«Теперь дело будут шить». Закончены следственные действия в отношении сторонника Навального Дмитрия Цибирева
Завершено расследование «санитарного дела» в отношении бывшего координатора саратовского штаба Навального («Штабы Навального» признаны в России экстремисткой организацией, их деятельность запрещена на территории РФ, организация ликвидирована) Дмитрия Цибирева. Саратовца, единственного из активистов в российских регионах, обвиняют по статье 236 УК «Нарушение санитарно-эпидемиологических норм» в создании угрозы массового заражения на митингах в поддержку оппозиционера. Ранее десять московских соратников Навального были приговорены по этой статье к ограничению свободы и условному сроку.
«Мы никогда надолго не расставались»
«Почему выбрали именно Диму? Саратовская область – володинский регион. Дима здесь сегодня – единственный оппозиционный политик», – говорит жена активиста Наталья Цибирева.
Дмитрий и Наталья познакомились на первом курсе мехмата. Цибирев приехал учиться из Ртищева. Наташа–из Камышина.
«Впервые я увидела Диму в компании. Он веселый, балагур, вокруг него всегда собиралась большая тусовка, – вспоминает Наталья. – Как он за мной ухаживал? В конфетно-букетном периоде не было необходимости. Я сразу поняла, что это мой человек – честный, умный, красивый, интересный».
Спрашиваю, что главный саратовский оппозиционер умеет делать по хозяйству? «Закрой уши, сейчас буду говорить всю правду! – смеется Наталья, глядя на мужа. – У нас нет четкого разделения обязанностей. Я легко могу поехать на автостанцию починить машину. А Дима легко–ну пусть не совсем легко, но может помыть посуду.
Что он умеет виртуозно? Разговаривать. Мне кажется, мы двадцать лет только и делаем, что разговариваем, и не можем остановиться. Мы никогда надолго не расставались. Самая долгая разлука была, когда он на 2,5 месяца уезжал в Новосибирск на избирательную кампанию» (выборы в новосибирский горсовет и региональный парламент 2020 года, во время которых представители несистемной оппозиции и общественники совместно выдвинули больше 30 кандидатов).
В первые годы знакомства студенческая пара не интересовалась политикой.
«Первый раз я голосовала в 2004 году. Комендант обходила комнаты в студенческой общаге и добровольно-принудительно вела всех на участок. Мне было 18 лет. Как и всем, кто голосовал впервые, мне дали шоколадку. Кого тогда выбирали, даже не помню»,–рассказывает Наталья (в 2004 году проводились выборы президента, 71,31 процента голосов получил Владимир Путин, его соперниками были коммунист Николай Харитонов, либерал-демократ Олег Малышкин, представитель «Партии жизни» Сергей Миронов, самовыдвиженцы Сергей Глазьев и Ирина Хакамада).
Дмитрий Цибирев на те выборы не попал из-за переоформления паспорта.
После окончания университета Дмитрий работал системным администратором в крупной компании. «Строил карьеру, купил машину, ездили отдыхать. В 2011 году я сидел в своей уютной серверной, перебирал принтеры, тянул сетку. Увидел фотографии с Болотной и задумался – чем недовольны эти люди?».
Как говорит Наталья, «тогда и в моем информационном поле появились выборы и фальсификации».
Собеседница ведет маленький бизнес в розничной торговле. «Налоговая нагрузка на предпринимателей очень велика. Я плачу зарплату сотруднику – и еще половину этой суммы отдаю государству. Но куда деваются эти деньги? Пенсии и социальные пособия мизерны, – разводит руками Наталья. – Люди не осознают, как устроено налогообложение, не понимают, сколько денег государство забирает из их карманов, иначе они были бы требовательнее к власти».
По словам Натальи, как предприниматель она не ощущает никакой поддержки государства и не видит каналов обратной связи. Многие мелкие бизнесмены в провинции, не верящие в возможность диалога с властью, сочувствовали идеям Навального – но только в душе, опасаясь давления и проверок.
