинитель Ольга Чернова задала несколько вопросов по видео.
«Из видеозаписи следовало, что, когда вы прошли в сторону тренировочного зала, у вас за спиной остались родственники Норманова, которые стояли со злыми лицами. Вы не боялись, что Мажидов и Нариманов сзади помешают вам?» – спросила она.
«У меня страха не было никакого. Я видел перед собой цель», – ответил Керимов.