Банкротство как спасение. Как россияне избавляются от огромных долгов по кредитам

Оценить
Россияне все глубже погружаются в долговую яму. Недавно подсчитано, что общая задолженность жителей страны составляет 17 триллионов рублей, большей частью это банковские кредиты. Но теперь появилась возможность добровольно стать банкротом.

Саратовская область оказалась одним из самых закредитованных регионов России, заняв 71-е место среди всех субъектов РФ. Объем средней задолженности перед банками на одного работающего составляет 163100 рублей. Причем, по наблюдениям экспертов, жители области берут потребительские кредиты вовсе не на дорогие вещи, а на нужды первой необходимости.

Для многих выходом из долговой ямы становится банкротство. Мы попытались разобраться, почему жители области влезают в долги и через что они проходят, чтобы стать банкротами.

 

«Мои почки – оторви и выбрось»

В 2013 году супруги Голосеевы получили кредитную карту «Альфа-банка» – внука-спортсмена нужно было отправить на сборы. Позже взяли в «Русском стандарте» автокредит на 120 тысяч рублей – купили подержанную «Волгу», чтобы навещать престарелую мать в Ртищево. Машина быстро начала гнить. На автомобиль поновее, тоже отечественного производства, взяли в том же банке 170 тысяч рублей. Ответственности не боялись: уже была приличная кредитная история – брали в «Экспресс-Волге» 150 тысяч, за пять лет, по собственным подсчетам, отдали около 450 тысяч. Потом в банке как-то сами предложили потребительский кредит на 60 тысяч рублей, потом еще на 40 – «отказаться было сложно: дома сгорела стиральная машинка, «Волгу» надо было опять на ремонт». На выпускной внуку взяли 60 тысяч в банке «Тинькофф». Заплатили за учебу внуку. Помогли дочери с младшим внуком. Похоронили мать. Чтобы перекрыть долги, позвонили в банк «Восточный» – взяли потребительский кредит на 100 тысяч рублей и кредитную карту на 20 тысяч.

В 2016 году Николай Голосеев был вынужден оставить работу водителем автобуса из-за проблем со здоровьем: «Раньше по 50 тысяч рублей в месяц делал, а потом все хуже и хуже пошло… Автобусы стали ломаться. Приезжаешь в 12, выезжаешь в 4 утра – а денег и тридцати тысяч не выходит. А тут еще микроинфаркт в ноги».

Кредитная плата выходила по 30 тысяч рублей в месяц – двух пенсий не хватало. На выживание оформили карту в «Альфа-банке» на 25 тысяч. Проценты по всем кредитам росли как снежный ком, и Голосеевы сами не заметили, как задолжали четырем банкам на общую сумму больше полумиллиона.

Звонили коллекторы. Регулярно. «Иногда по пару дней не звонят, а иногда по многу раз на день, – пересказывает 64-летняя Людмила Голосеева. – Как они унижают – думаешь, уж лучше отсидеть. Какая-то молоденькая девчонка, сикушка, во внучки мне годится, а говорит такие вещи, что из рук всё вываливается. Говорят: а за детей своих не боишься – какая ж ты тогда мать?! Я говорю: вот такая я мать. Я и в долги-то влезла, потому что хотела своим детям помочь... Угрожали, что имущество отберут – а я им: приезжайте и смотрите, у нас брать-то нечего. Еще говорят: а вот взяли бы, да и продали свою почку! Я отвечаю: я в таком возрасте, что мои почки – оторви и выбрось на помойку».

Звонили не только Голосеевым, но и их родственникам, друзьям, бывшим коллегам.

– Вам было стыдно?

– Все и так знали, что мы должники, – отвечает Людмила Андреевна. – Я коллекторам говорю: ну что им звонить, что звонить?! Мы хоть все номера вам дадим – все равно за нас никто не отдаст. Ну нету! Что поделаешь, если у нас ничего нет!

2.JPG

 

Жизнь в гостинице

Хозяйка дома не прибедняется – поживиться тут нечем. На девяти квадратных метрах комнаты магическим образом умещаются диван и самодельная кровать, старенький раскладной стол, полированный советский сервант, трельяж и телевизор. На полках – вазы и сувениры из поездок, привезенные внуком. Скромно, но уютно. В прихожей-кухне (плюс три квадратных метра) умещается кухонная утварь, холодильник и стиральная машина, подведен кран для воды.

