«Бабахнуло в четыре утра. Я думала, на нас напали!» Из-за неграмотного проектирования при строительстве дорог и зданий в Саратове разрушаются дома и сползают в овраги
У вас турбаза сползла
Рельеф берега под Гусельским мостом примерно с февраля меняется ежедневно. Нашумевший этой весной оползень у турбазы «Хуторок» уже покалечил одного человека. На месте того самого дома, при обрушении которого пострадал 73-летний мужчина, теперь руины. Трещину на стене красного кирпича жители СНТ «Журавушка» измеряли раз в неделю. Оползневой разлом проходил аккурат под частным строением.
Зимние домики турбазы «Хуторок», которые трещина обошла прямо по грунтовой дороге, просели вглубь как минимум на метр. Сама дорога обвалилась.
С оползнями и их последствиями местные жители сталкиваются уже не в первый раз. По словам председателя СНТ «Журавушка» Инны Борисовой, в первый раз дорога, ведущая к дачному посёлку, обрушилась летом 2005-го года. Как раз закончилось строительство Гусельского моста.
— Был июнь, все на дачах, мимо меня дорога проходит, так что машины постоянно туда-сюда, — вспоминает она. — Тут вдруг раз! И тишина… Накануне как раз ливни прошли сильные. И вот эта самая дорога ушла вниз метров на сто. Осталась козья тропка вдоль забора и яма.
В тот год владельцы дач всех окрестных садоводческих товариществ сбросились на закупку земли, чтобы засыпать образовавшийся овраг и восстановить дорогу.
— Скидывались, в основном, дачники, но и турбаза помогла, конечно, — рассказывает Инна. — Насобирали денег на 983 КАМАЗа. КАМАЗ земли тогда стоил рублей 900, кажется. Лет через пять дорога снова просела, но тогда мы уже администрацию района привлекли, они нам помогли с подвозом грунта.
Сейчас склон оползает в другом месте, чуть дальше обрушившейся когда-то дороги. Он уже утащил за собой трёхэтажный дом на одном участке, повалил сарай на другом, обвалил дорогу к пляжу, идущую вдоль дач и частных домов. И подбирается к электрическому столбу, грозя утащить вниз и его вместе со всеми проводами.
— В администрации района мне дали кличку «Кошмарище», — усмехается Борисова. — В июне прошлого года началась просадка грунта, но «природовские» (дачники из СНТ «Природа» — прим.авт.) самовольно её засыпали. Я тогда сообщала в администрацию Усть-Курдюма, бывший глава ответил: «Вам что, плохо? Дорогу улучшают». Доулучшались. А с конца декабря я пишу жалобы и обращения просто везде — в прокуратуру, в МЧС, в «Народный фронт».
Борисова полагает, что если бы проблемой этого оползня занялись сразу, то таких разрушений удалось бы избежать.
Администрация Гагаринского района заказала геодезическую экспертизу оползня, которая установила, что Новогусельский оползень действительно активизировался в 2005-м году и до настоящего времени остается в категории действующих. Среди его причин специалисты называют подмывание обрыва сточными, поливными и талыми водами, обустройство проселочной дороги вдоль склона без укрепления приовражной зоны; строительство домов и зданий на краю обрыва, нарушение течения подземных грунтовых вод.
«В результате постепенного разрушения склона, с каждым годом увеличивается объем постоянно насыпаемого грунта, за счет усадки грунт сползает вниз, разрушая автодороry, здания и сооружения. За счет различных строений вблизи склона возникает давление на грунт, образующее горизонтальный сдвиг земляного массива», — пишут специалисты.
— В том месте, где сейчас активировался оползень, никогда никакого мониторинга не было, — утверждает Борисова. — И нас ещё интересует, кто дал такое преступное разрешение базе отдыха «Хуторок» строить здание на краю оврага, предварительно его грамотно не укрепив?
По словам старшего преподавателя кафедры гидрогеологии и инженерной геологии геологического факультета СГУ Алексея Хохлова, строительство Гусельского моста оползень спровоцировать не могло.
