Под давлением сверху. Заваленные снегом крыши представляют смертельную угрозу для жителей Саратова
Снег и лед на крышах сейчас стали главной коммунальной проблемой Саратовской области. По подсчетам государственной жилищной инспекции, с начала года в Саратове произошло 15 обрушений крыш домов, социальных учреждений и предприятий. От граждан поступило около 400 жалоб на коммунальщиков, не производящих очистку. От падения сосулек погибли шесть человек.
Как заявил губернатор Валерий Радаев, «за каждым несчастным случаем – халатность, бездействие, равнодушие конкретных руководителей». Валерий Васильевич отметил «недопустимо слабую позицию» жилинспекции, выразил надежду, что прокуратура «персонально разберется» в каждом происшествии, и поручил огородить все опасные места.
Мэрия разместила в интернете список домов, чьи крыши не очищены от снега и наледи. На момент составления перечня в него вошло 431 здание. Как заявила на заседании городской Общественной палаты заместитель главы городского комитета по ЖКХ Наталья Даниленко, по нормативам чистить мягкие и шиферные кровли зимой вообще не положено. Судя по словам чиновницы, муниципалитет делает невозможное: за месяц почищены крыши восьми домов, не имеющих управляющих компаний. В ближайшее время предполагается провести работы еще на 23-х зданиях, «где есть угроза обрушения и предпосылки к сходу снежных масс».
Вынуждены ужинать при свечах
«Недавно крыша на Соколовогорской провалилась. Мы, наверное, следующие», – говорит жительница дома №140 по улице Мясницкой Олеся Чадина. На подоконнике кухни стоят красные и белые свечи. Как объясняет Олеся, это «не для красоты»: семья вынужденно ужинает в романтической обстановке, ведь часть электропроводки оказалась испорчена из-за текущей крыши.
19 января, во время первой оттепели, жильцы вернулись вечером домой и обнаружили, что «залито всё». «Ведрами текло, из светильников, по швам, отовсюду», – вспоминает Олеся.
Олеся Чадина
УК «Соколовогорская ЖЭК» не отреагировала ни на телефонную заявку, ни на письменное заявление. Чадина обратилась в мэрию. Оттуда жалобу направили в государственную жилищную инспекцию. «В ГЖИ сказали: мы не имеем точек давления на управляющую компанию, судитесь. Ладно, мы подадим в суд, ущерб нам возместят, а крышу-то кто заставит их отремонтировать? В инспекции ответили: значит, будете судиться до тех пор, пока не отремонтируют», – разводит руками Олеся. Жильцы обратились в прокуратуру, но оттуда жалоба вернулась в начало пути – в мэрию.
Как рассказывает собеседница, два года назад в доме был назначен капитальный ремонт крыши. «Мы живем на верхнем этаже. Никакого шума от работ мы не слышали, но отчет о том, что они проводились, УК предоставила». Как указано на сайте Фонда содействия реформированию ЖКХ, капитальный ремонт крыши здесь запланирован на 2020 год.
По словам Олеси, раньше серьезных протечек в доме не было. Но в декабре управляющая компания прислала на очистку рабочих с ломами, которые, видимо, и повредили кровлю.
Чадины в течение нескольких лет жалуются на работу коммунальщиков в ГЖИ и прокуратуру. «В платежках постоянно обнаруживаются необоснованные начисления. Подъезд никогда не убирают, хотя деньги за это берут. Дворник у нас есть, но по состоянию придомовой территории об этом трудно догадаться. Зато в нашей УК очень много юристов, которые занимаются защитой от жильцов», – говорит Олеся. Расценки на жилищно-коммунальные услуги в доме на Мясницкой довольно высокие: за однокомнатную квартиру семья отдает в месяц около 4 тысяч рублей (без учета платы за электричество и газ).
На ремонт квартиры после затопления, по предварительным подсчетам, понадобится 45 тысяч рублей. «Потолок нужно полностью менять, там всё в грибке. Я беременна, старшему ребенку пять лет – мы дышим плесенью», – говорит Олеся.
«Не так уж и темно»
Хозяйка соседней квартиры Валентина встречает нас с настольной лампой. Семья живет без электричества ровно месяц. Электрик из УК протянул в квартиру удлинитель от электросчетчика в подъезде, чтобы жильцы могли подключить холодильник, телевизор и одну лампу. «Электрик сказал: надо ждать до лета, пока здание просохнет. Хорошо, что уличные фонари светят нам прямо в окна, не так уж и темно», – вздыхает Валентина.
Валентина
На потолочных плитках желтеют безобразные пятна: талая вода смывает с чердака голубиный помет. Оконное стекло в зале в мутных потеках. Вода сочится из швов между рамой и стеной. Каждые полминуты в ведро из-под краски звонко падает рыжая капля. Валентина открывает балкон. Пахнет плесенью, наружная стена потемнела от сырости, кирпичи выпирают наружу.
«Каждое утро мы с дочерью встаем и кашляем. Так и астму можно заработать», – говорит Валентина. В пятиэтажке на Мясницкой семья живет 26 лет. Как рассказывает собеседница, дом был построен в 1968 году хозспособом для работников кирпичного завода. «Я в 1992 году здесь последней квартиру получила. После этого социализм закончился», – улыбается Валентина.
