«Калашников – попутчик, который всегда рядом». Молодые саратовцы учатся собирать автомат. Предприниматели думают, чем могут быть полезны фронту
Начальная военная подготовка станет частью уроков ОБЖ (основ безопасности жизнедеятельности) в школе. Об этом говорится в проекте приказа Министерства просвещения РФ. Мальчики и девочки из 10-11 классов будут учиться обращаться с автоматом Калашникова, гранатами Ф-1 и РГД-5, а также оказывать первую помощь в бою.
В Саратове подобные уроки проводятся не только для детей, но и для взрослых. Занятия по военно-прикладной подготовке для гражданского населения начались в октябре по инициативе Общероссийского народного фронта.
«Не надо издеваться над детьми»
«Как говорил Владимир Жириновский, не надо издеваться над детьми, не надо учить их английскому языку. Пусть изучают АКМ, и весь мир заговорит по-русски», — объясняет член регионального штаба ОНФ Вадим Бабенко. Вадим Яковлевич — подполковник авиации, 20 лет руководил полетами: «Мой отец был авиатехником, служил в республике Мозамбик. Я — в ГДР. Мы защищали передовые рубежи, сдерживали блок НАТО».
Занятия по военно-прикладной подготовке организованы по инициативе саратовского ОНФ. Помещение выделил региональный ДОСААФ. Инструкторами стали представители ветеранских организаций. Слушателей приглашают через соцсети.
«Приходят студенты, волонтеры, казаки, — рассказывает Бабенко. — Интерес очень большой. Население должно знать хотя бы элементарное: вспышка справа, вспышка слева, сборка автомата. Молодежь должна представлять, с чем идти по жизни. Знаменитый автомат Калашникова нигде не подводил. Это попутчик, который всегда рядом. Не зря во многих странах, например, в Мозамбике, автомат изображен даже на гербе».
Спрашиваю подполковника, насколько велика вероятность, что участникам занятий придется применить полученные знания на практике? «Чем раньше применим, тем лучше, — полагает ветеран. — Не страшно ли мне? Нет. Днем раньше, днем позже».
Для занятий отвели класс автошколы. На стенах — стенды с дорожными знаками. В углу — макет внутренностей автомобиля, похожий на трактор первых пятилеток. За длинными партами рассаживаются слушатели. Точнее большей частью — слушательницы. Юные барышни водят пальцами по экранам смартфонов. Старосты делают фотоотчеты. Дамы педагогической наружности отмечают посещаемость в бумажных планшетах.
Замминистра внутренней политики (мало кто знает, что в Саратовской области есть и такое министерство) Виталий Шустов — молодой человек в очках и отличной рубашке без галстука, представляет гостей из ветеранских организаций разных силовых ведомств. Виктор Перетокин — худой мужчина с библейской бородой и в камуфляже, сходу пускается в воспоминания о том, как «был в Афганистане, был в Нагорном Карабахе…».
«Был, в смысле, не в санатории», — поясняет аудитории, стараясь быть полезным, замминистра.
«Ребята, наверное, соображают», — предполагает ветеран. Расцветает, заметив на первой парте макет автомата Калашникова: «Оружие очень эффективное, существенное, воевать с ним можно. Нашим автоматом пользуется полмира. Разлетается, как горячие пирожки!».
Притягательная сила «калаша», даже ненастоящего, очевидна — ветераны медленно, по полшага приближаются к парте, на которой лежит макет. Первым овладевает трофеем Виктор Николаевич. Держа автомат в одной руке, магазин — в другой, вспоминает, какие модификации были у разных подразделений. «У разведчиков — с укороченным стволом. У нас, десантников, — складной. Жгут, промедольчик обязательно с собой», — говорит он почти мечтательно. Советует юному поколению внимательно отнестись к обучению.
«Это всё бесплатно, напомню!» — выкрикивает из-за камуфлированных спин замминистра.
Заместитель руководителя регионального ДОСААФ Олег Афонин добавляет, что в организации проводятся также занятия по управлению квадрокоптерами, военной топографии и минно-взрывному делу.