— Мост сделали очень высоким, — говорит геолог. — Изменить пропускную способность речки Гуселки он не мог. Валить всё на давление опор — это глупости. Там глина как барабан.
А вот строительство капитальных сооружений прямо на склоне повлиять могло и ещё как.
— Все оползни — это водно-гравитационные процессы, — объясняет Хохлов. — Чтобы был оползень, нужен склон. Саратов — это Волга. Мы находимся на её правом берегу, правый берег моется, поскольку земля крутится. С этим мы сделать ничего не можем. Но человек, по-моему, сумасшедший по своей природе. Он делает какие-то вещи исключительно из-за амбиций. «Я хочу, чтобы мне было видно всё!» — говорит он и строит дом так, чтобы ему Волгу было видно с холма. Что он завтра съедет, его это не останавливает, не смущает. Недавно я был в Красном Текстильщике. Там сползло настолько красиво! Раньше мне всех, кто пополз вместе с оползнем, было жалко — человек же столько денег в это вбил. А теперь нет. Потому что в Текстильщике съехала вертолетная площадка. На даче. Причем, конструкция не пострадала, только она теперь косо стоит и её вытащить невозможно.
По словам Алексея Хохлова, чтобы склон не сползал, нужны грамотные инженерные решения, которые стоят больших денег.
— Как, например, при строительстве железнодорожного моста через Волгу, — объясняет он. — Там же тоже всё ползло, и мост полз. В очередной раз, когда остановили строительство, собрали ведущих инженеров и поставили перед ними задачу: сделайте так, чтобы склон не полз. Тогда были выкопаны две штольни, которые забрали оттуда всю воду. И склон встал. И после этого не сдвинулся ни на миллиметр. Я считаю, это было блестящее решение. Но это очень дорого.
Сейчас провал, пересекавший дорогу, засыпали глиной. Знак «проезд запрещён», выставленный совсем недавно, убрали. По дороге снова ездят машины. А на руинах краснокирпичного дома и домиков базы отдыха играют подростки.
Рухнула дверь со стеной
Прошлой весной в частном доме Натальи Танониной обрушилась стена.
— Бабахнуло в четыре утра, — вспоминает женщина. — Я думала, на нас напали!
Вдоль 2-го Прудного проезда, где находится дом Танониной, по дну оврага течёт ручей Токмаковский. Его пересекает 2-й Фруктовый проезд. Несколько лет назад дорогу по 2-му Фруктовому проезду отремонтировали — вместо грунтовки появился хороший асфальт. Местные жители тут же окрестили её «дорогой смерти» — автолюбители стали гонять здесь на невиданных ранее скоростях.
А ручей Токмаковский после ремонта дороги изменил русло. Сейчас участок за домом Танониной наполовину ушёл под воду. До уличного туалета — тот стоял на самом краю участка, у ручья, — не добраться. От огорода осталась треть. Полуподвальный первый этаж регулярно затапливает.
— Это не только у меня так, — объясняет Наталья. — Одни соседи два насоса купили, шланги регулярно на улицу выбрасывают, воду откачивают, другие полы в подвале подсыпают. Покупают кто песок, кто цемент.
У Танониной на дополнительные расходы денег нет. Её пенсия — всего 11 тысяч рублей. Подрабатывать она не может. Не даёт онкологическое заболевание. Все последние десять лет женщина смотрит, как вода разрушает дом, который построили ещё её родители.
— Я как-то раз на первый этаж спускаюсь, а там воды по колено, — объясняет она. — И банки с соленьями плавают. Как рыбы в аквариуме. Я сапоги натянула и давай их ловить.
Наталья показывает бывшую кухню, которая находится на первом этаже. На газовой плите лежит кусок кирпичной стены.
— Когда стена рухнула, тут всё упало, — вспоминает она. — Котёл газовый, всю посуду покололо. Я смотреть на это не могу.
