«Можно обнулиться». Раздолжнители обещают спасти саратовцев от кредитной кабалы и избавляют от остатков денег
Судебное банкротство – недешевая процедура. Накладные расходы составляют не меньше 100 тысяч рублей. Из каждого утюга звучит реклама фирм, обещающих избавить гражданина от финансовых обязательств, – а заодно от остатков денег.
Взять новый кредит, чтобы забыть о старых
В офисе «Единого центра защиты» – отличный кондиционер. Окна прикрыты жалюзи корпоративных цветов. На стене под тонким слоем краски просвечивают изображения стройных красоток и пузырьков с пилюлями – кажется, раньше здесь продавали БАДы.
Мы с коллегой пришли на прием под видом семейной пары. Просим помочь составить иск об алиментах и разобраться с просроченным автокредитом. Даже обидно, что тщательно продуманная семейная история остается невыслушанной. Милая брюнетка по ту сторону стола задает три вопроса о сумме кредита, количестве кредиторов, наличии имущества и сразу предлагает: «А вы банкротство не рассматривали?».
«Не хочу!» – отрезает «супруг».
«Как страшно звучит!» – ахаю я.
«Ничего страшного, это полностью законная процедура, – барышня становится еще милее. – Вам логичнее пробанкротиться. У вас и долг такой хороший, 500 тысяч! Те, у кого меньше, наращивают».
Хмурая брюнетка за соседним столом начинает активно звонить, оповещая собеседников то о «назначении судебного заседания», то о «подаче заявления». Любому станет ясно, что здесь спасают от кредитного рабства, не покладая рук.
Правда, собеседники не всегда реагируют, как надо. «Нет, это не поликлиника, – повторяет брюнетка. – Я говорю: кон-курс-на-я мас-са!.. Вам надо сюда подъехать, по телефону вы не понимаете». Кроме нас, все клиенты – пенсионеры. Некоторым хорошо за восемьдесят. Трое уже заполняют анкеты, сидя за столами. Еще трое ждут очереди на диванчике.
Наша барышня, тем временем, расписывает перспективы. «Банкротство не означает, что больше нельзя брать кредиты. Бывают случаи, когда берут на следующий месяц. Банки понимают, что по закону в течение пяти лет человек не обанкротится. Банки придут на помощь!».
Сейчас девушка советует не общаться с кредиторами: «Лучше от них трубки не брать, не вестись на их угрозы».
«На банкротство дается 100-процентная гарантия», – ободряюще улыбается собеседница. Подчеркивает, что «все юристы здесь – с высшим образованием, работают по трудовому договору, никаких махинаций». «Наша компания восемь лет занимается банкротством», – уверяет она (закон о банкротстве физических лиц вступил в силу шесть лет назад, – авт.).
Мой дотошный спутник выпытывает, сколько времени займет процедура. Барышня объясняет, что чем скорее мы оплатим договор, тем быстрее заявление о банкротстве уйдет в суд. Лучше всего единовременно отдать 86 тысяч рублей.
«При необходимости компания идет навстречу и предоставляет рассрочку. Мы не работаем с банками, поэтому никаких процентов и страховок, просто в течение года-полутора платите по 12 тысяч рублей в месяц, – объясняет собеседница. – Были случаи, когда люди брали кредит на оплату услуг. Какая разница, ведь всё списывается!».
Просим распечатать образец договора, чтобы подумать дома. Барышня впервые перестает улыбаться и отказывает, ссылаясь на «политику компании».
«Сплошные кандидаты наук»
Саратовская пенсионерка Зоя Пастухова задолжала банкам 400 тысяч рублей. Рекламу фирмы, «спасающей» заемщиков, увидела по телевизору. «Подумала: раз они всем помогают, нужно и мне попробовать, – вздыхает женщина. – Юноша по телефону назначил встречу на конкретное время, предупредил, что не нужно опаздывать, а то ведь у них много клиентов и могут быть очереди. В назначенный день лил дождь, я не хотела никуда идти, но он перезвонил и уговорил».
Зоя рассказывает, как сотрудники фирмы убеждали ее, что банкротство займет три месяца, услуги фирмы обойдутся в 86,6 тысячи рублей, работа арбитражного управляющего – еще в 25 тысяч. «Я несколько раз переспросила, окончательная ли это сумма, и подписала договор», – рассказывает Зоя. Она дала фирме доверенность на все виды представительства во всех государственных органах сроком на три года, назвала пароли от Госуслуг и личного кабинета налогоплательщика. Сотрудники фирмы попросили расплатиться не картой, а наличными.
