Мы теперь консерваторы, пока умеренные. Владимир Путин определил нашу идеологию
Выступление Владимира Путина на XVIII пленарном заседании клуба «Валдай» сравнивают с его же знаменитой мюнхенской речью 2007 года. На наш взгляд, безосновательно. Во-первых, речь в Мюнхене действительно получила широкий резонанс во всем мире. По сути, с нее началась конфронтация России с остальным миром. И речь эта, прежде всего, была адресована внешним партнерам. Нынешнее же выступление адресовано внутренней аудитории. Хотя и удержаться от традиционной критики дел в других странах Владимир Путин не смог. Это, знаете, как в романе Ильфа и Петрова «12 стульев», при открытии старгородского трамвая ораторы не могли удержаться от традиционных нападок на царский режим.
Что же не устраивает российского президента в западном мире? Очень многое, по крайней мере, именно проблемам других стран Владимир Путин посвятил едва ли не большую часть своего выступления. Во вступлении Путин признал, что мир живет в эпоху грандиозных перемен. «Трансформация, свидетелями и участниками которой мы являемся, иного калибра, чем те, что неоднократно случались в истории человечества, во всяком случае из тех, что мы знаем. Это не просто сдвиг баланса сил или научно-технологический прорыв, хотя и то, и другое сейчас тоже, конечно, имеет место. Мы сегодня столкнулись с одновременными системными изменениями по всем направлениям: от усложняющегося геофизического состояния нашей планеты до все более парадоксальных толкований того, что есть сам человек, в чем смысл его существования».
Далее президент перечисляет вызовы, с которыми столкнулось человечество.
Климатические деформации и деградация окружающей среды.
Пандемия коронавирусной инфекции.
И, наконец, главная, по мнению президента, проблема:
«Все говорят о том, что существующая модель капитализма – а это сегодня основа общественного устройства в подавляющем большинстве стран, исчерпала себя, в ее рамках нет больше выхода из клубка все более запутанных противоречий».
На чем строит президент свои выводы о том, что современная модель капитализма исчерпала себя – не совсем ясно. Те явления, которые перечисляет Владимир Путин, – неравномерное распределение благ, кризис продовольствия, дефицит воды и электроэнергии - имели место и прежде.
Как нам представляется, социолог и экономист Владислав Иноземцев в своем комментарии «Московскому комсомольцу» аргументировано опроверг мысль о закате современного капитализма. Повторив слова Владимира Путина о том, что все говорят о крахе современного капитализма, Иноземцев спрашивает:
«Опять-таки: кто эти «все»? Из каких противоречий не смог выйти капитализм за последние десятилетия? Разве не капиталистические страны остаются в авангарде технологического прогресса? Разве не рыночная экономика вывела из нищеты более миллиарда человек только с начала столетия? И, что немаловажно, какие «все более запутанные противоречия» так умножились в нашем прекрасном мире»?
Мы не будем пересказывать речь Владимира Путина – желающие могут найти в сети этот текст. Остановимся только на основной его части – идеологической. Той, где Путин находит национальную идею. Отметим, что руководительстраны не смог и в этот раз удержаться от нескольких пространных пассажей на тревожащую его тему взаимоотношения полов в западном мире. «В совершенную фантасмагорию превратилась в ряде западных стран дискуссия о правах мужчин и женщин.
Ревнители новых подходов заходят так далеко, что хотят отменить сами эти понятия. Тех же, кто рискует сказать, что мужчины и женщины все-таки есть и это биологический факт, подвергают, чуть ли не остракизму. "Родитель номер один" и "родитель номер два", "родивший родитель" вместо «мама»,
Не говорю уже о просто чудовищных вещах, когда детям сегодня с малолетства внушают, что мальчик легко может стать девочкой и наоборот, фактически навязывают им якобы имеющийся у каждого выбор».
До сих пор остается секретом, откуда наш президент черпает эту информацию, какие консультанты и с какой целью преподносят ему информацию из радикальных феминистских изданий. Но позволим себе этивысказывания Владимира Путина дополнить комментарием Владислава Иноземцева. «Так уж ли мир «свихнулся» на политкорректности или, о чем столь подробно говорил президент, на проблеме гендерной идентичности? Да, эти темы обсуждаются как никогда активно, но самые высокие оценки численности людей, которые считают себя принадлежащими не к своему биологическому полу, в США не превышают 0,35 процента населения. Стоит ли считать, что мир уже никогда не будет прежним»?
Исходя из опасностей современного мира, действительных и мнимых, президент определяет путь страны.
«Мы будем руководствоваться идеологией здорового консерватизма. Консервативный подход – не бездумное охранительство, не боязнь перемен и не игра на удержание, тем более не замыкание в собственной скорлупе. Это прежде всего опора на проверенную временем традицию, сохранение и преумножение населения, реализм в оценке себя и других, точное выстраивание системы приоритетов, соотнесение необходимого и возможного, расчетливое формулирование цели, принципиальное неприятие экстремизма как способа действий. И, скажем прямо, на предстоящий период мирового переустройства, которое может продолжаться довольно долго и окончательный дизайн которого неизвестен, умеренный консерватизм – самая разумная, во всяком случае, на мой взгляд, линия поведения».
И, конечно, строить свой консерватизм мы будем на основе своего исторического опыта, который, по словам президента, способствовал тому, что «у нашего общества выработался, как сейчас говорят, «коллективный иммунитет» к экстремизму, который ведет к потрясениям, и социально-политическим обвалам. Люди у нас действительно ценят стабильность и возможность нормально развиваться, быть уверенными в том, что их планы и надежды не рухнут из-за безответственных устремлений очередных революционеров».
И вообще: «Наш консерватизм – это консерватизм оптимистов, это самое главное».
Как ни странно, но вроде бы программная речь президента не вызвала ажиотажа в политических telegram-каналах. Никакой аналитики, никаких прогнозов, разве что шуточки типа: как нас будут консервировать? В банке с винтовой крышкой или как встарь ключом? Категорично высказался только главред «Эха» Алексей Венедиктов: «Мне все-таки кажется, что политика, провозглашенная президентом Путиным, не «умеренный консерватизм», а неумеренный консерватизм».
И лишь неделю спустя появился заслуживающий внимания анализ президента Европейской ассоциации политических консультантов Игоря Минтусова.
Автор полагает, что президент возобновил дискуссию о нашей национальной идеологии, но при этом напоминает, что пункт 2 статьи 13 Конституции Российской Федерации гласит, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Далее Игорь Минтусов задается вопросом: стали ли мы свидетелями появления государственной идеологии? И приходит к выводу, что выступление президента «превратилось в личные размышления о национальной идеологии с возможными интерпретациями его высказываний в зависимости от политических взглядов слушателей. Каждый имел возможность услышать свое, близкое по духу именно ему. Но главный вопрос так и остался без ответа: а куда идем-то»?
И действительно, ответа нет. Вот президент заявляет, что у нас «консерватизм оптимистов». А что это такое вообще?
Однако сигнал дан, пусть и каждый волен интерпретировать его по-своему. Речь Владимира Путина обращена не к широким массам населения. Они о ней вряд ли узнают. Речь эта обращена к элитам, это им президент дает понять – живите спокойно, никаких перемен, никаких реформ не будет. Официальной идеологии, возможно, тоже не будет.