Первым делом Танонина обратилась к газовикам, чтобы те перекрыли ей газ, побоялась, что «соседи взорвутся». Оставшиеся кухонные пожитки перетащила к себе в спальню, на второй этаж. Поставила там электрическую плитку — «где сплю, там и готовлю». Образовавшийся проем в стене завесила одеялами. И так жила до самых холодов. На зиму её пристроила к себе дочь. Сейчас Наталья снова потихоньку возвращается в свой полуразрушенный дом, чтобы вести хозяйство. Всё прошлое лето она потратила на беготню по инстанциям, но помощи нигде не получила.
— Везде руками разводят — дом, мол, частный, проблемы ваши, — объясняет Танонина. — А что его затапливать стало, когда дорогу построили, никого не волнует. Мне в минстрое так и сказали: мы можем только сделать так, чтобы ручей с вашего участка ушел, а стену восстанавливать мы вам не можем.
Впрочем, разговоры о возвращении ручья в прежнее русло так и остались разговорами. В приемной партии «Единая Россия», по словам Натальи, ей всучили полторы тысячи рублей в качестве материальной помощи и отправили восвояси.
На починку дома требуется не меньше 300 тысяч рублей. У женщины таких денег нет, и никогда не будет.
— Все линейные сооружения, в том числе и дороги, они влияют на сток, — объясняет Алексей Хохлов. — То, что у нас по рельефу двигается, мы пересекаем насыпью. Если мы делаем по-человечески, мы в понижении рельефа укладываем водопропускную трубу. А если мы этого не делаем, а мы этого не делаем из экономии, оптимизации, тогда у нас по простому — любая дорога, насыпь начинают работать как дамба. Мы начинаем повышать уровень выше дороги. Вода, в отличие от человека, она действует строго по гравитации. Она или перельется через верх, или найдет себе лазейку в насыпи. Когда строили, если есть труба, нарушили схему. Значит, они должны приехать, устранить этот ущерб.
Потенциально опасный дублёр
Ещё зимой Елена С. из дачного кооператива рядом с посёлком Иволгино ходила собирать подписи по всему новому посёлку. Она боролась за то, чтобы дублёр Усть-курдюмского шоссе не прокладывали мимо дач. Во-первых, эта дорога будет неудобна для жителей Иволгина, а во-вторых, нагрузка на грунт будет такая, что дачи сползут в овраг.
Дорога из Иволгина к детскому саду первоначально должна была пройти мимо коттеджного посёлка «Зелёная долина». Этот путь вёл бы напрямую из новостроек к детскому саду. Проблема была в том, что владельцы коттеджей поставили вокруг посёлка забор, который прокладыванию этой самой дороги мешал. Дорога должна была быть двухполосной. Сейчас там проходит обычная грунтовка, на которой двум машинам сложно разъехаться.
— Забор стоит на муниципальной земле, — объясняет Елена С. — Мэрия судилась с «Зелёной долиной». Суды прошли, посёлок обязали снести забор. Поэтому мы никаких специальных действий не предпринимали. А жители «Зелёной долины» заказали свой проект. И теперь дорога пойдет мимо наших домов.
В детский сад жители поселка Иволгино водят или по этой гипотетической дороге — мимо забора коттеджного поселка, а потом через чистое поле. Или же в распутицу, когда полем идти становится невозможно, обходят поселок по тропинке вдоль Усть-курдюмского шоссе.
— Там тропинку выложили плиткой, — объясняет Елена. — Но весной её тоже затапливает.
Елена полагает, что дорога вдоль их дачного посёлка проблему доступа к детскому саду не решит.
— Пешком дойти вкруголя — это долго, а везти ребенка на маршрутке в детский сад — это по сто рублей в день только на проезд до садика придется тратить.
По её словам, детский сад этот начали строить еще когда никакого Иволгино не было. И для кого его поставили на таком отдалении от запланированного микрорайона — загадка.