Цибирев пришел волонтером в штаб Навального (организация признана экстремистской на территории РФ) в 2017 году. Первым руководителем организации был Эльнур Байрамов. Через полгода он оставил должность и прекратил политическую деятельность. Новым координатором стал Михаил Мурыгин, находившийся на посту около года. Александр Зыков и Владимир Чарский руководили штабом по несколько месяцев. В ноябре 2019 координатором назначили Цибирева.
«Ко мне пришли, так что закругляйся с революцией»
«Заселяясь в новый офис, мы понимали, что это ненадолго. Из одного помещения нас попросили уже через месяц, – вспоминает Дмитрий. – Полиция присутствовала в нашей жизни постоянно. Чтобы лицом в пол – такого не было. Сидели в машинах у офиса и у дома, перед акциями вручали предостережения. Мы относились к этому без эмоций: мы занимаемся своим делом, они – своим. Шутили, конечно, когда эшники пытались на митингах смешаться с толпой».
С момента назначения координатором Цибирев оставил «мирную» работу. Кормильцем семьи стала Наталья.
«У меня бывают опасения, что политическая деятельность мужа может повредить моему бизнесу. Не представляю ситуации, когда бы я сказала Диме: знаешь, ко мне пришли, так что давай закругляйся, – отмахивается она.–То, что сейчас делает Дима, – важнее. Я горжусь, что у него хватает сил и смелости защищать свободы и права людей. Очень жаль, что так мало людей этим занимается. Понятно, что многие боятся, ведь сегодня можно попасть в полицию за варежки (в начале ноября в Петербурге полиция задержала трех человек, которые пытались надеть варежки на статуи коней на Аничковом мосту, молодых людей отпустили после профилактической беседы,–авт.). Многие разочарованы. Но если ничего не делать, ничего не изменится».
Пять лет назад молодые люди решили официально оформить отношения. «Не было предложения руки и сердца. Мы обсудили этот вопрос и решили: штамп в паспорте дает право на свидания в пенитенциарных учреждениях, позволяет распоряжаться имуществом супруга», – объясняет Дмитрий.
В ювелирный магазин жених с невестой отправились накануне похода в ЗАГС. «Нам понравился дизайн колец, но в наличии не было нужного размера. Продавец предложил сделать кольца на заказ. Мне было неудобно сказать, что мы не можем ждать, ведь свадьба – завтра», – смеется Наташа.
Деревянную свадьбу Цибиревы отметили, когда Дмитрий отбывал административный арест. Наталья вспомнила о дате по дороге на свидание в ИВС, привезла супругу в подарок сигареты и печенье.
«У всех проходят обыски, ну и у нас должен быть»
«Мне казалось, что я готов к аресту. Но это произошло неожиданно, – вспоминает Дмитрий. – Мы с женой ехали в штаб. На парковке я увидел трех-четырех полицейских. Вдруг из машин выскочили еще человек двадцать! Посадили меня в одну машину с гражданскими номерами, отвезли на некоторое расстояние, пересадили в другую. Телефон отобрали. Я понимал, что меня везут куда-то за город».
Наталья вызывала адвоката Максима Овчинникова. «В отделе полиции по Волжскому району сказали, что не располагают информацией о задержанном. Дежурный посоветовал обратиться во Фрунзенский отдел. Я подал заявление о похищении человека и потребовал вызвать следователя. Полицейские долго звонили начальству, пытались предложить нам дознавателя и в итоге были вынуждены сказать, что Цибирева увезли в Татищево», – рассказывает адвокат.