Ее дочь Катя – инвалид второй группы по ментальному заболеванию. Кроме основного диагноза, у девушки проблемы со щитовидной железой и гормонами. Как говорит Валентина, бесплатно в поликлинике могут выписать «только самые примитивные препараты, которые не помогают». Женщина открывает сервант, достает упаковки таблеток, перечисляет цены. Суммы начинаются от 250 рублей. Всего на лекарства уходит около пяти тысяч рублей в месяц.
Еще столько же семья тратит на ЖКУ. В том числе по 272 рубля в месяц нужно отчислять на капитальный ремонт.Навосстановление затопленной квартиры потребуется не меньше 60 тысяч рублей. Нужно отремонтировать кухонный гарнитур, оплатить услуги химчистки для мягкой мебели и ковров.
Катина пенсия по инвалидности составляет 10 тысяч рублей плюс 2,5 тысячи рублей ЕДВ и 200 рублей «прибавки от Путина». Валентине 60 лет. Она работала воспитателем в областном реабилитационном центре, где Катя проходила лечение, занималась с логопедом и дефектологом. При помощи специалистов девочка научилась разговаривать, читать, писать, смогла учиться в коррекционной школе.
«Воспитатели работали по графику сутки/двое. Это удобно, было время заниматься с дочкой. Но муж умер, оставлять Катю не с кем, пришлось уволиться», – говорит Валентина. Теперь семья живет на две пенсии.
Чтобы снять деньги с Катиного счета, каждый раз нужно предъявлять в банке разрешение от районной опеки. «Январскую пенсию мы получили в декабре. Февральскую и мартовскую выдадут только после того, как я отнесу в опеку отчет о расходовании средств в прошлом году. Нужно собирать все чеки – на ЖКУ, продукты, средства гигиены. Если я покупаю что-то на базаре без чека, нужно писать объяснительную», – говорит Валентина.
Женщина спрашивала в опеке, нельзя ли получить где-то дополнительную материальную помощь? «Нет, говорят, не предусмотрено. Они только требуют. Почему, мол, у вас в квартире один телевизор? Почему, говорят, у Кати в комнате нет отдельного телевизора?».
Как рассказывает Валентина, ее дочь очень любит цирк и театр. «На Новый год мы два раза ходили в ТЮЗ. Но билеты не такие уж и дешевые, – смущенно говорит пенсионерка, – по 350 рублей каждый». Ни льготных билетов, ни уж тем более санаторных путевок семья с инвалидом не получала никогда.
«Никто же не умер»
ЧП в доме №152 на улице Челюскинцев случилось в первую ночь нынешней весны: пласт снега, сошедший с крыши двухэтажки, раздавил пристройку. Оказались завалены входы в подвал и в одну из квартир. Житель дома Владислав Ковылин вылез через окно, вызвал МЧС. В квартире остались его 69-летняя бабушка и 79-летний дедушка. «У них давление поднялось под двести, «скорая» приезжала», – рассказывает молодой человек.
Владислав Ковылин
Дом обслуживает управляющая компания «Восток». По словам Владислава, жильцы не раз оставляли заявки на очистку крыши, но УК не реагировала. «28 февраля сошла первая лавина, оборвалась электролиния. В УК сказали, что восстанавливать не будут, пока весь снег не сойдет. В тот же день первые глыбы упали на пристройку, крыша провисла. В УК сказали, что почистить крышу в этом месте не могут, так как у них нет альпинистского снаряжения. А ночью нас завалило совсем».
«В администрации Кировского района нам сказали: что такого, никто же не умер! – рассказывает жительница второго этажа Олеся. – Хотя это чистая случайность, что обошлось без жертв. Я вернулась с работы в 2.50 ночи, соседка собиралась на работу к 5.00, нас чудом не накрыло».
Олеся показывает трещины под потолком квартиры: «Они появились несколько лет назад. С 2014 года мы писали в администрацию, в прокуратуру. Ответ один: дом не считается аварийным, ничего вам не положено, денег нет».
Олеся
По словам жильцов, они, как могут, ухаживают за зданием. Сами провели канализацию, поставили душевые кабины. Установили в подъезде железную дверь. Вручную чистят снег во дворе. Но двухэтажка постройки середины XIX века сыплется на глазах. В октябре 2015 года во время осенних дождей здесь проводился капитальный ремонт крыши, после которого она начала протекать. Как указано на сайте Фонда содействия реформированию ЖКХ, на работы было потрачено 1,3 миллиона рублей.
На кухне сквозь проплешины в штукатурке видны доски и дранка, из которых сделано здание. Сильно пахнет газом (отопление здесь печное). «Мы не боимся, у нас всегда так пахнет», – со смехом отмахивается Олеся. К особенностям жизни в бытовых условиях, не сильно изменившихся за последние 150 лет, здесь привыкли относиться философски и даже находить светлые стороны.
«Посмотрите, у нас туалет оттаял, теперь туда можно даже без тапок заходить. А раньше – только с обогревателем, по этому углу наледь была. Еще хорошая новость: за зиму ни разу не замерзали водопроводные трубы. Обычно это ночью обнаруживается, надо действовать быстро: кто-то льет кипяток на ввод в дом, я быстро откручиваю трубы и грею в печке. Такие у нас зимние развлечения. Исторический центр, 21-й век».
Как говорит Олеся, в ответ на жалобы чиновники частенько советуют ей переехать. «Интересно, как это сделать? У меня трое детей, зарплата – 30 тысяч рублей. Государство платит мне 1129 рублей 38 копеек пособия на всех».