— Раньше родители из Иволгина возили детей на маршрутке, которая идёт в город, и перебегали дорогу на свой страх и риск, — рассказывает активистка. — Теперь там хотя бы светофор с кнопкой повесили.
Дорога по старому плану, полагает она, могла бы решить эту проблему. Но план предусмотрен новый.
Соседка Еленый Бетти Григорьевна, объясняет, что если дорогу проложат вдоль их домов и дач, то те рано или поздно уползут в овраг.
— По дну оврага течёт ручей, из склонов стали бить родники, которых раньше не было, — говорит она. — Склон постепенно ползёт. Проложат дорогу, и мы уползем, как «Хуторок».
К тому же бывшие дачники переживают за экологию. Сейчас, по их словам, у них на участках огромное разнообразие видов птиц — от синиц и соек до редких видов дятлов, рядом живут куницы, зайцы, лисы. А однажды жителям повезло увидеть косулю. Они уверены, что строительство дороги нарушит и без того хрупкую экологию местности.
Вовремя принятое технически грамотное решение может значительно облегчить и жизнь людей, и нагрузку на бюджет, уверен Хохлов.
— Новый мост через Волгу, который у Пристанного, он на нашей памяти построен, — приводит пример геолог. — Его сдали, запустили, а ровно через два года начали территорию вокруг обустраивать: откосы укладывать бетоном, класть водосливные решётки и так далее. А почему начали? Да потому, что мост начало подмывать. Потому что сразу сооружение до конца не доделали. У нас ведь как? Полотно есть — можно ехать. Когда начало размывать, все сразу подпрыгнули и забегали. Но достраивать денег нет, деньги есть только на эксплуатацию, поэтому все эти работы по укреплению моста до сих пор идут.
Хохлов уверен, что беда нашего времени — это перечень необходимых согласований, который делается за деньги. А чиновники, выдающие разрешение на строительство того или иного объекта, смелые люди. Потому что они «не боятся выдавать разрешений там, где их нельзя выдавать».
— Вызвали меня как эксперта на суд по поводу нового дома, который напротив Горпарка, — объясняет он.
Это тот самый дом, который был построен на месте бывшего холерного кладбища. После того, как его возвели, в подвалах соседних домов сильно поднялся уровень воды. В одном из домов буквально, по словам Хохлова, вырезан пол, и там стоит насос-поплавок. Уже пятый по счёту, потому что четыре предыдущих сгорели, потому что постоянно работают.
— Мне принесли бумаги, — вспоминает он. — По бумагам всё сделано правильно. Прицепиться не к чему. Когда я обследовал местность, со мной ходил юрист от стройфирмы, которая этот дом строила. Дом сложной конструкции. Я попросил провести меня в подвал в определенный подъезд. Подвал идеальный. Сухой. Только это не подвал. Они ради подвала пожертвовали первым этажом: я стою на полу подвала, который выше, чем земля на улице. Красивое решение и с точки зрения застройки прекрасно сделанное. Но остальные то страдают! А юрист мне в ответ «а что нам эти? У нас же все документы чистые!».
Чистые документы проекта, по словам геолога, в нашем городе далеко не всегда учитывают зону застройки, проект планировки территории. Проще говоря, как тот или иной проект повлияет на окружающих проект жителей. Причем не всегда прожектёрами движет жажда наживы. Иногда достаточно власти и банального «Хочу!». Хочу, построю пляж там, куда стекаются все городские стоки. Хочу, построю новый железнодорожный мост за три года, хочу, сделаю в Энгельсе пляж как в Самаре. А то, что в случае разрушения дамбы весь исторический центр города смоет, это дело десятое.
— Есть ли решение по дому? — спрашивает меня судья. — Конечно, есть! Снести дом, построить дренажные сооружения, построить дом обратно. Но суд принял другое, блестящее решение: раздать всем судившимся по триста тысяч рублей. Это на что? Гроб покрасивше заказать? Нет ответственности ни у кого. Ни перед чем, ни перед кем.