«В эти пруды сливают канализацию все, кому не лень!» Жители Сторожевки больше трёх лет пытаются остановить неконтролируемый сброс фекалий на арендованном участке
18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПШЕНИЧНОЙ АННОЙ ЭДУАРДОВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПШЕНИЧНОЙ АННЫ ЭДУАРДОВНЫ
Сельские активистки, которые на протяжении трёх лет добиваются запуска очистных сооружений, связали этот запах с испарениями из прудов недалеко от деревни, в которые десятилетиями сливают содержимое выгребных ям со всей округи.
Отравленный воздух
Мы встречаемся с Татьяной Игониной и Светланой Матюшенко у магазина «Изобилие» — это самый центр села. Матюшенко занимается темой сельской канализации уже три года, Игонина чуть меньше. В сельском чате многие недовольны запахом выгребных ям, который периодически накрывает Сторожевку. Но встречаться с журналистами жители боятся.
— Сейчас запаха канализации почти не ощущается, — говорит Татьяна Игонина. — А вот если ветер в сторону села, тут становится нечем дышать.
Женщина сжимает в руках солидную стопку документов. Это отписки из прокуратуры, министерства природных ресурсов и экологии, от зампреда областного правительства, администрации Саратова и так далее. Во всех бумагах (копии имеются в распоряжении редакции) сказано, что с экологической обстановкой в деревне всё в порядке. Тем не менее порядка трёх недель в начале июня жители Сторожёвки страдали от невыносимого запаха, похожего на запах газа. И теперь боятся повторения ситуации.
— Мои кот и собака метались по квартире, — говорит Игонина. — Кота тошнило, потом он тряпочкой лежал на шкафу, свесив лапу, чего никогда не делал. Меня саму ночью накрывало удушье. Так что приходилось ночью закрывать окна и включать кондиционер. Я сама и мои животные только под кондиционером и приходили в норму.
Светлана живёт в частном доме, и кондиционера у нее нет. Пёс Дик, охраняющий дом, несколько дней засыпал прямо в кучках рвоты, потому что его постоянно тошнило.
— Жители жаловались на головные боли, детей постоянно тошнило, у астматиков обострялось заболевание, — говорит она. — Кое-кто даже возил детей в инфекционку, настолько сильными были симптомы. Стоило ветру измениться, симптомы пропадали.
История канализации
Сторожевка, примыкая к саратовской кольцевой автодороге с внешней стороны, входит в Татищевский район. Бывшие очистные сооружения, которые десятилетия назад выстроил для деревни «Газпром», расположены внутри СКАД и с недавнего времени считаются территорией Саратова, хотя находятся ровно напротив села.
— Если вы повернётесь назад, то увидите, что за рекой Курдюм виднеются сооружения, — объясняет Татьяна. — Их выстроил «Газпром». Собственно, и Сторожёвка в свое время активно заселялась сотрудниками предприятия. Тогда, больше двадцати лет назад, предприятие и занималось выстраиванием инфраструктуры.
По словам Игониной, большая часть домов в Сторожёвке в те годы и была подключена к центральной канализации. Труба из неё вела как раз на очистные, которые были построены по всем правилам.
— Качество постройки было такое, что там до сих пор целы бетонные отстойники, хотя уже лет двадцать они в нерабочем состоянии, — объясняет жительница села. — В конце нулевых газовики сняли с баланса эти очистные и передали Сторожёвской коммунальной компании. Потом некий человек из 90-х — его тут все знают, но боятся называть по имени, взял участок в аренду, а потом выкупил его вместе с прилегающими полями. С тех пор насосы, которые качали деревенскую канализацию в отстойники, не работают. Куда стекает всё, что поступает в центральный коллектор, нам никто — ни глава района, ни глава сельсовета — ответить не может. Я полагаю, что всё это стекает в реку Курдюм, которая потом, между прочим, впадает в Волгу. А на территории очистных в бывшие пруды-испарители сливают канализацию все, кому не лень.
Пруды с го…ом
Стоит только перебраться на другую сторону объездной, в нос шибает ядрёный запах канализации. По мере продвижения автомобиля к бывшим очистным сооружениям вонь нарастает.
Метрах в ста от ближайшего пруда путь машине преграждает путь импровизированный шлагбаум. По левую руку натянут забор из сетки-рабицы, через который свешиваются ветви, усыпанные вишнями. Рядом с забором — маленькая синяя будка. Из неё нам навстречу выходит невысокий беззубый старичок-сторож:
— Кто такие?
— Мы с администрации, — бросает через плечо Татьяна. И он покорно отступает в сторону.
— Вот, — говорит она корреспондентам, — а все чиновники мне в ответах пишут, что это частная территория, на которую невозможно попасть. Хотя сами видели, достаточно просто сказать, что ты с администрации — и проверяй, сколько хочешь.
За забором старое заброшенное серое здание. Двери обиты железом и заперты на замок. Ключа у сторожа нет.
— А зачем вам? — удивляется он. — Там же нет ничего!
— Зимой я туда заходила, замка ещё не было, — говорит Татьяна. — Но сторож прав, там, действительно, ничего нет. А должны быть насосы. Они закачивали деревенскую канализацию в ванны-отстойники.