Дома, прочитав договор, клиентка обнаружила, что «стоимость услуг исполнителя» составляет 155700 рублей, судебные издержки – 49 тысяч рублей за первую стадию банкротства и 47 тысяч за вторую, госпошлины, нотариальные услуги, транспортные и «прочие накладные расходы оплачиваются дополнительно». Выяснилось, что фирма обязуется «завершить оказание услуг не позднее 24 месяцев с момента подписания договора».
Зоя вернулась в офис, попросила расторгнуть договор и вернуть деньги. Представители фирмы заявили, что вопрос будет решаться в течение десяти дней. «Десять дней прошли, мне никто не звонил и не писал. Я сама пошла в офис. Там мне выдали бумажку без подписи и печати, в которой было написано, что фирма сделала запросы в ГАИ, ГИМС, Гостехнадзор и налоговую службу Фрунзенского района, хотя я живу не там. Эти четыре запроса стоят 38925 рублей. Консультация и правовой анализ – еще столько же. То есть все услуги уже оказаны и никаких денег мне не вернут!» – негодует Зоя.
После эмоционального разговора женщине отдали 10 тысяч рублей. «Узнав, что я обратилась за помощью к журналистам, руководитель отдела уговаривал меня «не устраивать шоу», просил не подставлять его под увольнение и намекал на неких покровителей», – рассказывает клиентка.
С жалобой же на «Единый центр защиты» в редакцию обратилась еще одна саратовская пенсионерка Раиса Трушова. В телерекламе компания обещала юридическую помощь в разных жизненных ситуациях, и Раиса Яковлевна решила проконсультироваться о перспективах земельного спора с соседями.
«Я хотела получить консультацию о том, стоит ли идти в суд или мне проще выкупить спорную часть двора. Мне нужно было, чтобы адвокат приехал на место и оценил ситуацию своими глазами», – рассказывает женщина.
В офисе пенсионерке предложили подписать договор. «Наседали и торопили: не сомневайтесь, у нас такие юристы, сплошные кандидаты наук! Советовали оплатить как можно скорее, иначе цена будет выше», – говорит Раиса Яковлевна. Она заняла деньги у подруг. Отдала в кассу 50 тысяч рублей и подписала бумаги.
Дома, прочитав документы, пенсионерка обнаружила, что в них предусмотрена «передача представительства», то есть вести дело могут разные люди. Оказалось, что Раиса Яковлевна не знает фамилии человека, которого ей представили как адвоката. По телефону ей объяснили, что общаться с ним придется только через секретаря.
Раиса Яковлевна поспешила в офис. «Юрист сказал, что не поедет смотреть спорную территорию и даже не будет изучать мои земельные документы. Меня это не устроило. Мне 81-й год, я бабушка, но не дурочка!». Раиса Яковлевна тут же написала заявление на возврат денег, но его не приняли, попросив направить заказным письмом.
По почте пенсионерке прислали составленные от ее имени жалобу в Росреестр, досудебную претензию к соседям и иск об устранении препятствий в пользовании земельным участком. Фирма оценила эту работу в 35 тысяч рублей.
«Жалобы составлены совсем не на тех соседей, с кем я веду спор! В документах написана чушь: например, что я требую снести «незаконно установленный забор из металлопрофиля», которого нет!» – говорит Раиса Яковлевна.
В середине 2000-х собеседница пострадала от действий ПСК «Жилье в кредит». Финансовая пирамида действовала в Тамбове, Липецке, Владимире и других городах. Организаторы обещали вкладывать привлеченные деньги в строительство и выплачивать 28 процентов годовых. В 2009 году первым обрушилось отделение в Иваново, деньги потеряли больше тысячи человек.
В Саратове пострадавшими были признаны 79 вкладчиков, потерявшие 16 миллионов рублей. Расследование уголовного дела и арбитражный процесс по возмещению убытков заняли восемь лет. Вкладчики получили по 65 тысяч рублей.
Бэтмены: эволюция
Первые «раздолжнители» появились на рынке в 2013-2014 годах. Фирмы использовали несколько схем работы с клиентами. Сначала бэтмены незатейливо требовали с человека сумму, равную 30-40 процентам его долга, обещали снять остальные финансовые обязательства и уладить проблемы с коллекторами. Звонки и визиты коллекторов прекращались месяца на два. Затем клиент обнаруживал, что его долг никуда не делся и даже вырос, а «раздолжнители» исчезли с собранными деньгами.
Затем появилась вексельная схема: «раздолжнитель» якобы выкупает долг клиента, выдавая взамен вексель для расчета с банком. Но, во-первых, по закону нельзя выкупить задолженность без согласия кредитора. Во-вторых, вексель, выписанный «рогами и копытами», ничего не стоит.
Со временем «раздолжнители» усложнили легенду: обещали расторгать кредитные договоры по причине форс-мажорных обстоятельств (подходящая статья в Гражданском кодексе действительно существует, но чтобы применить ее на практике, нужно представить суду доказательства наступления апокалипсиса).
