Стукачи и доносы. Как отличить доносительство от наветов, клеветы, анонимных жалоб и псевдо-расследований

Telegram-канал «Наивная политология» решил разобраться в такой проблеме как доносы и доносительство и тем самым взорвал пространство российских политологических каналов. На публикацию канала с четырьмя тысячами подписчиков откликнулись многие маститые политологи.

Авторы «Наивной политологии» («НП») поставили перед собой задачу конкретизировать понятие «донос», отделяя его от навета, клеветы, журналистских псевдо-расследований, анонимных сообщений в социальных сетях и так далее. Свое желание они мотивируют тем, что множатся сообщения об эпидемии доносительства в России. С учётом общественной опасности явления (раскол общества, снижение доверия к власти, обострение внутренних конфликтов), полезно разобраться в его природе, решили «наивные политологи».

Итак, что предлагают нам авторы «НП».

«Доносом называется заявление в отношении конкретного лица в правоохранительные органы о совершении наказуемого деяния, не нарушающего права заявителя (обычно «преступления без потерпевшего»), не воспринимаемого обществом в качестве противоправного и не требующего обязательного сообщения.

Донос отличается от навета или клеветы тем, что описанное событие реально. Донос имеет ряд признаков: он всегда персонализирован — составлен на конкретное лицо; цель доноса — не предотвращение преступления или восстановление справедливости, а умышленное использование государственных механизмов для причинения вреда лицу или группе лиц. Побудительными мотивами доноса могут быть месть, личная неприязнь или мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо доносы пишутся в целях получения выгоды и даже получения самоудовлетворения.

В любом случае такая практика говорит о несправедливом законодательстве и о внутреннем конфликте, а также потакании государства греховным, низменным инстинктам социума (христианство роднит донос и предательство — Иудин грех), указывает на несоответствие законодательства интересам общества или части общества и на отсутствие такого элемента демократии, как учёт мнения меньшинства. 

В канале «Кремлевский безбашенник» последовала продолжительная и достаточно бурная дискуссия о том, что же такое донос в современном обществе. Было заметно, что большинство авторов стремятся расширить это понятие, относя к доносам и анонимные сообщения в социальных сетях, и кампании черного пиара, и как бы журналистские расследования. Ведь, по сути, все перечисленные методы имеют своей целью одно — очернить оппонента перед правоохранительными либо контролирующими органами, перед коллегами или обществом в целом. Некоторые из дискутирующих относили к доносам даже так называемые служебные записки. «Ведь, например, что такое «служебная записка»? По сути, форма доноса, но только не анонимного, такой способ внутренней конкуренции «на производстве».

Или, например, такая точка зрения: «Что такое комментарий в интернете, в социальных сетях, оставленный с левого или анонимного аккаунта, как ни форма навета или доноса»?

Спорящие часто и не всегда точно цитировали Сергея Довлатова, его знаменитые слова о миллионах доносов. Полагаем для пользы дела надо привести эти слова.

Кстати, о «тенденциях исторического момента». Сразу после убийства Владлена Татарского бывший президент и премьер Дмитрий Медведев написал следующее: «Пора осознать совсем очевидные вещи. Если кто-то при вас сказал, что получает деньги или работу из украинских источников — с высочайшей вероятностью этот кто-то стал на путь предательства. И уже совершил уголовное преступление. Он враг, и о нем необходимо сообщить спецслужбам или правоохранительным органам». Что это как не призыв к доносительству? Все же представляется правильным, что диверсантов и их пособников должны выявлять соответствующие органы, не тратя время на изучение доноса на соседа, у которого громко лает собака, а потому он, наверное, шпион.

Но вернемся к нашей дискуссии. «НП» стояла на своем — на формулировке доноса в каноническом виде, а остальное — это и не донос уже, а нечто другое.

«Донос отличается от журналистского расследования, комментария, кампании по чёрному пиару. Донос направляется непосредственно в правоохранительные органы или посредническую структуру, формируя основу для уголовного или административного дела, становясь процессуальной причиной преследования лица.

Согласно действующему законодательству, донос как основа для возбуждения административного или уголовного дела не может быть анонимным. Условно «нет заявителя — нет дела». Заявитель обязан подписать форму заявления, быть уведомленным об ответственности за заведомо ложный донос. Отчасти отсутствие анонимной процедуры предотвращает массовое использование доносительства как инструмента нечестной конкуренции, как это было при СССР: в наше время доносительство является маргинальной практикой». 

Ах, если бы это было так. Но дело в том, что доносы, даже анонимные, востребованы нашей властью, ее многочисленными правоохранительными и контролирующими органами. «Доносительство помогает обнаружить то, что государство считает пагубным. Но лишь до определенного предела. Пока вал фейк-доносов не парализует работу власти. От этого есть лекарство — ответственность за заведомо ложный донос. Она должна отпугнуть большинство клеветников… Но она не работает в интернете и тем более в телеграмм-реальности. Особенно тогда, когда власть прислушивается к «сигналам из «сети». 

Вспомним недавнюю саратовскую историю, когда депутаты разных уровней и как бы общественники дружно возмущались тем, что загородный ресторан носит название «Кембридж». Правда, что традиционно для нашего города, дело кончилось ничем — весь пар ушел в свисток. Вывескоборцы (пора внести это слово в политический лексикон области) никак не угомонятся. Теперь уже другой депутат областной думы Роман Чуйченко пишет в своем телеграм-канале (224 подписчика): «На проспекте готовится к открытию бар Belgium. То есть Бельгия. Название страны, где размещена штаб-квартира НАТО. Организации, которая никогда не прекращала холодной войны против нас. А теперь решила, что пора и погорячее». 