Отстойники расположены сразу за бывшей насосной. Два бетонных внушительного вида резервуара до середины заполнены мутной жижей, сверху покрытой зеленью. По словам Игониной, раньше эти резервуары были закрыты. К массам, перегоняемым насосами из коллектора, добавлялись реагенты. После отстаивания масса уходила по трубам в каскад биологических прудов.
— Их три, — объясняет активистка, ведя нас сквозь грязь разбитой грунтовки. — И все они приблизительно в одном и том же состоянии. Полуразрушены и залиты стоками из машин ассенизаторов.
У первого и второго прудов есть подъездные площадки, накатанные тяжелой техникой. Сквозь просвет в камышах видно черную маслянистую жижу, заполнившую водоем. Запах вблизи прудов стоит невыносимый.
Пока мы обследуем окружающую местность, с трассы к прудам сворачивает грузовичок с цистерной объемом три куба. Такие, по словам сторожа, сливают содержимое за 150 рублей. Те, что побольше — желтые КАМАЗы — отдают за слив 400 рублей.
Грузовичок паркуется сливным отверстием к пруду, водитель вылезает из машины, открывает сливное и черная жижа с грохотом и вонью несётся вниз, в пруд. Водитель в это время курит в сторонке, рассказывает, что он — частник, откачивает выгребные ямы с окрестных дач. Про место слива узнал от «коллег по цеху». Пользуется им давно — «а куда еще везти-то?». Минут через десять после отъезда первой машины, к месту слива поворачивает вторая машина.
— У меня есть фотография из журнала учёта, которую я делала зимой, — говорит Игонина. — Там видно, что каждый день на объект заходит от четырёх до десяти машин. Кто сливает, что сливает — никто этот вопрос не контролирует. Зимой же мы привозили сюда сотрудника администрации Татищевского района. Так он провалился по колено в эту жижу прямо в поле. Она даже в мороз не застывает. Превращается в желе.
Сторож говорит про себя, что он на замене заболевшего сотрудника. Что сам журнал не заполняет. Записывает приехавшие автомобили на листок. Деньги ему обещали отдать наличными, когда напарник съездит в Саратов, в контору.
В поле за прудами образовалась стихийная свалка, которая тоже, кажется, руководство не интересует.
Хоть 33 журналиста привезите, ничего не изменится
Перепиской с различными органами Светлана Матюшенко занимается уже три года. Она просит установить владельца участка, компанию, которая разрешила слив канализации в пруды, тех, кто сточные воды туда сливает. Она также требует прекратить слив отходов, загрязняющих, по ее мнению, не только окрестные поля, но реку Курдюм, протекающую ниже.
Ответы ведомств, как обычно, похожи один на другой. Очистные сооружения эксплуатирует ООО «Сторожевская коммунальная компания» с 2015 года. Принимаемые сточные воды не сбрасываются на рельеф местности и в реку Курдюм, а размещаются на полях фильтрации в границах земельного участка с кадастровым номером 64:32:050401:159 с разрешенным использованием «для размещения производственных и административных зданий, строений, сооружений и обслуживающих их объектов». Правда, чиновник из районной администрации провалился в желеобразную субстанцию под снегом не на полях фильтрации, а как раз-таки на рельефе местности.
— Вот под тем деревом, — показывает Светлана на полудохлую иву, торчащую у грунтовки.
В том же ответе за подписью зампреда правительства Саратовской области — министра сельского хозяйства Романа Ковальского, сказано, что компания препятствует доступу на территорию очистных сооружений уполномоченных лиц. Строчку в письме, датированном 2021-м годом, особо подчеркивает Татьяна Игонина как раз в тот момент, когда мы беспрепятственно стоим на территории арендованного земельного участка.
Примерно то же самое сказано в ответах прокуратуры Татищевского района, управления Президента РФ по работе с обращениями граждан, министерства природных ресурсов Саратовской области и так далее. Между тем последнее признаёт, что река Курдюм в районе Сторожевки загрязнена сточными водами: «наблюдается ПДК по ряду загрязняющих веществ, что свидетельствует о несанкционированном сбросе хоз-фекальных стоков».
— Последним выстрелом стал этот запах, похожий на газ, который чуть не угробил всю деревню, — говорит Татьяна Игонина. — Мы тогда требовали от главы села и главы района вызвать сюда Роспотребнадзор, чтобы они остановили незаконный слив. Пригрозили, что обратимся в СМИ. А они нам в ответ: вы сюда хоть 33 журналиста привезите, всё равно ничего не добьётесь.
Лаборатория Роспотребнадзора действительно приезжала в те недели, когда удушающий запах окутал деревню. Но загрязнений воздуха специалисты не выявили.
— В 2013-м году Сторожевка сидела без воды больше месяца, — вспоминает Татьяна. — Тогда, чтобы добиться строительства резервуаров-накопителей, жители перекрыли трассу. Сейчас этого никто делать не будет. Все боятся уголовных дел. В прошлый раз активистам впаяли штрафы. Но потом сюда приезжал Володин, накопители всё-таки построили. Правда, когда их запускают, вода из крана идёт оранжевая. А теперь нас к Володину на пушечный выстрел не подпускают. Видимо, так и придется нам задохнуться в запахе фекалий. Ведь у местной власти на то, чтобы решить проблему, как они нам говорят, полномочий нет.