«Я обязана прожить этот год!» Лиана Малышева с двумя онкологическими диагнозами осталась без лечения и проводила мужа на СВО. На оплату биопсии требуется 300 тысяч рублей

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПШЕНИЧНОЙ АННОЙ ЭДУАРДОВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПШЕНИЧНОЙ АННЫ ЭДУАРДОВНЫ

 

Банк подал на женщину в суд. Суд она проиграла. Год назад её атаковали судебные приставы — арестовали счета. Этот долг ей так и не списали, лечение приостановили. А муж, которого она спасла от мобилизации, со словами «надоели долги», в середине января подписал контракт с Минобороны.  

За год, прошедший со времени последней публикации, в доме Лианы Малышевой почти ничего не изменилось. Животных стало больше — собака Лиза летом родила щенка Грозного и на днях снова ждёт приплод. Троих котят принесла кошка Ника. Эту кошку спас муж — подобрал трехмесячного котенка, буквально вмерзшего в обочину дороги. Кто-то выбросил Нику между деревнями, а Дмитрий просто не смог проехать мимо. Теперь мужа дома нет. 

— Он за два дня решил, — говорит женщина, едва сдерживая слезы. — А раз он чего решил, то его уже не переубедишь. 

Сколько стоит борьба с раком  

Неоперабельную опухоль в лёгком у Лианы Малышевой обнаружили в 2016-м году. Чтобы отправить фрагменты опухоли на анализ в клинику Блохина (по рекомендации саратовских врачей, которые не сразу смогли определить тип опухоли), она взяла кредит в 130 тысяч в «Почта Банке», но выплатить его не смогла. Пока она два месяца путешествовала по больницам Саратова и Энгельса, с работы её уволили. Последний больничный лист так и остался неоплаченным. Банк подал на Малышеву в суд, суд встал на сторону кредитной организации. Пока шли суды, врачи обнаружили у женщины ещё и рак яичников, но на этот раз опухоль удалили вместе с маткой.

Поскольку выплачивать кредит Малышева так и не смогла, её стали атаковать судебные приставы. О том, как Лиана боролась с ними, мы подробно рассказывали год назад.

У неё до сих пор арестованы некоторые счета, а летом служба судебных приставов несколько раз пыталась ополовинить её и так небольшую пенсию. После нескольких обращений в прокуратуру больше 50 рублей с ежемесячных выплат приставы у Лианы не снимают. Только денег не хватает всё равно. 

Осенью у Малышевой закончился очередной курс химиотерапии. Результаты оказались не впечатляющими. 

— Врачебный консилиум порекомендовал мне остановить химиотерапию и попить поддерживающий «Тамоксифен», — рассказывает Малышева. — Но я же не дурочка. Я сразу поняла, что меня «списали». С заключением консилиума я пошла к своему онкологу, а она велела мне спрятать его подальше со словами «ты молодая, мы за тебя поборемся». 

Лиане сорок лет. Восемь из них её жизнь связана с больницами. Болезнь вынудила переехать её из Энгельса в деревню «на краю географии», куда даже автобусы не ходят. А в областной центр и энгельсский диспансер, между тем, выбираться надо регулярно. Пока ей капали «химию», она приезжала в Энгельс раз в три недели. За пару дней перед «химией» обязательно сдавала анализы в районной поликлинике. 

Но до Базарного Карабулака от Борисовки ехать 30 километров, если напрямую. С наступлением зимы, когда дороги заваливает снегом, короткая дорога оказывается блокирована. 

— Вы там сейчас не проедете, — говорит Малышева. — Там столько времени не чистили снежные завалы, что сейчас дорогу даже ротором не пробьешь. 

В такие дни Малышева вынуждена добираться в Карабулак через Тёпловку. Это крюк в 65 километров в одну сторону. 

— Две тысячи отдаю, чтобы в поликлинику съездить, — говорит она. — А туда надо не только на анализы, но и за рецептами. Обезболивающие просто так не дают. Если в Саратов ехать, то это три тысячи в один конец. 

В январе Лиана ездила в областную больницу трижды. В одно из посещений оставалась на сутки в стационаре. Из-за того, что нет лечения, лёгкие наполняются жидкостью, которая мешает дышать. 

— Чтобы откачивать жидкость, вот здесь, между ребер делают прокол, вставляют туда дренажную трубку и откачивают, — объясняет Лиана. — Из обезболивания — только новокаин. 

Лечение так долго не возобновляют еще и потому, что химиотерапия токсична и воздействует на сердце. После консультации с кардиологом Малышевой назначили препараты, которые поддерживают его работу. 

— Отдала за них еще четыре тысячи рублей, — говорит Лиана. 

