«Я предполагаю, что вы вор и мошенник». Решение саратовского арбитража, по сути, разрешает оскорбления, если они «выражены в форме предположения или субъективного мнения»

Зачастую приходится сталкиваться с заключениями экспертов, которые вызывают как минимум удивление.

Недавно судья саратовского арбитражного суда Е. Михайлова рассматривала дело о защите деловой репутации. Дело в том, что генеральный директор АО «Саратовское речное транспортное предприятие» назвал одного из акционеров общества «токсичным человеком». Сам Зубатов свои речи объясняет так: «Сведения, изложенные в указанном фрагменте, являются выражением субъективного мнения и сопутствующим предположением Зубатова И. А., поскольку номинация «токсичный» не может быть проверена на соответствие действительности, так как отсутствуют объективные критерии определения токсичности человека, при этом отказ в сотрудничестве в связи с нахождением лица в «каких-то» списках в данном случае является предположением».

Все зубатовские предположения — его субъективное мнение — через ИА «Взгляд. Инфо» стали достоянием общественности.

Был подан иск о защите деловой репутации, ответчиками стали Зубатов и информационное агентство. Понятно, что в такого рода делах необходима лингвистическая экспертиза. И она состоялась. Из всех предложенных экспертных организаций судья Михайлова выбрала именно ту, которую предложили ответчики — ООО «Эксперт консалтинг» и сотрудника ООО Д. Боровикова. Надо сразу сказать, что Боровиков выступил не как объективный и беспристрастный эксперт, а как защитник ответчиков. Показав чудеса словесной эквилибристики, Боровиков пришел к выводу, что никакого ущерба деловой репутации не было. При этом в своем 18-страничном заключении он пишет не только по сути дела, но попутно открывает новые принципы судебных лингвистических экспертиз.

«Задача лингвистической экспертизы в современных реалиях заключается не только в том, чтобы объяснить словарные значения отдельных номинаций либо фраз (т.к. они не в полной мере объясняют подлинную смысловую ситуацию), но с максимальным использованием возможностей Интернет-ресурсов, (позволяющих объективно методически преобразовывать спорные высказывания) найти их подлинные смыслы именно в контексте». Кто бы объяснил эксперту, что в интернете далеко не вся информация — истина в последней инстанции.

Значительную часть своего заключения Боровоиков посвятил доказательствам того, что слово «токсичный» вовсе не несет отрицательного значения. Не комплимент, конечно, но и ничего обидного.

«В первоначальном значении прилагательное «токсичный» являлось синонимом слова «ядовитый». Однако прилагательное «токсичный» стало использоваться в русском языке гораздо позднее своего первоначального синонима. Более того. Номинация «токсичный» начала широко применяться в последнее время при описании экономических явлений и межличностных отношений».

При этом эксперт словно забывает, что от этого прилагательное не изменило своего значения. Зачем приводить многочисленные примеры о «токсичных активах», если Зубатов употребил это слово в отношении конкретного человека? И каким образом слово, подвергающее сомнению деловую репутацию, вдруг превратилось в метафору? Вот цитата из экспертного заключения: «Таким образом, Зубатов, используя метафору «токсичный»…Позволим себе напомнить кандидату филологических наук, что метафора это — «оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле». Ясно же, что Зубатов сказал то, что он хотел сказать. Без всяких метафор и гипербол. 

Судья Михайлова в ходе рассмотрения дела полностью пошла на поводу у эксперта. Предварительно отказав в проведении повторной экспертизы, сочтя ее нецелесообразной. Зато в ее решении часто можно встретить формулировку «согласно выводам эксперта» … Потому получилось, что, например, «критическая информация о Евстафьеве А. В. в публикации на сайте информационного агентства «Взгляд» выражена в форме субъективного оценочного мнения, которое не подлежит проверке на соответствие действительности». Запомним эту замечательную формулировку. При этом судья Михайлова цитирует Постановление Президиума Высшего Арбитражного суда: «Субъективное мнение или оценочное суждение может иметь эмоциональную окраску, но всегда должно быть основано на фактических обстоятельствах, интерпретация которых не должна приводить к искажению таких обстоятельств и распространению недостоверной информации». И поступает ровно наоборот.

И это далеко не единичный случай, когда судья Михайлова приводит пространную выдержку из закона, которая в завершении будет противоречить ею же принятому решению.

Еще цитата из решения. «В силу пункта 1 статьи 152 Кодекса защита деловой репутации и гражданина возможна при одновременном наличии трех условий: во-первых, сведения должны быть распространены; во-вторых, сведения не соответствуют действительности; в-третьих, сведения порочат репутацию юридического лица». Вот скажите, чего нет в нашем случае? Сведения распространены — раз, они не соответствуют действительности — два, они порочат репутацию — три.

Судья Михайлова в своем решении еще цитирует постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации. Там в качестве «примера порочащих сведений названы сведения, содержащие утверждение о … неправильном неэтичном поведении, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушения деловой этики, которые умаляют честь и достоинство гражданина». Разве утверждение, что предприниматель «токсичен» и заявление о том, что из-за его репутации был сорван хозяйственный договор не подходят под эти критерии?

Но согласно решению судьи и заключению эксперта, все это лишь оценочные суждения и предположения. Следуя этой странной логике можно, наверное, выйти на улицу и заявить в лицо первому встречному: «Вы мошенник и вор»! А когда тебя привлекут в суд, заявить, что это были предположения и оценочные суждения. Предварительно, конечно, озаботившись приглашением доброжелательного эксперта.