Около полуночи защитник и супруга задержанного приехали в райцентр. «Уже на въезде стало понятно, что Цибирев здесь. Два экипажа ГАИ проверяли все въезжающие машины. Нас остановили, доложили кому-то по рации. Металлическая дверь здания полиции оказалась заперта. Мы чуть звонок не прожгли. Я требовал, чтобы меня допустили к Дмитрию. Дежурный из-за двери отвечал, что не откроет. Наконец, Дима изнутри закричал: «Я здесь!». Внутрь мы так и не вошли, но поняли, что он жив», – вспоминает Овчинников.
«Меня поразило, что люди в форме могут так врать в глаза. Мне же говорили при задержании, что везут его в ближайшее отделение!» – говорит Наталья.
Суд приговорил Цибирева к двум суткам административного ареста за нарушение организации массовых мероприятий. Во время митинга 23 января оппозиционер сидел в Татищевском спецприемнике.
На второй январский митинг Дмитрий тоже не попал. На этот раз его задержали возле дома. «Корил себя, что допустил это задержание: я думал, что они придут днем позже, а сегодня еще можно переночевать у себя», – вздыхает Дмитрий.
Татищевский районный суд назначил ему десять суток ареста. За это время он успел посидеть в татищевском, балашовском и двух саратовских ИВС.
Пока Дмитрий был под арестом, к Наталье пришли с обыском.
«Я предполагала, что рано или поздно это произойдет. У всех проходят обыски, ну и у нас должен быть», – буднично поясняет собеседница. Когда девушка зашла в подъезд своего дома (она возвращалась со свидания с мужем), несколько человек вбежали за ней, еще несколько спустились с верхней площадки и принудили открыть дверь квартиры.
«Самое главное – держать в голове, что в первую очередь нужно связаться с адвокатом. Он дальше подскажет пошаговые действия», – советует Наталья.
Обыск продолжался несколько часов. «Это, конечно, неприятно, когда по квартире топчется в ботинках куча людей, которых не приглашала. Но не скажу, что это невыносимо. Меня какая-то злость взяла, не хотелось плакать».
После апрельского митинга Цибирев снова отправился в ИВС. «Поскольку варианта не сесть не было, приятным сюрпризом следует считать то, что дали не 30 суток, а только 20», – смеется он.
«Может, это никому не нужно?»
На судебные заседания не пускают посетителей из-за коронавирусных ограничений. В Заводском суде, где рассматривали дело об апрельском митинге, Наталье не разрешили зайти даже в холл, где она могла хотя бы мельком увидеть мужа. «Может быть, сотрудники ФСИН так делают, потому что не хотят смотреть на эмоциональные проявления, не хотят видеть слезы», – предполагает Наталья.
«Это часть наказания, порожденная энтузиазмом исполнителей, – считает Дмитрий. – В их понимании должны быть наказаны все члены семьи».
Сделать передачу в ИВС, в отличие от СИЗО, довольно просто. Наталья говорит, что «очередь небольшая, человека два». В саратовский изолятор можно передавать продукты в упаковке. Наташа привозила чай, сухари, книги (в тюремной библиотеке арестанту предложили «Богатые тоже плачут», Наталья передала Чингиза Айтматова и Роберта Сапольски). Сигареты – основа местной платежной системы.
«Сотрудники просят у благополучных сидельцев сигареты, чтобы расплачиваться с другими, неблагополучными за мелкие услуги по хозяйству», – добавляет Дмитрий.
«Под арестом сутки на восьмые-девятые приходят мысли: а зачем всё это, может, то, что я делаю, никому особо и не нужно? И тут Наташа передала мне письма ребят со словами поддержки. Когда человек 10-15, знакомые и незнакомые, пишут: «Дмитрий – молодец», – это очень помогает», – вспоминает Цибирев.
Сообщения от сторонников приходили на телефон жене арестанта. Всю домашнюю технику изъяли во время обыска, и Наталья переписала их для мужа от руки.