Сейчас бизнес выглядит уже не так искрометно: «спасители» оказывают устные и письменные консультации, рассылают запросы в инстанции, ведут переписку с кредиторами. Через год-полтора клиент понимает, что долг только растет, и запоздало читает в договоре, что, кроме бурного документооборота, фирма ничего не должна.
Еще в 2018 году в прессе появились сообщения о том, что должники начали судиться со своими раздолжнителями: срок исполнения первых договоров, заключенных во время кризиса 2014 года, истек, а услуги не были оказаны.
«Такие компании платят за агрессивную рекламу, давая должникам ложные обещания», – говорил в интервью «Коммерсанту» директор НАПКА (национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств) Борис Воронин. Эксперты объясняли изданию, что вернуть деньги, уплаченные раздолжнителю, практически невозможно. «Договоры заключаются с небольшими компаниями, уставный капитал у которых не более 10 тысяч рублей, к моменту вынесения судебного решения они обычно уже признаны банкротами или вовсе прекратили свое существование», – говорил аналитик ИК «Алор Брокер» Алексей Антонов.
Летом 2020 года Банк России предупреждал о предстоящем после карантина всплеске предложений от раздолжнителей. Эксперты отмечали, что многие из этих контор теперь предлагают гражданам юридическое сопровождение процедуры банкротства.
В декабре российские банки просили федеральную антимонопольную службу ограничить «пропаганду банкротства». Ассоциация банков России высказала озабоченность «повышенной активностью так называемых «раздолжнителей», которые активно рекламируют свои услуги офлайн и в интернете,включая крупнейшие новостные порталы, видеохостинги, соцсети». Авторы обращения считают, что подобные фирмы «утаивают от граждан риски и негативные последствия». Банки просили внести изменения в закон «О рекламе», обязывающие раздолжнителей предоставлять полную информацию об условиях процедуры, а также указывать стоимость своих услуг.
Дали списать
Закон о личном банкротстве заработал осенью 2015 года. Чтобы добиться статуса банкрота, нужно собрать документы по списку из 30 позиций (оформление некоторых документов стоит 2-2,9 тысячи рублей), составить заявление в арбитражный суд, оплатить госпошлину и услуги назначенного судом управляющего. Кроме того, нужно опубликовать объявления о намерении объявить себя банкротом в газете «Коммерсант» и в специальной базе данных, а также разослать почтой сообщения всем заинтересованным лицам.
Внешний управляющий получает контроль над всеми доходами и имуществом клиента, выдавая ему ежемесячно лишь сумму, равную прожиточному минимуму. На эти деньги человек должен жить в течение всего судебного процесса, который может тянуться год и более.
За шесть лет финансово несостоятельными признаны 370 тысяч россиян. «Народный фронт» подсчитал, что каждый год число граждан, прошедших процедуру, увеличивается на 50 процентов.
Начать судебное банкротство обязан любой гражданин, имеющий долг больше 500 тысяч рублей с просрочкой платежей дольше трех месяцев. Должники с меньшими суммами могут инициировать процесс добровольно.
С сентября 2020 года начал действовать упрощенный порядок банкротства через МФЦ. Должнику достаточно подать в центр заявление с указанием кредиторов и суммы долга, – и через полгода он считается банкротом. Этим способом могут воспользоваться граждане с долгами от 50000 до 500000 рублей, в отношении которых закрыто исполнительное производство в связи с отсутствием доходов и имущества.
«Обычным гражданам тоже дали возможность обнулиться, – пояснял при введении новой нормы бизнесмен Александр Хуруджи. – Многие микробизнесмены, самозанятые, которые не смогли пережить пандемию, смогут перезагрузиться».
О «доступности и простоте» нового механизма велел позаботиться президент Владимир Путин на совещании с членами правительства. После этого глава Минэкономразвития Максим Решетников, представляясь мелким должником, обзвонил несколько МФЦ с вопросами об упрощенной процедуре.
Представители НАПКА полагали, что внесудебным банкротством будут пользоваться до 100 тысяч человек в год. С сентября прошлого года по июль нынешнего россияне подали в МФЦ 10,9 тысячи заявлений, но приняты были только 37 процентов. Эксперты называют основной причиной отказов недостоверность и неполноту информации о финансовом положении.
Обанкротиться в упрощенном порядке не могут пенсионеры или граждане с маленькими, но белыми зарплатами, – у них есть официальный доход, и приставы не имеют права закрыть исполнительное производство.
«Очень болезненные воспоминания»
«Банкротство действительно решает проблемы человека, который не может платить. К этой мере стоит прибегать. Главное, чтобы процессом занимались действительно компетентные люди», – считает саратовчанка Вера.
