Профессор ВШЭ: Гонения на «Мемориал»* связаны с тем, что он привлекал внимание к историям обычных людей, вызывая сочувствие
Профессор ВШЭ и первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин считает, что гонения на «Мемориал»* связаны с тем, что он привлекал эмоциональное внимание к историям незнаменитых, невеликих и «обычных» людей, вызывая простое человеческое сочувствие. Об этом он написал на своей странице в Facebook. Текст сегодня, 14 ноября, опубликовал сайт радиостанции «Эхо Москвы».
Автор напомнил, что «Мемориал»* появился в период непростой обстановки в конце 80-х годов. Тогда общество, по его мнению, испытывало не только эмоциональный подъем, но и большие надежды, отталкивая тоталитаризм с массовыми убийствами и тайными доносами. В 90-х, после распада СССР и вовсе произошел слом привычного образа жизни. Макаркин напомнил, что перед жителями страны стали оправдывать все с помощью циничных аргументов: Сталин расстреливал предателей, Мейерхольд был врагом традиционного русского театра, а Сталин этот театр возвысил, Вавилов тратил народные деньги на собственные заграничные турне и не хотел накормить страну, Королев – растратчик, и сидел за дело, расстрелянные священники могли изменить Родине во время приближавшейся войны.
«И, как ни странно, вся эта мощная волна вела к тому, что давление на «Мемориал*» было куда меньшим, чем могло быть. Потому что защитники чести погибших и непримиримые противники сталинизма выглядели маргиналами, находящимися в глухой обороне, издающими малотиражные книги и проигрывавшими теледискуссии Кургиняну. Можно было даже свысока посмотреть на неизбежное отмирание либеральной субкультуры, - пишет Макаркин, - Но на самом деле даже на пике фрустрации неосталинизм был менее популярен, чем это казалось, если посмотреть на полки книжных магазинов или на исторические споры на телевидении. Его было больше в верхах (в первую очередь, в силовой субкультуре) и в активном слое советских образованных людей, утративших привычный статус или особенно сильно ностальгирующих по державе. Россияне в большинстве своем сторонились такого надрыва, предпочитая нередко ограничиваться минималистским вариантом, отговариваясь незнанием – но сталинистское меньшинство за счет неожиданной (если смотреть из 80-х годов) массовости, агрессивности и высокой мотивированности могло действительно показаться чуть ли не доминирующим. Тем более, что сдвиг общественных настроений действительно произошел — хотя и не столь радикальный».
У современного же поколения, по мнению профессора ВШЭ, нет ностальгии по великой державе. Они относятся к Сталину без эмоционального оправдания. Они стараются не раздражать старших разговорами, а их молчание свидетельствует о том, что надрывный сталинизм постепенно уходит.
«С уходом в историю великой державы место государственнического нарратива все более занимает микроистория. И здесь, наверное, неожиданно для многих, нарративы «Мемориала»*, связанные с конкретными судьбами – причем людей в большинстве своем незнаменитых, невеликих, «обычных» — привлекают эмоциональное внимание, связанное с простым человеческим сочувствием. И это размывает представление о том, что интересы государства превыше всего — и поэтому опасно для силовой идеологии, носители которой стали ощущать свою уязвимость. Отсюда и многочисленные заявления по поводу несознательной молодежи, и запретительные действия, которые сейчас дошли до «Мемориала» — хранителя памяти о растоптанных судьбах», - заключает Макаркин.
* «Мемориал» - НКО, признанное в РФ иностранным агентом.