– У нас и санузел собственный в коридоре есть – мы с соседкой сами поменяли унитаз и теперь держим его на замке, – замечают Голосеевы, открывая дверь в комнату с трещиной в стене и отходящей штукатуркой.

Общей кухни и душевой в общежитии уже давно нет. Всё бы это ничего, но в комнате стало подтекать. Похожие дома в округе уже расселили, а этот только недавно признали, наконец, аварийным.

В десять часов вечера Голосеевы закрываются изнутри, «а дальше хоть война». И война временами происходит – алкоголики всего дома устраивают свои пьяные вечеринки. К соседству с таким контингентом Голосеевы привыкли и говорят, что к вескому слову Людмилы Андреевны здесь даже прислушиваются. Получить тут жилье она считает удачей.

– Раньше я жила на «Лётке». Там бывшая военная казарма была – ее разбили на комнаты и давали временное жилье, даже гражданским. А перед приездом Путина в 2004 году случился пожар – чтобы мы не портили вид. Нас предупредили: не дай бог выйдете на дорогу и начнете жаловаться – пеняйте на себя. Кинули нам, как собакам, по тысяче рублей, да и всё на этом.

Очередь на жилье для погорельцев не двигалась. На заводе «Сигнал», где работала Людмила Андреевна, озаботились предоставлением ей жилья («я тогда работала в секретном отделе», – с гордостью подчеркивает Голосеева). Дали эту комнату в бывшей гостинице «Пищевик» в поселке Приволжском Энгельсского района. В советские времена здесь останавливались на ночь колхозники, привозившие свежие туши на мясокомбинат. Облезшая вывеска с названием гостиницы до сих пор висит над подъездом, как призрак прошлых времен.

В этих стенах Людмила Андреевна вышла второй раз замуж (первый муж умер давно) и взяла нынешнюю фамилию. Поселили здесь престарелую мать Николая Алексеевича. А в 2007 году к ним переехал внук Людмилы Андреевны, их главная старческая радость.

– Каноист-кэмээсник, медалей и кубков у нас завались – я большую часть в антресоль убрала, надоело пыль вытирать. Конечно, стеснялся, что живет с бабушкой и дедушкой, даже интервью однажды не хотел давать журналистке. Помню, как он первое время не разрешал нам ходить на соревнования, а мы по кустам прятались, из-за камышей на Сазанке выглядывали… – с нежной улыбкой вспоминает бабушка.

Свои кредиты старики долгое время от него утаивали. Когда узнал – «переживал болезненно». Взял академический отпуск в вузе и ушел в армию – чтобы приостановить плату за обучение.

Недавно 22-летний внук женился и живет теперь отдельно. Служит по контракту, восстановился в институте.

– Я ему говорю: уж раз в полгода на учебу мы тебе накопим, главное, не бросай! Он и не бросит – Андрюшка у нас молодец, – светится бабушка.

 

Ели красную икру

В 2017 году Людмила Андреевна услышала рекламу по радио и впервые узнала о банкротстве физических лиц. Голосеевы обратились в юридическую фирму, занимающуюся банкротством, и начали собирать деньги и справки.

Стать банкротом – удовольствие довольно затратное. Договор с юрфирмой – 72 тысячи (в рассрочку на шесть месяцев), госпошлина – 300 рублей, депозит для суда (ушел арбитражному управляющему) – 25 тысяч, рассылка уведомлений банкам – 16 тысяч, размещение в газете решения суда – еще несколько тысяч, загибают пальцы Голосеевы. Занимали у знакомых, помогал внук.

Сбор документов – очередные расходы, очереди, дни и недели ожидания. «Сложнее всего было достать справку, что у нас нет маломерных судов, – говорит Николай Алексеевич. – Искали где только можно, а оказалось, у нас на Мелиорации это учреждение».

Приезжали оценивать имущество. Хозяйка морально приготовилась, что заберут телевизор и ее швейную машинку за 2400 – подарки на юбилеи от мужа и внука. Но из всего, что можно изъять в пользу погашения задолженности, приглянулась только старая «Волга». «Ожидали, что не знай во сколько ее оценят, – а оказалось, в семь тысяч рублей. Забирать тоже не стали. Мы думали, она арестована – целый год ею не пользовались, и только потом финансовый управляющий объяснил, что продавать нельзя, а пользоваться можно было. А она стояла гнила на улице. В итоге продали почти за так».

Вся процедура банкротства заняла год. В июне 2018 года Голосеевых признали банкротами.

– Я тогда сказала: теперь будем, как в той рекламе о банкротстве, есть красную икру! И мы правда только вчера ее ели.

