Алексей Венедиктов: «Журналистика — профессия безответственных»

Оценить
Алексей Венедиктов: «Журналистика — профессия безответственных»
Фото Ангелина Черток
Главный редактор «Эха Москвы» пообщался со студентами о цензуре, журналистских принципах и поделился своими секретами успеха в работе.

Вчера в Саратовском государственном университете состоялась встреча студентов с главным редактором радиостанции «Эхо Москвы» Алексеем Венедиктовым. Журналист пообщался с начинающими коллегами по цеху  о проблемах массовизации культуры, о том, почему Сурков циничнее Володина, а также рассказал, почему «профессия журналиста — профессия безответственных».

О протожурналистике:

«Любой человек, который ведет аккаунт в социальных сетях, является прото- или недожурналистом. Что такое социальная сеть? Это некий персональный дневник, но публичный. Например, вы пошли в кино и написали о нем впечатление. Вы создали рецензию как недожурналист. Любой человек может прочитать вашу рецензию и с ее помощью сформировать свое отношение к фильму. Это значит, что профессиональная журналистика в этом смысле размывается. Никто не обязан ждать, когда профессиональный кинокритик напишет статью в «большой» газете. Это касается абсолютно любого события.  Источником информации является каждый, кто имеет аккаунт в социальной сети».

О профессии журналиста:

 «Журналист — профессия безответственных. Если мы сообщаем, что сегодня ожидается град, мы не знаем, как каждый из вас будет реагировать на эту новость: кто-то отменит свидание, кто-то не пойдет сдавать экзамен, а кто-то пойдет и, зная, что люди сидят дома, обворует сберкассу. Мы не должны думать о последствиях этой информации. Исключения — правило, по которому террористам дается эфирное время. И это правило подписано главными редакторами ведущих изданий.  Вот здесь мы думаем о последствиях».

Об отношении к Володину и Суркову:

«С Володиным мы познакомились в 1999 году, когда Вячеслав Викторович был начальником штаба движения «Отечество». И когда его «мочили» все и не пускали на радио, единственное место, куда он мог прийти, позвонив, — наше «Эхо Москвы». Для меня это было нормальным отношением к человеку, которого топчут. И когда Володин быстро пошел вверх, я не менял своего отношения к нему, и он, на мое удивление, ко мне тоже. Поэтому если сейчас, когда ему что-то не нравится, он говорит мне в глаза: «У тебя лажа».

С Сурковым я знаком с 1998. Он мог в глаза говорить одно, а за спиной немедленно делать другое. Владислав Юрьевич делал это и по отношению к «Эху Москвы».  Он был единственным человеком в администрации президента Путина, который на каждом совещании требовал закрытия «Эха Москвы». Если бы меня спросили, кто циничнее: Жириновский или Сурков, я бы ответил — Сурков. Я понимал, что он делал то, во что не верил. Но, как говорят в суде, это мое оценочное суждение».

Об «отуплении» молодежи:

«Я бы не стал бросаться такими словами (отупление). В постиндустриальном обществе мы имеем доступ к культурным ценностям, которого раньше не было.  Объясню на примере Советского Союза: раньше в вузы поступало 22 % выпускников. Сейчас — 88 %. Как вы думаете, качество образования может остаться прежним? Конечно же нет. Оно стало массовым и доступным. То же самое с культурой и телевидением. Это процесс урбанизации и информатизации общества, когда любой человек, который не готов и не научился еще плавать, невольно окунается в море информации. Этот процесс — не отупление, а массовизация».

Три ипостаси Венедиктова:

«Я здесь в трех лицах: журналист, главный редактор и лоббист.  Секрет «маститости» журналиста простой: надо готовиться. Даже к интервью с Геннадием Зюгановым, которое ты берешь в сто сорок пятый раз.

Второе — опыт. Я 15 лет работаю главным редактором и, надеюсь, еще 10 лет им буду. (Владимира Владимировича перебью по размеру).  Задача главного редактора — не бегать за каждым журналистом и исправлять его ошибки, а ставить горизонт 3-5 лет, ловить, что будет там и к этому двигаться.

И третье — лоббист. Я работаю в разных организациях, лоббирую интересы медиа в целом, «Эха Москвы» в отдельности и свои в частности. Работа в разных организациях дает мне общаться с разными людьми и понимать их. Я должен понимать ради чего работает «Эхо» и хорошо выполнять свою работу».

О журналистском образовании:

«Я считаю, что нужно коренным образом менять обучение журналистике. В первую очередь нужно обучать истории журналистики. Показать, как она развивалась, с чего начиналась и какие  у нее были зигзаги. Журналист также должен владеть языками, иметь определенный культурный багаж и уметь работать с техникой».

О цензуре:

«На «Эхе Москвы» ее не существует.  Давление есть. Не проходит недели, чтобы мне не звонил какой-нибудь высокий товарищ со словами «Да у тебя там…» У меня ответ один: «Если это не так, приди в эфир и скажи». Внешней цензуры не существует — эфир открыт для всех. Однако есть редакционная политика и есть люди, которые не приглашаются в эфир».

О страхах и лжи в журналистике:

«Я сталкивался со случаем «Это правда, но я не буду это говорить, потому что боюсь за свою жизнь». Журналистика — вторая по опасности профессия в России. Извините за пафос, но я хочу, чтобы бы услышали смысл, а не слова. Вы подрядились служить общественному благу. А теперь вы испугались. Что ж, это нормально. Тогда скажите людям: «Я боюсь. Я не могу больше вас обслуживать. И я имею на это право, потому что у меня дети».

Что касается «прокормить семью», сказав неправду, у меня на это одни слова: «Пошел вон». Пойди в боевики и этим прокорми семью. Почему ты должен кормить семью той профессией, которой ты подрядился служить как общественному благу. Оправдание не принимаю. Страх принимаю».