Учитель истории фактически должен быть пропагандистом. Как воплощают путинскую идею «единого учебника истории» и что о ней думают сами преподаватели

Экс-министр запомнился россиянам одиозными высказываниями и неожиданным взглядом на исторические мифы.

В этом году власти проявляют необычайный интерес к отечественной истории. Президент Путин полюбил рассуждать не только о событиях ХХ века, как происходило ранее, но и о средневековых эпизодах истории Руси.

В конце лета глава страны усомнился в том, что Малюта Скуратов, верный опричник царя Ивана Грозного, действительно убил митрополита Филиппа. Празднование восьмивекового юбилея князя Александра Невского сопроводилось скандалом — новосибирскому историку Сергею Чернышову пришлось объяснять в Следственном комитете, почему он назвал князя-юбиляра «коллаборационистом» в своём посте в Facebook (ряд учёных считает, что сотрудничество Александра Невского с Золотой Ордой можно расценивать как предательство интересов собственного народа и поддержку оккупантов — прим. авт.).

Как государство вмешивалось в вопросы преподавания истории

В годы правления Николая I, когда министр просвещения Сергей Уваров сформулировал государственную доктрину: «православие, самодержавие, народность», возникла необходимость и в создании единого учебника отечественной истории. Его автором стал профессор Санкт-Петербургского университета Николай Устрялов. 

Учёный действовал в рамках концепции, озвученной министром Уваровым, и подчёркивал роль монархии и православной церкви в истории России. Согласно теории Устрялова, именно благодаря этим двум факторам, сохранялась «народность» — единство восточнославянских народов государства Романовых. Император Николай I был не просто заказчиком пособия, но и лично вносил правки в ряд трудов Устрялова.

Концепция Устрялова повлияла на работы более поздних историков имперского периода — Константина Кавелина, Сергея Соловьёва и Василия Ключевского. После Октябрьской революции новый «придворный» историк Михаил Покровский обличал своих учителей: «История, писавшаяся этими господами, ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет». Правда, в политической ангажированности легко упрекнуть и теорию самого Покровского — академик-марксист рассматривал историю России как классовую борьбу, завершившуюся победой «угнетаемых классов» под руководством партии большевиков. 

Марксистская концепция отечественной истории просуществовала недолго — в 1930-е, когда весь мир жил в предчувствии новой мировой войны, Сталин «реабилитировал» некоторых правителей из дореволюционного «пантеона». Предпочтение отдавалось властителям, боровшимся с западными державами — Александру Невскому, Ивану Грозному и Петру Великому. Образы «хороших царей» в массовом сознании закрепили исторические фильмы. Отношение к фигурам этих правителей в учебниках оставалось неизменным вплоть до конца советской эпохи. 

«Путинский» единый учебник

После распада Советского Союза в школах появилась вариативность учебников — учителя могли сами выбирать, по какому пособию преподавать предмет. В 2013, когда Владимир Путин впервые заговорил о создании в России «единого учебника истории», президента возмутило именно обилие рекомендованных пособий по изучению истории в школах — тогда их было 65.

Глава страны объяснил, каким он видит идеальный учебник истории для школ. По мнению Путина, пособие не должно содержать «двойных толкований», учебник должен быть построен «в рамках единой концепции непрерывной российской истории, взаимосвязи всех её этапов, уважения ко всем страницам нашего прошлого».

Бывший министр культуры изначально относил себя к сторонникам более гибкого подхода — Мединский предложил создать «общий стандарт преподавания истории». Одновременно чиновник пообещал, что новый учебник истории будет заканчиваться 2000 годом, когда страну возглавил действующий президент Владимир Путин.

Мединский полностью разделял точку зрения главы государства о «бессмысленном разнообразии точек зрения на историю страны». По мнению экс-министра, «каноническая история России», ограниченная рамками общих требований к линейке школьных учебников, должна была остановить «нелепую интеллектуальную междоусобицу, унаследованную из 90-х годов». Чиновник рассказал и о целях реформы — молодёжь, знакомая с «каноничным» взглядом на историю страны представлялась Мединскому менее восприимчивой к «недоброжелательной пропаганде».

Общество объявило себя наследником «Императорского Русского исторического общества» (1866 — 1917), учреждённого Александром II для содействия «развитию русского национального исторического просвещения».

В начале 2014 года «Российское историческое общество» представило Путину концепцию нового учебно-методического комплекса по отечественной истории. Документ включил в себя не только сам историко-культурный стандарт, но и «примерный перечень трудных вопросов по истории России». Всего их насчитали 20 — больше половины из них относятся к событиям ХХ и XXI века. Последним «трудным вопросом» отечественной истории авторы признали пункт «причины, последствия и оценка стабилизации экономики и политической системы России в 2000-е годы». Эпоха правления Путина попала в новые учебники, несмотря на заверения Мединского. 

