История репрессий
История репрессий. Покаяние главного чекиста
Когда речь заходит о причинах сталинского террора и масштабах трагедии, неизбежно встает вопрос о личной вине руководителей государства и его репрессивного аппарата. И с этой же неизбежностью участники дискуссии делятся на два лагеря: в первом считают, что во всем виноват Сталин, во втором сваливают ответственность на чекистов. Предвижу, что приведенный ниже документ не только не разрешит этот спор, но и добавит аргументов сторонам.
Вкратце предыстория.
Пик репрессий в СССР пришелся на вторую половину 1930-х годов. Саратовская область (край) выделялась на общесоюзном фоне, поскольку начальники местного управления НКВД сами становились жертвами непрерывных чисток и разоблачений.
Так, в декабре 1934 года УНКВД возглавил Роман Пилляр (настоящее имя Ромуальд Людвиг Пиллар фон Пильхау). Его предсказуемо обвинили в работе на польскую разведку, и 16 мая 1937 года он был снят с должности и арестован.
17 мая 1937 года руководить Саратовским облуправлением НКВД прислали из Москвы провинившегося перед Ежовым Якова Агранова (настоящее имя Янкель-Шевель Шмаев). Продержался он недолго. Уже 20 июля 1937 года его обвинили в заговоре и этапировали обратно в столицу.
7 августа 1937 года на смену Агранову Москва прислала Альберта Стромина (настоящее имя Альбрехт Геллер). Но и ему не удалось усидеть в скромной по столичным меркам должности начальника областного управления государственной безопасности. Стромин был арестован 14 декабря 1938 года по 58-й статье УК за «контрреволюционные преступления».
Разумеется, и Пилляр, и Агранов, и Стромин были уничтожены.
А на следующий, 1939 год, вал репрессий стал спадать, поскольку в стране уже не оставалось ни одного мало-мальски заметного учреждения или организации, чьи ряды не были бы основательно прорежены карательными органами.
Но вернемся к Агранову. Его деятельность до назначения в Саратов хорошо известна и подробно описана. Главной причиной популярности чекиста стала его близость к выдающимся деятелям культуры – от Маяковского до Есенина и многих, многих других. В послужном списке Агранова – причастность к высылке интеллигенции на знаменитом «философском пароходе» и к расстрелу Николая Гумилева.
Город Саратов, который прибывший Агранов, скорее всего, воспринимал как место ссылки, в культурном смысле никак не мог соперничать со столицами, и новый глава НКВД принялся энергично зачищать политическое пространство. Причем представления о собственной значимости у него были явно искажены. Агранову хватило ума написать из Саратова письмо Сталину с предложением арестовать Маленкова и... Крупскую! Напомню, что товарищ Маленков был заведующим отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), а Надежда Константиновна к тому времени уже стала, простите, священной коровой.
И когда летом 1937 года Георгий Маленков приехал в Саратов с целью поставить на место здешнее партийное руководство, «выводы» были сделаны и в отношении Агранова.
19 июля Сталин получил от Маленкова телеграмму:
«Ознакомление с материалами следствия приводит к выводу, что в Саратове остается до сих пор неразоблаченной и неизъятой серьезная право-троцкистская шпионская организация.
Агранов, видно, и не стремился к этому. <...>
Есть арестованные, не имеющие никакого отношения к право-троцкистским организациям, ложные показания которых были продиктованы следователями под руководством Агранова, а ближайшим помощником его в этом деле является Зарицкий, довольно подозрительная личность, которого пришлось арестовать. Сам аппарат Саратовского УНКВД до сих пор остается нерасчищенным от врагов, оставленных Пилляром и Сосновским. Агранов ничего в этом отношении не сделал.
На основании этого считаем целесообразным Агранова сместить с должности и арестовать».
Буквально на следующий (!) день Агранов был арестован за «принадлежность к антисоветской троцкистской организации». То есть вчерашний чекист встал в один ряд с теми, кого был прислан истреблять.
Через три дня после ареста, 23 июля, в московской тюрьме Яков Агранов написал покаянный текст. Фамилии фигурантов расшифрованы ниже.
«СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) и НАРОДНОМУ КОМИССАРУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР
тов. ЕЖОВУ
от заключенного Я.С. АГРАНОВА
...Когда я был назначен на должность начальника Управления НКВД по Саратовской области и тов. ЕЖОВ дал мне директиву крепко взяться за дело и вскрыть антисоветское подполье в Саратове и Республике немцев Поволжья, я с большим энтузиазмом и энергией стал разворачивать борьбу с троцкистами, правыми, фашистами, польскими и немецкими шпионами...
...До своего приезда в Москву 16 июля с.г. я был убежден в том, что сделал в Саратове верное дело: вскрыл троцкистскую и правую организацию и несколько троцкистских групп на промышленных предприятиях и в войсковых частях. К своему ужасу и величайшему стыду я уже здесь в Москве узнал от Наркома т. ЕЖОВА о том, что в Саратове мной допущены огромные ошибки, что следователи ЗАРИЦКИЙ, БОЛОТСКИХ и некоторые другие преступно подсказывали обвиняемым фамилии лиц, на которых они хотели получить показания.