«На Украине действуют семь центров по информационно-психологическому воздействию. Поэтому хотелось бы пожелать… Мы не готовились ни к какой войне, но мужчины и женщины… Давайте не будем сенсацию, что мы готовимся, — пытается сформулировать мысль Владимир Незнамов из «Офицеров России». Замминистра, как назло, молчит. — Просто мы очень долго держали паузу в военно-прикладной подготовке. Президент сказал, что это неправильно. Последствия видим сейчас. По мобилизации приходят ребята, которые последний раз брали в руки автомат 15-20 лет назад. Профессионалы понимают, что за две недели хорошего солдата сделать сложно. Поэтому такие обучающие семинары должны стать регулярными. Еще раз подчеркну: мы ни к чему не готовимся. Если что-то будет, вряд ли появится возможность пострелять. В событиях на Украине 90 процентов потерь происходит от минно-взрывных поражений. Сейчас в рукопашную ходят редко. Воюет артиллерия, компьютеры».
«Насчет того, что автомат уже не нужен, я бы поспорил, — возражает Михаил Вихляев из «Ветеранов МВД». — «Калашников» работал, работает и будет работать. Он нужен и для уничтожения укрепленных пунктов, и живой силы. Берем дистанцию 400 метров — куда бы солдатик не бежал, мы его всегда поразим».
«Вот за такое я курсантов бил. Морально»
Михаил Юрьевич интересуется у собравшихся, знают ли они принцип работы огнестрельного оружия? Разноцветная картинка мультимедиапроектора дергается и замирает. «Сломалось. Ладно, на пальцах объясню», — лектор, широко улыбаясь, берет автомат.
«Самая простая машинка. Очень мало деталей. Очень легко штамповать. Очень быстро можно научить необученных людей ухаживать за ним. Взят на вооружение потому, что его сломать нельзя», — ласково приговаривает Вихляев, разбирая модель на части. Шомпол застревает в креплениях.
«Одним ударом его!» — советует десантник Перетокин.
«Вот за такое я курсантов бил. Морально. Автомату ничего не будет, а руке — будет», — отзывается ветеран МВД.
«Не так уж это и просто», — вздыхает учительница в голубой вязаной кофточке (на момент проведения мероприятия педагоги еще не знали, что сборка автомата войдет в школьную программу). Вокруг нее — девочки в белых хиджабах. «10-е классы сюда отправили, сказали, что будет беседа на тему патриотизма. Я даже не знала, какое именно занятие планируется», — говорит учительница. Собеседница считает, что такие знания «очень актуальны, мы ведь живем в неспокойное время».
Андрей Малышев из организации «Часовые родины» привел на занятие собственного внука. Малыш, наряженный в камуфляжный костюмчик, зажимает уши, когда дед с клацанием начинает разбирать автомат. «Ничего стрелять не будет!» — говорит Андрей Николаевич, отводя детские ладошки.
Дмитрий — мужчина средних лет в растянутом свитере и очень потертой куртке — пришел сюда, чтобы освежить навыки «на случай мало ли чего». Вспоминает, как занимался НВП в школе, а в техникуме приобрел даже «третий разряд по стрельбе». В армии, правда, не служил. «О причинах промолчу», — говорит Дмитрий. По специальности он электрик. Уверяет, что работает программистом.
«Каждый гражданин России должен уметь обращаться с оружием», — говорит студентка Рената. На ней — форма с нашивкой Минюста. «Чтобы любой смог встать на защиту Родины, — добавляет одногруппница Александра. — Да и для общего развития это неплохо».
Рената рассказывает, что до 9 класса хотела стать нейрохирургом. Александра — ветеринаром, «но с четвертого класса погрузилась в патриотическую деятельность». В ее школе много времени уделяли военно-спортивным играм, маршировке и спортивному ориентированию.
Спрашиваю девушек, следят ли они за новостями из зоны СВО и прилегающих российских регионов? «Как такового страха у нас нет, мы все готовы, — отвечает Рената. — Раньше представители старшего поколения упрекали молодежь в недостатке патриотизма. Но теперь молодые доказали свою любовь к родине. Многие добровольцы — ребята на два-три года старше меня».
На задней парте ждут учеников сотрудники «Скорой» — анестезиолог Олег и ординатор Роман. Они готовы обучить желающих приемам первой помощи. Как и другие участники мастер-класса, молодые люди называют сегодняшний момент «неспокойным временем». «Может случиться что угодно — сердечный приступ, теракт, обстрел. В личной аптечке обязательно иметь жгуты, бинты, средства для обработки ран — йод, зеленку. Заменить жгут можно медицинской перчаткой, любым шнуром. Главное, сохранять спокойствие. Даже человек без медицинского образования после небольшой подготовки может остановить кровотечение, наложить повязку, зафиксировать перелом», — говорит Олег.
