«Раз по стенке стукнешь - и дом сложится». Как существуют жильцы аварийного общежития в Заводском районе
18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПШЕНИЧНОЙ АННОЙ ЭДУАРДОВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПШЕНИЧНОЙ АННЫ ЭДУАРДОВНЫ
Общежитие на Брянской пять лет как признано аварийным и даже попало в программу расселения. Но дом № 32 так и не расселен, несмотря на то, что крайний срок — через две недели.
«Родителей со сложными детьми выписывают домой как слепых котят»
Лариса Хмарина — медсестра в детской реанимации Университетской клинической больницы № 1 имени С. Р. Миротворцева. Единственном в Саратове отделении, где выхаживают недоношенных младенцев после хирургических операций. Хмарина работает с младенцами весом 700-800 граммов с восьми утра до 16.00. Но и после четырех дня её работа не заканчивается.
— Я давно занимаюсь помощью семьям с детьми, которым нужна сестринская поддержка, — говорит Лариса. — Никогда не думала, что это волонтерство, и выпячивать особенно не любила. У нас в семье все другим всегда помогали — и мама, и папа, и брат.
После основной работы медсестра навещает подопечные семьи с детьми, которым требуется аппаратная поддержка, или с детьми после установки различных стом.
— Это бывают и гастростомы, и трахеостомы, — объясняет Хмарина. — Родителей со стомированными детьми из стационаров выписывают, как правило, как слепых котят. Мамы просто не знают, с какой стороны к детской стоме подойти. (Стома в хирургии — искусственное отверстие, создающее сообщение между полостью любого органа (например, кишечника).
После выписки Лариса приходит в такую семью, сначала показывает сама, как правильно ухаживать за стомой. Иногда делает это несколько раз. Потом наблюдает, как это делают родители, подсказывает, помогает.
— А потом, когда моя помощь уже не так сильно нужна, я всё равно остаюсь на связи с семьей 24 на 7, — рассказывает она. — Мои подопечные могут позвонить мне в любое время, и даже ночью. Мало ли что бывает.
Лариса говорит, что ее волонтерская деятельность — это не работа, а чистое удовольствие. Потому что дети заряжают своей искренней любовью.
— Ты приходишь в семью, где растет паллиативный ребенок, — объясняет она. — Начинаешь с ним работать, а он в ответ тебе улыбается. И это такой адреналин!
Бывают дни, когда она предпочитает как можно дольше не возвращаться домой. Потому что дома её ждут тараканы, сырые стены, потрескавшиеся, «гуляющие» полы, и не самые приятные соседи по общежитию, которое каким-то чудом ещё не развалилось окончательно.
«Я один раз по стене стукну — и дом сложится»
— Наш дом признали аварийным в марте 2018 года, — рассказывает Лариса Хмарина. — Я этого полтора года добивалась. И все полтора года у меня было ощущение, что нам специально вставляют палки в колеса, только чтобы мы не попали в программу расселения.
Пять лет назад дом 32 по ул. Брянской был не в таком плачевном состоянии, в каком он находится сейчас.
Из первого подъезда, в котором живёт Хмарина, вырываются клубы пара. Система отопления в доме сбоит уже четыре года. Конденсат покрывает всё в подъезде до самого последнего этажа. Осенью вода стекает струйками по стенам, зимой — замерзает. Воздух в подъезде густой и влажный. Пахнет плесенью. Его трудно вдыхать — почти сразу начинается кашель.
Подвал затоплен водой. Вместо лестничного пролёта от входа на первый этаж — гулкая металлическая конструкция, покрытая каплями воды.
— Лестница рухнула несколько лет назад, — вспоминает Лариса. — Причем сразу после того, как по ней сошел человек. Прямо за спиной у него рухнула.
Сначала вместо лестницы в подъезде установили деревянный настил с набитыми на него рейками, чтобы можно было подняться. Потом сварили лестницу из металла.
— Она и не держится ничем, — говорит Хмарина. — Одним концом лежит на нижнем перекрытии, вторым — на верхнем. И к перилам приварена.
Комната, которую занимает Хмарина, находится на первом этаже. В секции на один коридор несколько комнат, кухня и санузел, в который, по словам Ларисы, лучше не входить. Из сантехнических комнат доносится журчание воды.
Впечатление от кухни такое же удручающее. Из-под окна тянет холодным воздухом. Почти вся кирпичная кладка там выкрошилась от сырости от подоконника до фундамента. Деревянные полы от постоянной влажности вспучились, порвали линолеум. Половицы «гуляют».
— Несколько лет назад тут было вполне прилично, — рассказывает Лариса. — Ребенок у соседей в ходунках катался. Мой племянник приезжал в гости и бегал тут босиком. Сейчас сложно себе это представить, правда?
Труба отопления, из-за которой весь первый подъезд живёт в густом тумане пара, лопнула четыре года назад. Но задолго до этого начались проблемы с общедомовыми трубами водоснабжения. В санузлах по стенам во время пользования душем бежит вода. Она размывает стены.
— Ремонт общедомовых труб на нас пыталась повесить старая управляющая компания, — объясняет Лариса. — Нам так сказали: вы тут наделали душевых кабин, которые технологически не предусмотрены. Вы и виноваты.
Правда, изначально душевые в общежитии спроектированы именно как душевые комнаты.