Помимо прочего, много денег уходит на сопутствующие препараты: «Дексаметазон», «Гептрал», «Диклофенак», на шприцы, спиртовые салфетки. «Трамадол» в ампулах Лиана тоже покупает себе сама. Пластыри с морфином ей выдают бесплатно. 

После того, как ей приостановили лечение, Лиана списывалась со своим бывшим врачом, который несколько лет назад переехал из Саратова в Москву. Он, посмотрев результаты очередного обследования бывшей пациентки, предложил ей провести повторную биопсию опухоли в легком, чтобы понять, на какие препараты опухоль точно будет реагировать. Стоимость процедуры — порядка трёхсот тысяч рублей. 

— Пенсия у меня 23 тысячи рублей 95 копеек, — ухмыляется она. — Практически вся она уходит на лекарства и на проезд.

Раньше Малышева подрабатывала распространением косметики по каталогам. Теперь даже этого нехитрого дохода у нее нет — болезнь и хозяйство отнимают очень много сил. А хозяйством в деревне не прокормишься. 

«Надоели долги — надо контракт подписывать» 

Гуси, куры, индюшки, утки, огромный боров и три свинки — такое хозяйство оставил на жену Дмитрий Малышев, когда уехал на СВО. Каждое утро Лиана ходит кормить этот выводок. 

— Я осторожно хожу, ношу по полведерочка, — говорит она. — Но, правда, приходится мне всю кормежку выносить в три-четыре рейса. 

На корма только для свиней в семье уходит порядка 150 тысяч рублей в год. Закупочная цена мяса — 300 рублей килограмм. Свинка на 50 килограмм — это всего 15 тысяч рублей. 

— Прокормить их дороже стоит, чем потом продать, — объясняет Лиана. — Боров у нас килограмм на триста, но он племенной. Может быть, уйдет тысяч за 70. Завтра подружка придет, будем гусей колоть. У меня их хотел купить брат мужа. Я мужу буду по видеосвязи звонить, спрашивать — каких можно. Я молодых от старых не отличаю. 

Лиана научилась рубить головы птице, а потом щипать её, когда вернулась в деревню. Сначала просила соседей, а потом взяла дело в свои руки. 

— Муж мой не может их колоть, — говорит она. — Ему их жалко. 

Хозяйство семья кормила с доходов Дмитрия. Но с работой в деревне плохо. И устроиться на хорошо оплачиваемую работу Малышев не мог, несмотря на то, что специальность в деревне у него востребованная. Он тракторист. 

— Осенью он работал у местного фермера, — объясняет Лиана. — Так зарплату ему не платили. Отдали какие-то деньги только в декабре. Раньше ездил в село Михайловка работать в хозяйстве Парамоновых. Но это далеко, а он работал в ночные смены. Возвращался с ночи, кормил хозяйство. Ложился в два часа дня, а в пять уже ему вставать, чтобы обратно на работу ехать. Не выдержал. Тут в местном хозяйстве зарплата в целом неплохая, но тоже хватает только чтобы выживать: еда, коммуналка. Чтобы что-то купить, ремонт сделать, денег уже не хватает. У нас в доме крыша течет, чтобы крышу отремонтировать — 300 тысяч надо. Я таких денег ни разу не видела. Я даже холодильник за 30 тысяч и то купить себе не могу. 

Лиана показывает, как дверка холодильника отстает, пропуская воздух. 

— Вот он и решил в одночасье — «надоели долги, надо идти, контракт подписывать», — разводит руками Малышева. — У нас с деревни уже человек 12 мужиков ушло по контракту. Потому что ни у кого денег нет. 

Сейчас Дмитрий Малышев еще на территории России. Проходит обучение. Лиана уверена, что у мужа отсидеться в тылу не получится — он служил в армии, по специальности он стрелок.

— В первый день, как он ушел, меня соседи до истерики довели, — вспоминает Лиана. — Сказали, что это я его отправила, заставила его туда пойти. Что мне денег мало. Да если бы я хотела его туда отправить, я бы его еще в мобилизацию отпустила. А я бегала по всему району, хромая, с клюшкой, бумажки собирала. Не дала ему уйти. Не знаю, от чего люди так говорят — то ли от небольшого ума, то ли от зависти. Думают, наверное, что у меня сразу деньги будут. Да он только на экипировку у матери 50 тысяч занял. 

Лиана уверена, что она обязана выжить и дождаться мужа. 

— Я своему врачу так и сказала — я этот год прожить обязана! — говорит Лиана. — Если мне после обследования никакого лечения не назначат, я хоть подопытным кроликом пойду, только чтобы дожить до его возвращения.