Первый урок – черчение, потом труд и церковнославянский. Чиновники и депутаты думают, чем бы еще нагрузить школьников
Потом проходит некоторое время, высказывания забываются, но народ продолжает жить в напряжении, ожидая новых откровений. Некоторые задумываются — «А что это было»? Неожиданная для самого оратора импровизация? Или нечто было сказано, чтобы устрашить наших многочисленных врагов? Или же — как подозревают многие — существует где-то специальный отдел, который собирает подобные перлы и квалифицирует их по критериям верности скрепам и устоям, соответствия моменту и так далее?
Вот чуть больше недели назад спикер (от английского speak — говорить) Вячеслав Володин заявил: «Давайте будем учить свои национальные языки, языки межнационального общения, китайский язык. Английский — это мертвый язык». И далее рассказал о ситуации, которая произошла, когда он был в Индии. «В ходе встречи все, понятно, готовились, но как выяснилось, переводчика не оказалось. Потому что в Индии должностные лица все говорят уже на своем родном языке — на хинди. А мы все думаем, что надо перевод делать с английского».
Заметим, что председателю российского парламента попались какие-то неправильные индийцы, ибо, согласно Конституции этой страны, английский, наряду с хинди, является государственным языком страны.
Громкое заявление, согласитесь, но никто не напрягся, не принялся запоминать, что теперь надо при встрече говорить «Ни хао» (китайский) вместе презренного Good morning. Только один бывший главный редактор бывшего радио, а ныне иноагент, написал язвительно, обращаясь к спикеру на «ты» на правах давнего знакомства: «Слава, я знаю, какой язык учат твои дети».
Да еще в Саратове один чудаковатый депутат накатал пост, где перечислил все войны, в которых участвовали англоязычные войска, и сделал вывод — английский — язык убийц. Кстати, древний Рим постоянно воевал, значит ли это, что латынь тоже язык убийц, и филологам с медиками надо срочно перестать его изучать? Попутно депутат запугал учителей английского и тех, кто его учит: «… учить этот мертвый язык — большой риск. Обязательно накличешь беду на себя и близких».
Учителя с учениками не спали несколько ночей кряду и плакали.
Дальнейшие новшества и предложения, о которых мы хотим рассказать, вовсе не связаны с англоборчеством спикера ГД и одного местного депутата. Однако все они имеют отношение к образовательному процессу, в частности, к изучению языков.
В четырёх школах Москвы с 1 сентября начнут изучать языки народов Африки.
Об этом заявил директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов.
«Как минимум в четырех московских школах с этого года начинают преподаваться суахили и амхарский язык. Когда мы объясняем перспективу, и самое главное — что Африка не только красоты и сафари, а хорошее карьерное будущее, люди откликаются».
На суахили говорят в Танзании, Кении и нескольких провинциях других африканских стран. Амхарский — это язык Эфиопии, Эритреи и части Судана. Понятно, когда будущим выпускникам МГИМО не светит, как говорится, Лондон, Париж и прочие Брюссели, придется готовиться к стажировкам в Додоме (столица Танзании), в Найроби, Аддис-Абебе.
Впрочем, ладно, это по желанию и только в Москве.
Школьников же всей страны может ждать испытание гораздо более серьезное. Вполне объяснимая новость об изучении африканских языков — у нас теперь в мире другие друзья и партнеры — вызвала некое возбуждение в РПЦ. И вот уже член Высшего церковного совета РПЦ епископ Евфимий заявляет, что в российских школах следует ввести преподавание церковнославянского языка. Евфимий считает, что преподавание церковнославянского языка способствовало бы, в том числе, реализации курса на сохранение традиционных российских духовно-нравственных ценностей и борьбе с иностранными заимствованиями:
«Помимо запретительных мер, которые, как известно, не самые эффективные, важно было бы использовать и какие-то меры поддержки развития русского языка и в том числе церковнославянского языка, как неотъемлемой части русского языка. На мой взгляд, было бы очень важно поставить вопрос о преподавании церковнославянского языка в начальной и средней школе. Думаю, такая мера была бы очень своевременна и целесообразна».