Пардон, но бар не называется же НАТО. Приходится лишний раз напоминать члену правящей партии, что президент России считает неправильным вошедшее сейчас в оборот словосочетание «недружественные страны».

«Оно неточно отражает существующие реалии. Можно сказать, вообще не отражает, потому что у нас есть недружественные элиты в определенном количестве стран, недружественные правители», — заявил глава государства. Думается, что и в этот раз шум быстро стихнет. 

Но есть масса других историй по всей стране, когда власти или просто руководители учреждений культуры предпочли среагировать именно на возмущения в социальных сетях. Как шутили в советские времена: лучше перебдеть, чем недобдеть. Это от слова бдительность, если что.

В Иркутске сняли спектакль «Козий остров», в Москве запретили выставку в честь известного филолога Юрия Лотмана по той причине, что кому-то показалось, что на портрете не Лотман, а Марк Твен. И что из того, что Марк Твен умер в 1910 году, все равно он из недружественной страны. Концерт певца Ярослава Евдокимова отменили в Томске. Городская филармония сняла афиши с именем заслуженного артиста России после анонимного доноса в одном из местных телеграм-каналов. Поводом для публикации стало интервью Евдокимова, которое он дал в 2019 году.

Подводя итоги, возможно промежуточные, этой дискуссии, один из ее участников написал: «…казалось, что у российского общества сформировался против доносительства крепкий иммунитет. Мы ведь не только на эти грабли наступили, получив очень больно, но и признали ошибки, что вообще-то не свойственно русской цивилизации. После почти что канонизации Довлатова, который отлил в граните про четыре миллиона доносов, можно было рассчитывать, что стукачество осталось в истории. Но оказалось, что оно лишь затаилось до худших времен. И как только они настали, тут же вновь расцвело буйным цветом.

Обидно. Даже не потому, что доносительство, на самом деле, должно восприниматься как подлость и безнравственность. А потому, что мы снова, с упорством, достойным лучшего применения, повторяем прежние ошибки».

К чему же привела нарастающая волна доносов? Член совета директоров Европейской ассоциации политических консультантов Игорь Минтусов приводит данные телефонного социологического опроса жителей Москвы, проведенного агентством «Никколо М» в далеком 1992 году.

«Особенно интересны в нынешней ситуации данные по вопросу: «Согласны ли вы со следующим утверждением: «В нашем обществе правду вслух говорить опасно, так как это приводит к нежелательным последствиям»? Мнения респондентов в ответах разделились практически поровну (44 процента согласились с представленным утверждением, 43 не согласились).

Сравнивая с проведенным в конце 2022 года Левада-Центром (признан иностранным агентом) всероссийским социологическим опросом, где задавался по смыслу похожий вопрос: «Если в каком-нибудь общественном месте, например, в очереди, в автобусе, в электричке, зайдет разговор о спецоперации в Украине, включитесь ли Вы в этот разговор, будете ли высказывать свою точку зрения»? 14 процентов ответивших сказали, что будут, 84 процента — не будут. Становится понятным, что уровень общественного страха по отношению к власти значительно вырос». 

Отчасти с Игорем Минтусовым согласен социолог Лев Гудков: «Люди принимают на веру всякую гадость, которая идёт от власти, так как у государства как бы есть авторитет и право на истину. Но это пассивная поддержка. Люди сами доносы писать не готовы. Если посмотреть на данные, то из 26 тысяч дел по дискредитации и фейках только 400 инициированы по доносам, большую часть пишут ФСБ, Роскомнадзор и т. д.». 

В то же время, по данным Роскомнадзора, прошлый год стал рекордным по количеству обращений. Зафиксировано почти 300 тысяч жалоб, конечно, не все они на конкретный контент и его авторов, но надо полагать — значительное число.

В то же время появились и практически профессиональные доносители. Например, глава общественной организации с громким названием «Федеральный проект по безопасности и борьбе с коррупцией» Виталий Бородин. Он в последнее время последовательно написал в прокуратуру заявления на артиста Даниила Козловского, певца Валерия Меладзе и рок-исполнительницу Диану Арбенину.

Кажется, что остановить Бородина невозможно. Недавно он попросил Генеральную прокуратуру привлечь Лию Ахеджакову к уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ст. 275 («Государственная измена»), 280.3 («Публичные действия, направленные на дискредитацию использования ВС РФ») и 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды»).

Буквально вчера Бородин обвинил Аллу Пугачеву в финансировании ВСУ, связи с западными спецслужбами и получении иностранного финансирования. Это опять же из письма в Генпрокуратуру. 

Вот что это? Крайняя степень патриотизма? Кверулянтство (непреодолимая сутяжническая деятельность) Элементарная жажда славы любой ценой (хайпожорство)? Комплекс Герострата? Душевное нездоровье?

В Саратове, к счастью таких профессионалов нет, хотя попытки были. Летом прошлого года депутат Саратовской областной думы Юлия Литневская написала донос прокурору региона Сергею Филипенко, от которого требовала проверить информацию, опубликованную в Telegram-каналах.

В документе, в частности, цитируется анонимная информация о том, что в саратовской медиасфере есть «завербованные агенты», проходившие обучение в Оксфордском университете, упоминались в доносе главный редактор ИА «Взгляд-инфо» Николай Лыков и журналист «Свободных новостей» Анна Мухина. 

Как это водится в Саратове, дело ничем не закончилось. Представляется, что это было частью кампании по запугиванию независимых СМИ.