Евгений Гонтмахер: В России официальное число нищих занижено вдвое
Экономист, член экспертной группы «Европейский диалог» Евгений Гонтмахер уверен, что число нищих граждан в отчетах российской официальной статистики фактически занижено в два раза. Рассуждения эксперта опубликовала газета «Московский комсомолец».
Гонтмахер обращает внимание на то, что, согласно стратегии развития страны, провозглашенной президентом Владимиром Путиным, число бедных жителей страны до 2024 года нужно уменьшить в два раза, то есть сократить долю населения с доходами ниже прожиточного минимума с 13,2% до 7% и менее. По мнению Гонтмахера, для этого нужно поименно выявить бедные семьи, определить их особенности и предложить адресные меры по подъему уровня жизни. Такие меры повлекут дополнительные расходы бюджета для прямой материальной помощи и содействия в трудоустройстве, если взрослые члены домохозяйства не работают.
Но экономист также обращает внимание на «очевидные подводные камни», связанные с наличием рабочих мест, профилем и квалификацией тех, кому они будут предложены, перспективой возможной смены места жительства для обитателей малых городов и сел, где с работой могут возникать большие трудности.
Гонтмахер отмечает, что исполнение указа упирается в «следующий подводный камень: а как на практике выявить - бедная семья или нет?». Он уверен, что сопоставление с прожиточным минимумом в каждом конкретном случае становится сложной бюрократической процедурой, в процессе которой люди должны представить справки о своих доходах и о составе своей семьи, проживающей под одной крышей, а местные чиновники должны проверить документы.
«Но как это сделать, не промахнувшись, если, по оценкам Росстата, каждая четвертая зарплата - в «тени», то есть она нигде не фиксируется? А прочие доходы? Например, от сдачи квартиры в аренду или от личного подсобного хозяйства? На макроуровне, в целом для России, для аналитических целей вполне годятся и оценки (хотя и вокруг них идет постоянная экспертная дискуссия). Но вот перед вами конкретные семьи, каждая из которых имеет уникальный профиль и по доходам, и по расходам. Вероятность ошибки кардинально возрастает», - считает экономист.
В том случае, прогнозирует эксперт, если «индивидуализированный подход к борьбе с бедностью все-таки даст более-менее ощутимый цифровой результат», можно будет отчитаться перед президентом, но неизвестно, как население оценит этот прогресс. Главным показателем прогресса в борьбе с бедностью, по его мнению, должны стать не цифровые показатели, а восприятие ситуации россиянами. Здесь у жителей страны медленно, но верно нарастают тревожность и негатив в части оценки своего социального положения на фоне официальных данных о снижении реальных доходов пятый год подряд.
«Дело в том, что государство и население совершенно по-разному понимают, что такое бедность. Вспомним, что первым официальную черту бедности в нашей стране ввел своим указом Михаил Горбачев летом 1991 года. Тогда она называлась «минимальным потребительским бюджетом», который строился на базе корзины из основных продуктов питания, непродовольственных товаров и услуг. По первым оценкам, тогда ниже этой черты бедности в РСФСР проживали примерно 15% населения. В 1992 году, уже в новой России, после начала радикальных экономических реформ, эта цифра перевалила за 50%. И вот тогда было предложено временно, как зафиксировано в указе Бориса Ельцина, «на период кризисного развития экономики» ввести понятие «прожиточный (физиологический) минимум», который должен был использоваться наравне с минимальным потребительским бюджетом. Из-за чрезвычайности ситуации натуральная корзина прожиточного (физиологического) минимума стоила примерно в два раза меньше минимального потребительского бюджета. Естественно, что как только новая черта бедности (а точнее - черта физиологического выживания) была введена, численность малообеспеченных удалось снизить почти в два раза - до одной трети населения страны. При этом было понятно, что настоящая бедность накрывала до двух третей жителей России», - описывает существующие реалии Гонтмахер.
Он напоминает, что после этого прожиточный минимум без эпитета «физиологический» стали считать на постоянной основе и закрепили в соответствующем законе, а про минимальный потребительский бюджет забыли. При этом в начале 2000-х годов, когда в России шел бурный экономический рост и улучшалось материальное благосостояние населения, можно было отказаться от временно введенного прожиточного минимума, но «чисто политически идея о том, что количество бедных чуть ли не удвоится, не прошла».
При современной оценке бедности россиян через минимальный потребительский бюджет, считает аналитик, в итоге выходит цифра до 25% и она «ближе к объективной оценке российской бедности, чем прожиточный минимум, который указывает на 13% населения».
При этом экономист обращает внимание, что «25% далеко не исчерпывают проблему», так как современное представление о бедности базируется уже не только на натуральных нормативах потребления, но и на отсутствии доступа к благам и услугам, которые еще недавно были роскошью. В пример он приводит показатели, согласно которым работает Европейское статистическое агентство, при определении нормы жизни: употребление мяса, как минимум, через день, наличие автомобиля, стиральной машины, телевизора и телефона, возможность выезда хотя бы в недельный отпуск, способность оплатить непредвиденные расходы и наличие сбережений, возможность поддерживать в своем жилье необходимую температуру. Если из девяти параметров отсутствуют три, то семья считается бедной.
«Интересно, какой процент россиян окажется бедным, если применить подход, основанный на упомянутом выше «лишении доступа»? Думаю, что бедность будет намного выше 25%. Этому есть косвенные доказательства. Например, согласно опросам ВЦИОМ, сборы ребенка к 1 сентября вызывают финансовые трудности у 50% родителей. Тот же ВЦИОМ сообщает, что сбережения есть только у 36% семей. Эксперты Высшей школы экономики выяснили, что у почти 40% населения не хватает денег на еду и одежду. Продолжающееся уже несколько лет падение уровня жизни поставило на грань выживания 70% российских семей. Менее трети россиян обладают бюджетом развития — ресурсом, который может быть инвестирован в сектора образования, здравоохранения, досуга и культуры, строительства нового жилья. У прочих есть лишь «бюджет выживания», - приводит статистические факты Гонтмахер.
Он заявляет, что при борьбе с бедностью важны не только количественные, но и качественные показатели, которые должны давать людям возможность «достойной жизни» и формировать соответствующим образом общественное мнение.
«Откуда Евростат взял, например, упомянутые выше критерии: наличие автомобиля или отпуск вне дома? Из обыденных представлений людей, что такое достойная жизнь. То есть феномен бедности очерчивается не какими-то чиновниками или высоколобыми экспертами, а самим обществом в рамках демократических процедур. Поэтому любые попытки нынешнего российского правительства по старинке «оптимизировать» и «усовершенствовать» методику определения бедности обречены в лучшем случае на общественное непонимание. А скорее всего ожидаемые новации, истинной целью которых является подгонка статистики под требования майского указа, будут очередным ударом по репутации власти, и без того сильно подмоченной последними социальными экспериментами типа повышения пенсионного возраста, увеличения НДС и введения так называемого профналога. Надо наконец понять, что российская социальная политика может стать по-настоящему эффективной только тогда, когда она станет частью демократического процесса», - уверен Михаил Гонтмахер.