«Пока Дима был под арестом, мой день складывался так: работа, вечером – телефонный звонок из ИВС. Разрешают разговаривать 15 минут, иногда чуть больше, иногда меньше, зависит от бригады. После этого–жду следующего дня, – вспоминает девушка. – Я постоянно пересылала в телеграм Димы новости, чтобы после освобождения он их прочитал и сразу представил, что происходило в мире. Все 20 суток. Каждый день так с ним переписывалась, только без ответа».
За три ареста супругам дали два краткосрочных свидания. «Помещение для свиданий – это комната со стеклом и телефоном. Висит камера, при разговоре присутствует сотрудник. Кажется, он тоже впервые оказался на свидании – административный арест обычно отбывают алкоголики, к ним никто не ходит, да они и не сидят так долго»,–говорит Наташа.
Никаких особых церемоний встречи после освобождения семья не придумала. «Что делать в таких случаях? Обнять, поцеловать, покормить», – смеется жена оппозиционера.
«Репутация грозного региона»
В мае Цибирева устно пригласили в Следственный комитет на опрос. В сентябре прислали повестку (точнее, воткнули в дверь квартиры). «Когда я вышел из дома, чтобы ехать к следователю, ко мне подбежали два парня в гражданском, сказали, что им поручено меня доставить. Не так уж плохо – сэкономил на такси», – вспоминает Дмитрий. Его допросили как подозреваемого и в тот же день предъявили обвинение по «санитарному делу».
«Кому-то можно устраивать массовые мероприятия к праздничным датам, и силовые структуры не усматривают в этом никаких нарушений. А Дмитрий, который не участвовал в январских митингах, по логике следствия, создал угрозу заражения, хотя на тот момент заболеваемость снижалась», – говорит адвокат Овчинников.
Защитник отмечает, что правоприменительной практики по статье 236 очень мало, в Саратовской области силовики рассчитывают обкатать эту норму.
«Среди адвокатов Саратовская область имеет репутацию грозного региона. Здесь жестко подходят к людям с активной жизненной позицией», – отмечает Овчинников.
По его словам, на сегодня следственные действия окончены: «Теперь дело будут шить, нумеровать и предоставят нам для ознакомления».
«В том, что приговор будет обвинительным, я не сомневаюсь, – признается Наталья. – Понимаю, что может быть реальный срок. Отгоняю эти мысли. Фигурантам московского «санитарного дела» дали ограничение свободы. Но ситуация в стране ужесточается с каждым днем – либертарианца Марьясова приговорили к десяти месяцам колонии».
Члена Либертарианской партии Глеба Марьясова признали виновным в «организации перекрытия дорог» во время московского митинга 23 января. Помимо лишения свободы, суд обязал 21-летнего Марьясова выплатить 2,7 миллиона рублей ущерба столичному метрополитену и Мосгортрансу.
Как пишет «Медиазона», после оглашения приговора жена осужденного Мария разрыдалась: «Мы с Глебом венчались две недели назад. У нас в квартире до сих пор висят шарики. Сегодня Глеб ел конфеты, которые нам подарили на свадьбу. Его забрали на максимальный срок, предложенный прокурором, просто потому, что это же так забавно – разрушать человеческие жизни!».
Спрашиваю Наталью, какой она видит лично для себя прекрасную Россию будущего? Собеседница отвечает сразу: «Прекрасная Россия – та, в которой у Димы будет возможность свободно избираться депутатом, мэром, президентом, если он захочет. Для меня это будет ключевой характеристикой, так как это напрямую касается нашей семьи.
Россия будущего – страна, где проводятся честные выборы. Сейчас учителя, сидящие в УИК, страшно унижены. Молодые видят, как по будням эти люди учат их разумному, доброму, светлому, а с пятницы по воскресенье в единые дни голосования продают свои принципы, чтобы получить плату за работу на выборах. Причем сами учителя не осознают, что творят, не понимают, что подменяют волю народа и совершают преступление, – говорит Наталья. – Можно долго перечислять, что в стране нужно менять. Для решения проблем нужно, чтобы руководителями были профессионалы, а не просто лояльные люди».