Как это могло случиться? Как могло получиться, что я, всегда в высокой степени осторожный при решении оперативных вопросов, при решении вопросов следствия, – мог проглядеть такие преступные махинации со стороны следователей? Я за них в полной мере отвечаю и страшно подавлен тем, что оказался негодным руководителем.
Я был захвачен процессом раскрытия троцкистского и правого подполья в Саратовской области и на этом деле кипел и горел. Мне казалось, что я нахожусь на верном пути, что БАРЫШЕВ, ТАБОЛОВ, ГРИНШТЕЙН, ЛИПЕНДИН, АНТИПОВ, КАРАВАЙ, СИМОНОВИЧ, САРАЕВ и другие арестованы правильно, что КРИНИЦКИЙ и А.И. ЯКОВЛЕВ являются участниками троцкистской организации. В правильности дела меня убеждали, кроме признаний арестованных, и некоторые материалы, извлеченные мной из архивов Пиляра. Пиляр, например, продержал в ящике своего письменного стола свыше года дело на БАРЫШЕВА, полученное им из Воронежа. Он припрятал материалы на ТАБОЛОВА, полученные им из Северо-Кавказского края.
Следствие велось мной в разных отделах УГБ. Например, АНТИПОВ допрашивался в 6 отделе, КАРАВАЙ и КАСПЕРСКИЙ в 3 отделе, СИМОНОВИЧ и РУБАН – в IV отделе. Протоколов по отделам я не распространял. Это казалось мне лишней гарантией того, что следователи не будут делать арестованным никаких подсказываний.
В основном дело было сконцентрировано в 5 отделе – у тов. ЗАРИЦКОГО, где оно началось в связи с ликвидацией агентурной разработки по Осоавиахиму. Меня кое-кто из работников предупредил, что ЗАРИЦКИЙ может зарываться и склонен к преувеличениям. Но он работал и в центральном аппарате в Москве, был мне известен как хороший следователь, и я был убежден, что смогу держать его в руках и под надлежащим контролем. Я не мог предполагать злого умысла со стороны ЗАРИЦКОГО, БОЛОТСКИХ, ТАРЕНКОВА и РЫБЬЯНОВА, во-первых, потому, что я неоднократно их предупреждал об осторожности и против каких-либо подсказываний арестованным, во-вторых, потому, что все следователи, ведшие дело, буквально все последние недели не спали и проявляли самоотверженную энергию. Верно, я от всех работников требовал быстрого и настойчивого разворота следствия в целях быстрого вскрытия дела.
Моя тяжелая ошибка заключается в том, что я разрешил ЗАРИЦКОМУ подсадить арестованного троцкиста – А.Л. (см. о нем предыдущую публикацию цикла. – Авт.) в камеру к САРАЕВУ. ЗАРИЦКИЙ уверил меня в том, что А.Л. только посоветовал САРАЕВУ не запираться при допросах и дать правдивое показание. А.Л. через два-три дня был от САРАЕВА убран.
Я лично передопрашивал САРАЕВА, и он ясно и четко подтверждал мне свои показания. Обычно он присылал из тюрьмы подробные заявления, где по своей инициативе излагал ряд известных ему фактов. Но его поведение при передопросах мною не внушало мне никакого подозрения в том, что ряд моментов кем-нибудь ему подсказан. Еще больше я поверил показаниям САРАЕВА, когда они были подтверждены показаниями БАРЫШЕВА, АНТИПОВА (нач. облзу), ТАБОЛОВА, ЛИПЕНДИНА (б. второго секретаря Саратовского Крайкома ВКП(б), КАРАВАЯ (правого), ШИПОВА (начальника бронетанкового училища) и других...
...Моя величайшая ошибка заключалась в том, что я без всесторонней проверки допустил запись этих показаний в протокол и оказался, таким образом, на поводу у подследственных, а также у некоторых своих следователей, занимавшихся, как оказалось, преступным подсказыванием арестованным отдельных фамилий.
Я понимаю, что такое отсутствие элементарной критики и перепроверки в таком важном деле непростительно. Мне казалось, что я делаю все, что в моих силах, что я вскрыл подлинные гнезда троцкистской и правой сволочи...
Мучительно переживаю этот свой провал. Тяжело переживаю то, что оказавшись не на должной высоте, как руководитель аппарата УНКВД, я ненароком ввел и Народного Комиссара т. ЕЖОВА, и ЦК партии в заблуждение...
Прошу простить мне мою тяжкую вину перед ЦК партии».
Якова Агранова держали под следствием больше года. Свою вину в принадлежности к антисоветской троцкистской организации чекист признал. 1 августа 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу.