В конце 2019 года Нарышкин анонсировал создание нового «историко-культурного стандарта». Директор СВР также рассказал, что на базе предыдущего стандарта используется всего три линейки учебников, одобренные «Российским историческим обществом», поэтапное замещение ими старых пособий началось в 2015 году. «История не стоит на месте. С момента принятия Историко-культурного стандарта прошло уже пять лет. За этот период произошли важнейшие для нашей страны события — прежде всего я имею в виду реинтеграцию Крыма и Севастополя в состав России. Кроме того, произошло много и других важных событий», — объяснил своё решение Нарышкин. В конце 2020 года новый «стандарт» был одобрен Минпросвещения.

В апрельском послании Федеральному собранию в этом году Путин снова раскритиковал действующие пособия по истории. На этот раз президент не нашёл в учебнике для 11 класса упоминания Сталинградской битвы. Позднее автор этого пособия Олег Волобуев объяснил, что курс «Россия и мир» под его редакцией был сокращён и заканчивается 1914 годом — поэтому в учебнике действительно нельзя было прочитать о битве на Волге. Осенью прошлого года, когда был представлен новый историко-культурный стандарт, курс Волобуева не был предложен к изучению в российских школах.

По мнению доктора исторических наук, претензии к его учебнику возникли уже после исключения программы из списка рекомендованных неслучайно — власти решили сменить старый корпус учебников новыми, под редакцией Мединского. «Курс в стране понятен — чтобы по каждому из предметов было как можно меньше линеек учебников», — рассказал в интервью «Znak.com» Волобуев. 

Позднее Минпросвещения отчиталось об итоге проверок, вызванных заявлением президента. Эксперты министерства рассмотрели более 2500 рабочих программ по предмету «История» для старших классов. «В 70% программ выявлены серьезные проблемы, требующие исправления. Более половины таких программ в указанных школах не в полной мере отображали ключевые события, или же в них вовсе отсутствовала информация о героизме и подвиге защитников Брестской крепости, об обороне Севастополя и Одессы, Нюрнбергских и Токийских судебных процессах и ряда иных важнейших для сохранения исторической памяти событий», — сообщило ведомство.

Новый учебник был одобрен к использованию ещё в марте 2021. Летом руководитель издательства «Просвещение» и один из соавторов учебника Сергей Тырин заявил, что к началу учебного года новое пособие должно войти в массовое использование в российских школах. Мединский не сдержал обещания не освещать в учебнике события после 2020 года — повествование заканчивается пандемией Covid-19.

Доктор исторических наук Александр Шубин, соавтор Гаспаряна по последним главам учебника, в интервью Znak.com попытался успокоить общественность. «Любишь ты Владимира Путина или не любишь, только учебник — это не объяснение в любви. Мы должны давать конкретную картину. Мы должны воспитывать из наших читателей граждан — активных участников общественной жизни. Школьник должен понимать, что он не скотинка в стойле, а активный участник происходящих в стране процессов», — рассказал учёный о целях своего пособия.

Шубин, участвовавший в написании школьных пособий с 1999 года, отметил, что ещё тогда издательство дало ему инструкции, согласно которым «учебник должен быть научным и патриотическим». «В том смысле, что все мы любим нашу Родину, не замалчивая недостатков её правителей и политиков», — пояснил историк.

Алексей, 25 лет:

«Единый учебник истории, конечно же, идеологический инструмент. Любое государство — это всегда идеология, так что оно всегда заинтересовано в её формировании. Школьные программы по гуманитарным предметам формируются как раз с учётом идеологии. От этого не уйти, это нормально. Я думаю, что государство обязательно должно разрабатывать чётко установленную программу преподавания истории, разъяснить нам, учителям, какие цели и задачи должны быть у курса. Если упростить — государство должно дать нам образец, объяснить, что должен знать ученик после окончания курса. Порядок нужен, если каждый учитель преподаёт историю, исходя из собственных взглядов — это анархия.

Государство действительно должно вмешиваться в вопросы преподавания истории в школах и руководить им. Власти должны создать такой стандарт, который был бы удобен и понятен и ученикам, и учителям. Вопрос в том, кто готовит этот стандарт и каким он будет.

У нас его создание отдали чиновникам, уверенными в формуле «государство — это я», а редактуру основного учебника для школ — министру, который считает, что ради создания патриотичной картины истории можно пренебречь реальными фактами. Если говорить о действующем «историко-культурном стандарте», то я считаю его излишне патриотичным и политизированным.

Комплекс под редакцией ректора МГИМО Анатолия Торкунова, по которому сейчас я преподаю, полностью соответствует новому историко-культурному стандарту. Он был одобрен Министерством просвещения только в конце 2020 года. Не знаю, зачем потребовалось заменять его ещё одним пособием, думаю, этот вопрос стоит адресовать лично бывшему министру культуры и членам «Российского исторического общества». Меня тоже беспокоит, что редактором учебника выступил Мединский — я не доверяю ему из-за его отношения к мифологизации истории.