Вера несколько лет страдала от коллекторов и до сих пор по привычке регулярно меняет номера телефонов. «Честно говоря, это очень болезненные воспоминания. Совсем не хочу вспоминать тот адский кошмар», – вздыхает она.
Узнав о возможности списать долги, девушка обратилась за помощью в фирму. «Банкротствами они тоже занимались, но мне предложили услугу подешевле – «финансовую защиту», то есть юридическое посредничество и реструктуризацию. Я отдала деньги и убедилась, что это мошенничество», – вспоминает Вера.
В другой фирме ей, наконец, помогли. «Ничего интересного – муторно собираешь кучу документов, платишь кучу денег, и тебе выдают решение арбитражного суда». В законодательные механизмы девушка не вникала и полагает, что коммерсанты помогают, так как «у них просто свои люди в суде».
Жительница Саратова Дарья задумалась о банкротстве, когда ее долги дошли почти до 500 тысяч рублей. «Стандартная история: потеряла работу в карантин, банк не пошел навстречу. Чтобы закрыть один большой кредит, пришлось набрать много мелких. Договориться с банками невозможно. Законы написаны в их пользу. Например, на кредит в 100 тысяч рублей мне накрутили процентов до миллиона – и это по закону. В такой ситуации два выхода: либо просто сидишь и не платишь, либо банкротишься».
Дарья читала о нюансах банкротства в интернете и съездила на консультации в пять саратовских компаний. «Это хуже, чем конторы микрозаймов, – говорит девушка. – Шарашкины конторы. В одной из них веселый мальчик-менеджер рассказывал, что их клиенты брали в кредит автомобиль за 5 миллионов и ничего не платили. То есть человек, называющий себя юристом, бравирует тем, что занимается мошенничеством!».
Сравнив цены, Дарья поняла, что на юридические услуги придется потратить около 50 тысяч рублей, 40-60 тысяч составят судебные расходы «плюс фирма берет процент от долга». Предложенная рассрочка еще больше насторожила девушку: «Как человек, на котором висит полмиллиона долгов, сможет оплачивать их услуги каждый месяц?»
«Главное, никто не дает гарантий, что судья спишет долги и никто это решение не оспорит. Отдать 200 тысяч рублей и получить отказ не хочется», – говорит собеседница. От идеи обанкротиться она отказалась и ждет, пока все кредиторы подадут в суд и материалы уйдут к судебным приставам. «Я безработная, у меня маленький ребенок. Думаю, договориться с приставами будет гораздо легче».
– Ко мне обратилась жительница Саратова, желающая вернуть деньги, уплаченные по договору с ООО «Единый центр профзащиты». Представители фирмы не смогли объяснить, почему наименование организации в договоре не совпадает с наименованием на фирменном бланке. Непонятно, каким образом фирма, которая не имеет отношения к конкурсным управляющим, может предоставлять услуги по банкротству. Клиентка самостоятельно собирала документы. Что на 86 тысяч собиралась сделать организация? Странно, почему договор и акт выполненных работ датированы одним числом, и почему консультация стоит 38 тысяч. Если существуют несколько человек, которые таким же образом не получили оплаченных услуг, то это выглядит сомнительно. На мой взгляд, в странных взаимоотношениях между фирмой и клиентами должны разбираться правоохранительные органы.
– Обращение в суд требует определенной предварительной работы, если целью является результат, а не само обращение. Это в том числе закреплено в ГК РФ и ГПК РФ. Поэтому работа по заключенному договору начинается именно с таких действий: изучение и проверка имеющихся данных, документов, определения недостающих, подготовки и подачи нужных запросов, как в различные инстанции, так и самим клиентам.
Соответствующие акты подписываются в день ознакомления клиента с документом, а не в день заключения договора. Кроме того, мы сохраняем подтверждающие документы: сами запросы и (при наличии) ответы на них, почтовые квитанции и пр. Клиенты и их представители могут с ними ознакомиться.
Случается в любой практике и такое, что клиент решает прекратить сотрудничество. По опыту мы знаем, что причины для такого решения могут самые разные: изменение жизненных обстоятельств, решение проблемы, убеждение со стороны. Никаких препятствий с нашей стороны не создается, в пользу компании удерживается лишь та часть оплаченных средств, которая соответствует объему проделанной работы. Тот факт, что клиент подписал документы это подтверждает. Это политика компании, она целиком соответствует законодательству.
При этом мы не отказываемся возобновить работу несмотря на возникшие обстоятельства и довести её до результата.
В случае, если новый представитель клиентов для завершения этой работы затребует документы и подтвердит полномочия, мы открыты для диалога и сотрудничества.