У стены лежат манекены с разинутыми ртами. Медики пытаются переложить «пострадавшего» на стол. У куклы отваливается нога. Тренинг становится еще реалистичнее. Олег и Роман затягивают жгут на пластиковой культе.
Молодые врачи пришли сюда в свой выходной, бесплатно и уверены, что «многие коллеги могут выкроить несколько часов для просветительской работы». Спрашиваю, готовы ли они при необходимости поучаствовать в спецоперации? «Морально, думаю, никто к такому не готов», — отрицательно качает головой Роман. Военной кафедры в саратовском медуниверситете, как говорят юноши, «давно нет». На станции «Скорой», по их словам, под мобилизацию «попали единицы, это правильно, иначе кто будет помогать людям здесь?».
«Враг хочет нас разобщить. Внести всякую хрень»
«Что мы, предприниматели, можем сделать для фронта, чем мы можем быть полезны?» — задается вопросом член совета саратовской ОПОРы Роман Репин. Роман Владимирович одет в черно-голубую футболку с принтом «ПОХ в помощь». Предпринимательская организация проводит «Полезный завтрак», посвященный СВО, в модной кофейне в центре Саратова. Заведение оформлено в стиле лофт — красный кирпич, состаренное дерево, мягкая подсветка. На кухне лежат мешки с кофейными зернами. По залу разливается замечательный запах.
Микрофон передают бойкой девушке с хорошо поставленным голосом. «Я человек, не далекий от Министерства обороны. 12 лет работала военкором канала «Звезда» в Поволжье», — представляется Марина Рыжкова. Сейчас Марина собирает гуманитарную помощь для армии, которая, как указано на портале Объясняем.рф, «обеспечена всем необходимым, включая форму, экипировку и т. д.».
«В первое время для помощи ребятам скупалось всё. Им отправляли то, что надо и не надо. А они нуждаются в разной помощи. Вы должны понимать, кому именно адресованы ваши усилия, что конкретно этим людям нужно в данный момент», — спикер с внушительным видом излагает базовые принципы благотворительной работы. Правда, раньше благотворительность касалась больных детей, сирот, одиноких стариков, пострадавших от насилия женщин, пытающихся выскочить из различных зависимостей мужчин. Тех, с кем государство не хотело возиться, считая балластом.
«Особенно интересна тема с мобилизованными, — продолжает экс-военкор. — Сейчас у меня есть артиллеристы, 600 человек. Из них 550 человек — городские жители с неплохим заработком в гражданской жизни. Они сами себя собрали. 50 человек — деревенские ребята. Озинки, Перелюб. Военкоматы сильно старались выполнить план, людям не дали даже суток на сборы. Привезли в артиллерийское училище. Они уходят через три-четыре дня. Мы им помогли собраться. Постарались по максимуму экипировать редкими вещами. Хотя даже в Саратове не всё удается найти. Например, нет альпинистских веревок — таких, чтобы не блестели».
Раненые из госпиталя в Шиханах, находящиеся на длительном лечении, попросили прислать сканворды, настольные игры, книги. «Хотят «Сталкера», фантастику, военные мальчуковые серии. Кто бы подумал раненым книги отправлять? — удивляется Марина. — На передовой раненым нужны одеяла. Из полевого госпиталя человека увозят с одеялом. Врач должен написать объяснительную об утрате мягкого инвентаря и решить задачу — чем укрыть следующего?».
По словам Рыжковой, «есть залюбленные части, которым все помогают. Им привозят тушенку, а они отвечают: мы такое не едим». Гораздо сложнее ситуация «у добровольцев, которые пошли в самом начале». «Они до сих пор не прикреплены ни к Минобороны, ни к кадыровцам, ни к ЧВК, — говорит девушка. — Есть ребята, которые стоят в Запорожье, в лесу. Их кормит раз в три дня ближайшая часть, находящаяся за 500 километров».
Благотворительница сетует, что несознательные саратовцы готовы «помочь человеку, но не государству». «У меня есть магазин и покупатели, которые мне верят. Когда говоришь: Пете нужны штаны, Васе — капли для глаз, они всё несут. Но если я скажу: «Нужны деньги на санитарную машину», — люди начнут отнекиваться, мол, я плачу налоги, государство должно. А ведь санитарная машина нужна. «Камазы», на которых сейчас вывозят раненых, не могут пройти по осенней распутице».