Не понимаю, зачем нужна мифологизация? Сделать историю интереснее, превратить её в комикс про супергероев? На популярность предмета в глазах детей это точно не повлияет, вряд ли заставит больше любить свою страну. Государство и за патриотизм среди молодёжи борется очень странными методами, в основном, генерирует какие-то конкурсы ко Дню Победы.

9 мая действительно можно считать нашей «скрепой», но власти своими руками убили сакральный смысл этого праздника. Патриотизм нельзя навязать, зачем ежегодно с самого начала апреля мучают педагогов, учеников, их родителей акциями типа «Бессмертного полка»? В прошлом году придумали новую акцию, «Окно Победы» — участники, родители школьников, клеят бумажные гвоздики на окна своих квартир в добровольно-принудительном порядке. Как это вызовет любовь к Отечеству — мне неясно. Я видел лишь раздражение со стороны родителей. Праздник Победы, как и Великая Отечественная, вообще уже ассоциируется у детей только с этой мишурой.

Честно говоря, детям сегодня мало интересна история. Виноват в этом и учебник. Главная проблема пособий — история в нём обезличена и не структурирована. Пример, который я люблю приводить в связи с этим, существует ещё со времён, когда я сам учился в школе и до сих пор жив в учебнике Торкунова. Детей заставляют заучивать даты из XVI–XVII веков: «Увеличение срока сыска беглых крестьян» на 5, 10, 15 лет. По факту — речь идёт о законах, которые принимались царями и планомерно закрепощали крестьян. Зачем зубрить эти даты, зачем давать такое сложное определение действительно важному процессу в истории страны?! Я надеюсь, что в новом учебнике эти события будут освещены проще и доступнее.

Учебник истории действительно может вырастить искренних патриотов, при правильном подходе и грамотной работе учителя. Хотелось бы, чтобы пособие готовили люди, знакомые с педагогикой и профессиональные учёные-историки, не стоит в его разработку вовлекать экономистов и публицистов».

 

Евгений, 31 год:

«Я не очень понимаю позицию наших властей по вопросам преподавания истории. Всего два года назад бывший министр просвещения Ольга Васильева говорила, что вести наш предмет в школах может кто угодно — человек без образования. Теперь оказывается, что учитель истории фактически должен быть пропагандистом и рассказывать даже о событиях Средневековья так, как велит государство через «историко-культурный стандарт».

В новых учебниках, созданных по этому стандарту, есть очень неожиданные формулировки. Например, мы не можем рассказывать детям о Киевской Руси — этот термин признан «некорректным» после событий 2014 года на Украине, теперь мы должны называть это образование «Древнерусским государством». Больше нет в учебниках ни «Великой Октябрьской социалистической революции», ни «Октябрьского переворота» — события с февраля 1917 года до 1921 года называются «Великой Русской революцией». Учителя старшего поколения не могут привыкнуть к такому подходу.

Учебники под редакцией Мединского пока не появились в школах Саратова, но мы готовы, что во время учебного года нам изменят курс и придётся полностью переписывать программу под новое пособие. Это обычное дело, так что даже не вызывает возмущения у меня и моих коллег.

Знаю о спорах вокруг содержания последних параграфов учебника, посвящённым событиям президентства Владимира Путина и Дмитрия Медведева — они действительно очень ангажированы. Но изучение этого периода по программе запланировано на последнюю четверть 11 класса, за всё время моей педагогической практики, мы ни разу не успевали изучить этот период во время уроков истории. Больше того, вопросов по истории после 2000 года пока нет в ЕГЭ.

Государство объясняет своё внимание к преподаванию истории участившимися случаями «фальсификаций». Мне кажется, термин «фальсификация истории» — что-то совершенно неопределённое. Любая политическая сила может обвинить оппонентов в такой фальсификации из-за невыгодного для себя пересмотра исторического факта. Я не боюсь, что меня обвинят в «фальсификации истории», потому что преподаю так, как того и требует стандарт, следую тому порядку, который был установлен Минпросвещения.

В условиях школы — успеть бы пройти то, что есть в учебнике, подробно обсуждать отдельные исторические события просто нет времени. Хотя, конечно, я абсолютно не согласен с Мединским насчёт того, что в рамках учебной программы нужно давать лишь «официальный» взгляд на исторические события, а «альтернативные мнения» рассматривать только с заинтересованными предметом учениками на спецкурсах.

Не уверен, что составители учебника хорошо понимают настроения и взгляды школьников. Можно сколько угодно кормить детей патриотизмом на уроках, но после школы ребёнок выходит на улицу и видит реальную ситуацию в стране. Дети напрямую мне говорят, что им неинтересна история России и они мечтают уехать из страны. Мне это не нравится, но и осуждать их я не могу, патриотизм должен начинаться с заботы о собственных гражданах и их будущем, нельзя насильно полюбить страну».