– Имитированную?

– Ну, какая разница, – отмахивается Людмила Андреевна, пока мы пьем чай. На столе – конфеты, сырники, колбаса с сырным продуктом – ждали гостя. – Это мы сейчас «приподнялись» немного, а раньше на одних макаронах и крупах выживали. Большим подспорьем было, что мои домочадцы любят постные щи. Внучок был спортсмен, он жирное не ел и нас старался отучить: у вас, говорит, холестерин. Экономили на всём. Ничего, выжили!

Людмила Андреевна теплыми словами вспоминает ту юридическую компанию, которая помогла обанкротиться. А вот знакомая, говорит, отдает одной фирме по десять тысяч в месяц – но коллекторы почему-то продолжают звонить. Собеседница делится своими догадками, как вычислить мошенников:

– Я вот как думаю: в газете не всем рекламам стоит доверять, а по телевизору-то точно врать не будут.

Банкротам в течение пяти лет после суда нельзя брать кредиты.

– Нет, больше ни за что в это не влезем! Через пять лет нам помирать – какой кредит?! – в один голос заверяют супруги.

Потом высказывают мнение: как же несправедливо, что уже нельзя брать мебель и бытовую технику в рассрочку напрямую у магазинов, без посредничества банков, дерущих огромный процент и плату за страховку, – «а то мы бы кое-что поменяли тут…».

– Правнуков в школу поведем – тогда, может, возьмем? – через пять минут Николай Алексеевич аккуратно спрашивает у супруги. Людмила Андреевна мнется.

* * *

 

Нужда заставила

– Жители области чаще всего берут кредиты отнюдь не для поддержания роскошного образа жизни и не для гонора, стремления покрасоваться. Их мотив – удовлетворить свои самые элементарные потребности: например, провести воду или газ в дом, починить кровлю, оплатить лечение, – считает гендиректор юридической фирмы ООО «Нетдолгофф» Станислав Стасенко.

Основная масса должников в возрасте от сорока до шестидесяти лет – люди в таком возрасте легко лишаются своего источника дохода и теряют здоровье. Также среди должников много пенсионеров.

Типичная ситуация: человек берет кредит в банке, не успевает погасить в срок – начинают звонить из банка с угрозами. В конце разговора коллектор рекомендует взять микрозайм, чтобы оплатить ежемесячный платеж банку. Человек на эмоциях идет и берет, а потом уже не может оплатить ни кредит банку, ни микрозайм – и берет второй микрозайм. «И так незаметно набирается до 25-30 микрозаймов. У нас был клиент-рекордсмен, набравший в общей сумме 54 банковских кредита и микрозаймов», – отмечает Станислав Стасенко.

С 2015 года, когда вступил в силу закон о банкротстве физических лиц, количество судебных решений о признании граждан несостоятельными увеличивается из года в год. По данным единого федерального реестра сведений о банкротстве, за 2018 год число банкротов выросло в 1,5 раза, по сравнению с годом ранее, и дошло до 44 тысяч человек по всей стране. В Саратовской области за первое полугодие 2018 года за признанием банкротами в арбитражный суд обратилось вдвое больше людей, чем за аналогичный период 2017 года. Сегодня, по приблизительной оценке экспертов, в регионе признаны банкротами 1000-1200 человек.

Жители области всё больше узнают о таком выходе из сложной экономической ситуации. Спрос рождает предложение, и в регионе стал процветать рынок услуг по юридическому сопровождению дел о банкротстве. На улицах города висят объявления, поисковик выводит несколько десятков сайтов компаний, предлагающих вас обанкротить, – к сожалению, иногда не через суд, а фактически. Активизировались мошенники.

– Мы между собой называем такие фирмы «пятитысячниками» – за пять тысяч они нарисуют вам любое заявление в арбитраж и после этого умывают руки. И это в лучшем случае. С них ничего не спросишь. Это такие фирмы, которые сегодня работают, завтра нет, – отмечает юрист «Саратовского департамента судебных экспертиз» Евгений Колесников.

О другой схеме мошенничества рассказывает представитель компании «Нетдолгофф» Станислав Стасенко:

– Мошенники заключают с клиентами договор, берут деньги и обещают списать долги, но по факту оказывают какие-то абстрактные околоюридические услуги. Например, под пакетом услуг «финансовая защита» имеется в виду, что они просто направляют запросы в банки. Банки потом все равно обращаются в суд, и на зарплату и имущество должника накладывается арест.