— В полу сливное отверстие, — говорит Хмарина, — на стене гусёк для душа. Вставляешь душ в гусёк и купаешься. Душевые кабины стали устанавливать еще до того, как я купила себе здесь комнату.
По словам Ларисы, жильцы вызвали сантехника, чтобы тот решил проблемы с протекающими водопроводными трубами. Посмотрев на фронт работы, сантехник сказал, что он тут трогать ничего не будет.
— Сказал: «Тут несущая стена на соплях держится. Я раз стукну, и дом сложится», — вспоминает Хмарина.
Из-за постоянной влажности у Ларисы сломалась почти новая стиральная машинка. Отремонтировать её, а тем более купить новую, у Хмариной возможности нет.
— Зарплата тридцать тысяч — потолок! — говорит она. — И это я еще на двух работах работаю.
Примерно раз в неделю Хмарина дежурит ночью в перинатальном центре.
«Никто не предупреждает, что ты будешь оплачивать две коммуналки сразу»
Девятиметровую комнату Лариса Хмарина приобрела 20 лет назад. С деньгами помогли родители, которые остались в Питерке. По её словам, в те далекие годы в этом общежитии было всё по-другому. Сухо, светло, приятный двор. Достаточно адекватные соседи. Но со временем здание ветшало. Управляющие компании сменяли одна другую, но за домом не ухаживали, только взимали деньги. К 16-му году стало понятно, что дальше будет только хуже. Примерно тогда Хмарина начала добиваться признания дома аварийным.
— Муниципальных комнат тут не очень много, в основном жилье в собственности, — говорит Хмарина. — Но они есть. Я долго собирала документы, ругалась с чиновниками. Они даже экспертизу состояния дома хотели на нас повесить — а это немаленькие деньги.
В 2018-м году дому присвоили статус аварийного и включили его в программу расселения. О том, что дом должны расселить до 31 декабря 2021 года, жильцам напоминает табличка, прибитая к той самой стене, которая крошится из-за влажности.
Нынешней осенью в администрации Заводского района чиновники встретились с жильцами дома, который они так и не расселили.
— Ну что они говорили? Говорили, что жильё для тех, кто занимает комнаты большого метража, уже построено, — рассказывает Хмарина. — А для нас, владельцев маленьких комнатушек, никто не взялся построить квартиры. На рынке такого метража нет, аукционы не состоялись, потому что ни один застройщик не готов такое жилье строить. Пообещали, что теперь застройщиками будет администрация Заводского района. Говорили, что уже определены три адреса под строительство. Но я ездила по всем трем адресам. Там даже площадок под строительство еще нет. Как они нас собираются расселить к началу следующего отопительного сезона, я не знаю.
Чиновники, кстати, подтвердили «Свободным новостям» всё, что рассказала Лариса Хмарина.
«Жилое помещение заявителя имеет нестандартную площадь, — признали они. — В связи с этим на рынке недвижимости не имеется квартиры требуемой номенклатуры и площади».
Отдельно чиновники напомнили, что женщина имеет право на предоставление жилья из маневренного фонда. Для этого женщине всего лишь нужно обратиться в комитет по управлению имуществом администрации Саратова.
— За маневренным жильём я обращалась, — объясняет Хмарина. — Только обращаться пришлось через суд. За свои деньги. С помощью юриста. Мне были готовы его предоставить. Только ведь никто заранее не объяснил, что я буду оплачивать коммуналку сразу за две комнаты, плюс за социальный найм. Я здесь за свои девять метров плачу от двух до четырех тысяч в зависимости от сезона. За две зимой я буду по десять платить в месяц? Так у меня нет такой финансовой возможности. А расселят, знаете, куда? На четвертую Дачную, в деревянный двухэтажный дом — за пределы жизни. И в точно такую же коммуналку, как и моя.
Купить собственное жилье даже в ипотеку Лариса тоже не может.
— За эту комнату 19 лет назад я заплатила 173 тысячи рублей, — объясняет она. — И то мне родители помогли. Я думала ввязаться в ипотеку, когда зарабатывала чуть больше сорока тысяч рублей в месяц. Но после того, как зарплаты снизились, даже порадовалась, что не влезла в это дело.
Лариса Хмарина, несмотря на то, что она выгорела от постоянного общения с чиновниками, продолжает борьбу за то, чтобы жить в достойных условиях. Она ответственно работает на двух работах с маленькими детьми, занимается благотворительностью. И не понимает, почему чиновники не могут сделать свою основную работу, за которую им платят зарплату, так же честно, ответственно и хорошо.
Пока СК не пнёт
К сожалению, подобная ситуация, в которую попала медсестра-анестезистка Лариса Хмарина, не единичная. Жалобы на коммунальные проблемы в старых зданиях — дело регулярное. Только обращают на них внимание местные чиновники не раньше, чем дело возьмёт под личный контроль глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин.
Его пристальное внимание потребовалось для того, чтобы отремонтировали печально известное после широко разошедшегося в интернете фильма общежитие в Новоузенске.
Недавно Бастрыкин потребовал от и. о. главы регионального управления СК Дмитрия Костина, чтобы тот отчитался о расселении еще одного аварийного дома, на этот раз на Белоглинской, 10. Там жильцы, среди которых женщина с маленьким ребенком, ушли в зиму без газа и отопления. Дом этот, как и общежитие на Брянской, 32, был признан аварийным в 2018-м году, только расселить его должны были еще три года назад.