При этом епископ уверен, что «какое-то место в школьной программе надо найти».
Надо заметить, что утверждение, что церковнославянский — неотъемлемая часть современного русского языка неверно, это вам любой филолог скажет. Церковный язык можно назвать родственным старославянскому, хотя это два разных языка. И как выпускник филологического факультета могу сказать, что старославянский был одним из самых сложных предметов за все годы обучения. А его предлагают изучать в начальной школе. И потом — все говорят, что школьная программа перегружена и вводить новый предмет возможно за счет какого-то другого. Какого? Информатики? Нелюбимого спикером английского? И весьма сомнительно, что в будущей жизни церковнославянский как-то пригодится сегодняшним школьникам. В конце концов, те, кто хочет посвятить себя религии, могут изучать церковнославянский язык в семинариях.
Тем временем в высоких кабинетах, видимо, считают, что российские школьники недостаточно загружены. Например, министр просвещения России Сергей Кравцов заявил, что ведомство прорабатывает возможность возвращения в школы уроков труда. «Мы должны еще посмотреть на урок труда. Мы сейчас прорабатываем, решаем вопрос того, чтобы вернуть урок труда». Дети должны получить возможность «проявить себя, сделать что-то руками своими».
Видимо, г-н Кравцов, которому еще нет и пятидесяти, не забыл свои школьные годы. Я вот тоже помню: усатый трудовик в сатиновом халате, школьные мастерские. Мы, мальчики, кажется, это был пятый класс, делали совки из оцинкованного железа. Сами сверлили, клепали, обрабатывали напильником. Совки потом нам разрешили забрать по домам, мой прослужил долгие годы. Вопрос только один: а это надо сейчас — искусство делать совки? Кстати, кроме уроков труда министерство образования еще намерено вернуть в школы уроки черчения.
Свободное время школьников, которое еще остается, тоже не дает покоя чиновникам и депутатам. В Госдуму внесли законопроект о привлечении школьников к «общественно-полезному труду».
Председатель комитета Госдумы по просвещению, один из авторов законопроекта Ольга Казакова (ЕР) объясняет: «Данным законом мы предлагаем рассматривать ученика не как наблюдателя за трудом других, а как созидателя». Созидание предполагает обязательность « участия учеников в общественно-полезном труде: высадка деревьев, цветов на пришкольной территории, участие в оформлении класса или школьной площадки к мероприятию, помощь в библиотеке, в музее».
Вернусь еще раз к своим школьным годам. «Участие в оформлении класса» — было одним из самых бесполезных занятий. У нас в школе была просто мания — оформлять стенды, ими были увешены все классы и коридоры. При этом каждый класс раз в четверть должен был сделать свой стенд, а комсомольская ячейка или пионерский отряд — свой. Оставались после уроков, отличницы аккуратными почерками переписывали тексты о пионерах-героях или знатных земляках, на стенд еще клеили фотографии, потом его укрепляли к стене. Где он и висел, никому не интересный, до следующей кампании стендопроизводства.
Надо полагать, депутат Казакова планирует, что «участие в созидании» будет безвозмездным. Хотя современные подростки не чураются труда, но оплачиваемого. Например, в Саратове этим летом будет трудоустроено около 10 тысяч подростков.
А еще в школы вернут серебряные медали.
Эти медали, возрожденная в каком-то виде пионерия, уже возвращенные в школы уроки начальной военной подготовки, планируемые уроки труда и черчения — все это новые песни о старом. Не имея каких-либо конструктивных идей, чиновники хотят слепить школу первой четверти XXI века по лекалам пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века. С добавлением скреп. Когда наряду с изучением языков программирования дети будут учиться делать металлические совки и зубрить церковнославянский. Странный симбиоз.