Отношение государства к одному из главных виновников массовой гибели ни в чем не повинных граждан менялось в зависимости от политической ситуации. Так, в 1955 и 2001 годах в реабилитации Якова Сауловича родственникам было отказано. Неожиданно 22 января 2013 года по инициативе Военной прокуратуры бывший второй человек в системе НКВД периода массовых репрессий был полностью реабилитирован. Однако через полгода по неизвестной причине (заседание проходило в закрытом режиме) Военная коллегия Верховного суда отменила это решение.
В письме Агранова названы государственные и партийные деятели:
Антипов Андрей Васильевич (1894–1938) – член ВКП(б) с 1915 г. Начальник Саратовского областного земельного округа. Расстрелян 20 января 1938 г.
Барышев Николай Иванович (1898–1937) – член ВКП(б) с 1916 г. Председатель Саратовского облисполкома. Расстрелян 30 октября 1937 г.
Гринштейн Александр Яковлевич (1896/7–1938) – член ВКП(б) с 1917 г. 1-й заместитель председателя Саратовского крайисполкома. Расстрелян 20 января 1938 г.
Каравай Михаил Михайлович (1899–1938) – член ВКП(б) с 1916 г. Начальник отдела по делам искусств Саратовского облисполкома. Расстрелян 20 января 1938 г.
Касперский Владимир Владимирович (1896–1938) – член ВКП(б) с 1917 г. Редактор газеты «Коммунист». Расстрелян 21 мая 1938 г.
Криницкий Александр Иванович (1894–1937) – член ВКП(б) с 1915 г. 1-й секретарь Саратовского крайкома, кандидат в члены Оргбюро ЦК ВКП(б). Расстрелян 30 октября 1937 г.
Липендин Павел Федорович (1901–1937) – член ВКП(б) с 1924 г. 2-й секретарь Саратовского обкома. Покончил с собой в тюрьме.
Рубан – в протоколе допроса А.Я. Гринштейна 11 октября 1937 г. записано, что Рубан занимался «подготовкой террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства». Судьба неизвестна.
Сараев – председатель Нижне-Волжского краевого совета Осоавиахима, обвинялся в участии в троцкистской организации. Дальнейшая судьба неизвестна.
Симонович – секретарь Сердобского райкома ВКП(б), обвинялся в участии в троцкистской организации. Дальнейшая судьба неизвестна.
Таболов Константин (Коста) Васильевич (1902–1938) – член ВКП(б) с 1919 г. Секретарь Октябрьского, а затем Сталинского райкомов г. Саратова. Кандидат в члены бюро Саратовского обкома. Расстрелян 20 января 1938 г.
Шипов Николай Константинович (1894–1938) – член ВКП(б) с 1917 г., полковник, начальник Саратовского бронетанкового училища. Расстрелян 27 октября 1938 г.
Яковлев Александр Иванович (1900–1937) – член ВКП(б) с 1917 г. Уполномоченный Комиссии партийного контроля в Саратовском крае. Расстрелян 27 ноября 1937 г.
В тексте письма также упомянуты чекисты:
Болотских Федор Васильевич (1902–1961) – опер 4 отдела УНКВД Саратовской обл. Член ВКП(б) c 1930 г. В органах с 1925 г. 8 сентября 1937 г. уволен из органов «за невозможностью дальнейшего использования». Арестован и осужден в 1937 г., однако дело было прекращено. 17 июля 1944 г. назначен начальником оперативно-чекистского отдела Куйбышевского УНКВД. Кавалер ордена «Знак Почета» и двух орденов Красной Звезды.
Зарицкий Натан Давидович – начальник 5 отдела УНКВД Саратовской области. Кавалер знака «Почетный работник ВЧК-ОГПУ». 8 сентября 1937 г. уволен из органов «за невозможностью дальнейшего использования». 7 мая 1938 г. приказ об увольнении был отменен, и Зарицкий поступил в 3-й отдел ГУЛАГ НКВД СССР. 15 ноября 1939 г. снова уволен с той же формулировкой: «за невозможностью дальнейшего использования в ГУГБ». Дальнейших сведений нет.
Рыбьянов Семен Герасимович – c 22 марта 1936 г. сержант государственной безопасности в Саратовском крае, затем врио нач. 2 отделения 2 отдела УНКВД Саратовской обл. 21 октября 1939 г. уволен из органов c исключением с учета. Дальнейших сведений нет.
Таренков Петр Федорович (1906–?). В органах ВЧК−ОГПУ−НКВД с 1929 г. Член ВКП(б). С 22 марта 1936 г. – младший лейтенант государственной безопасности в Саратовском крае. С 29 января 1943 г. – оперативный сотрудник УНКВД Сталинградской области. Кавалер ордена Красной Звезды. Конкретное изложение боевого подвига в наградном листе № 100/н ВС Донского фронта от 29.01.1943: «Тов. ТАРЕНКОВ, в момент приближения военных действий к территории Сталинградской области, быстро и четко организовал и провел работу по очистке города Сталинграда и области от антисоветского элемента, семей изменников родины... С момента начала наступательных боев находился на линии Донского и Юго-Западного фронтов, где проводил работу по этапированию военнопленных».