На черствость земляков жалуется и предприниматель Александр Земцов, пожертвовавший две машины поддонов для военного лагеря в Рыбушке. Доски потребовались, чтобы уличный солдатский умывальник не тонул в грязи. «Я на строительном рынке работаю. Думаю: сейчас скажу другим, они всего натащат. А соседи по рынку отвечают: Путин кашу заварил, пусть сам и разбирается. Враг хочет нас разобщить, внести всякую хрень», — полагает бизнесмен.
Владелица швейного цеха из поселка Сокол Наталья Чемакина уверена, что предприниматели должны сотрудничать с благотворительными сообществами, которым не хватает организаторских навыков и деловой энергии. Но дело не только в этом. «Мы сможем отслеживать ситуацию внутри», — полагает Наталья Васильевна. По ее наблюдениям, «много лишнего сливалось в чат нашего военного городка».
Самые бдительные граждане даже «почувствовали потусторонний десант»: «В Соколе украинские беженцы массово скупают жилье. Это не только Луганск и Донецк, но и приезжие из-под Киева, Харькова. Мы подключили спецслужбы и отсекли».
«Сажали, пока они трезвые, и спрашивали: что вам нужно?»
Предприятие Чемакиной 30 лет выпускало средства индивидуальной защиты для МЧС. «С оборонкой мы начали работать только в этом году.
Собирали ребят, которые приходили из-за ленты, сажали, пока они трезвые, и спрашивали: что вам нужно?». Самым востребованным целевой аудиторией товаром оказался «афганский лифчик» (вид разгрузочного жилета).
Обкатывали продукцию на разведчиках: «Они работают двухнедельными циклами. Можно быстро получить обратную связь, узнать, как изделие показывает себя в реальных условиях». По пожеланиям клиентов, на «лифчике» поставили вместо молний липучки, поменяли карабины, в аптечке сделали боковые карманы под жгуты, «чтобы пользоваться одной рукой».
На снайперах опробовали «напопник» — укороченный туристический коврик. «Промышленность их вообще не выпускала, — говорит Наталья Васильевна. — Вроде, вещь вообще простая. Но нет. Мы делаем два варианта. Копеечная себестоимость. Отшивают надомники и волонтеры из отходов нашего производства. Поэтому напопники мы не продаем. Бесплатно отдали 600 единиц под Херсон».
На плазменном экране сменяют друг друга снятые крупным планом бронежилеты, спальники, берцы, полевые кухни, буржуйки. Деловые люди с невзрослым азартом козыряют друг перед другом знанием ТТХ милитари-ассортимента. «А вы знаете, что разгрузы делятся на верхние, поясные, узкие и для бронепластин? Это бронежилет какого класса защиты? А он с осколкоуловителем?» — выкрикивает мужчина с русой бородой. Допив бразильский кофе, даже выбегает в центр зала к столику с выставочными образцами.
Позже выясняется, что знаток броников — психолог. После победы намерен работать с пострадавшими от ПТСР. Его консультационный центр называется «Зазеркалье».
Участники «Полезного завтрака» призвали друг друга адаптировать бизнес к изменившейся реальности и потребностям аудитории. «Я работаю с Белгородом. Чего хочет Белгород? Ребята из-за ленты приезжают туда в отпуска. В городе не хватает бань, парикмахерских, мини-гостиниц, где военнослужащие могли бы встретиться с родственниками, — говорит Наталья Чемакина. — Чего хотят Донецк и Луганск? Там нет работы. Совсем нет. Нет управленцев, организаторов. Зато рынок предлагает огромное количество рабочих кадров. Часть кадрового ресурса уже здесь. Это беженцы. Люди, в основном, рукастые. У них есть желание работать и закрепиться. Хотя иногда с ними бывает трудно, ведь люди попадают из плохонького социализма в зубастый капитализм и теряются».
Как рассказал директор саратовского представительства университета «Синергия» Валерий Никиткин, корпорация разработала новый бренд — «Сделано для фронта». Больше 10 тысяч единиц продукции промаркировано и уже отправлено в зону СВО. Никиткин предложил коммерсантам выпускать товары под актуальным брендом, пообещав участникам проекта продвижение на маркетплейсах.
