«Живем, как нелюди»
Областные власти предлагают восстановить царские ворота, построенные на Никольском взвозе (сегодняшний перекресток улиц Радищева и Чернышевского) к приезду императора Александра второго в 1871 году. Арка была снесена в 1926-м. «Это, конечно, будет новодел, но он должен стать точной копией утраченной арки», — пояснил председатель регионального правительства Роман Бусаргин. Стоимость проекта не называется. По словам Бусаргина, «это будет благотворительный проект».
Весной чиновники рассказали о головокружительных планах реконструкции центральной части Саратова на сумму 100 миллиардов рублей. Архитектурные концепции отбирали на международном конкурсе, организованном КБ «Стрелка» и госкорпорацией Дом.рф. Под реконструкцию попадут, в частности, Соколовая гора (ею займется команда российских архитекторов под руководством компании Citymakers) и Глебучев овраг (войдет в проект международного консорциума во главе с голландским Karres en Brands).
Через десять лет, как обещают авторы идей, парк Победы станет «символом единства народов Поволжья» с выставкой достижений советской эпохи и ярмаркой гастрономического туризма. В Глебучевом овраге должны появиться ландшафтный парк, площадки для экологичного отдыха и много пешеходных мостов. Строить решено в рамках частно-государственного партнерства. Пока областные власти ищут инвестора, «Свободные» поспешили изучить ускользающую натуру.
В духе ДФ
За последние два десятка лет Соколовая гора не раз притягивала причудливые фантазии начальства. Идем мимо прямоугольной площадки, откуда по желанию первого саратовского губернатора Дмитрия Аяцкова ежедневно в полдень стреляла пушка Д-44 калибром 85 миллиметров. Стреляли холостыми, но стекла в домах под горой дребезжали вполне натурально. В 1999–2005 годах только на снаряды, закупавшиеся в Самаре, ушло около 7 миллионов рублей. Отмена ежедневной канонады стала одним из первых распоряжений следующего губернатора Павла Ипатова.
Проходим Национальную деревню. Несмотря на 18 лет существования, многие подворья кажутся недостроенными.
Впереди — дикая часть парка, занимающая почти половину из 90 гектаров общей площади. Дорога с остатками асфальта кажется белой под палящим солнцем. В заросли на обочинах отходят тропинки, когда-то бывшие аллеями. Судя по перепутанным веткам кустов, даже асоциальные элементы бывают здесь нечасто.
В бурьяне справа — облупленные железобетонные стены с круглыми дырками. На одной надпись: «Музей основан в 2005 году по инициативе предприятий топливной энергетики». Стела из проржавевших труб и заляпанный краской «Урал» с буровой установкой — это меньше всего похоже на мемориальный объект нефтегазовой отрасли.
Где-то здесь в начале 2000-х начали монтировать зоопарк. «Комплекс мог бы быть любимым местом для жителей, куда можно приехать с семьей. Ребенку — зоопарк, папе — техника, маме — кафе и магазинчики. Но это опять деньги. У нас их не было», — вспоминал бывший вице-губернатор Владимир Марон много лет спустя в интервью изданию «Четвертая власть».
Сегодняшние планы обновления Соколовой горы чем-то напоминают прожекты эпохи Дмитрия Федоровича.
Международный конкурс архитектурных проектов центральной части Саратова проводился фондом Дом.РФ и КБ Стрелка. В течение полугода принимались заявки на обновление пяти микрорайонов — Соколовой горы, Глебучева оврага, островов Зеленый и Городские пески, а также старого аэропорта. Организаторы подсчитали, что в конкурсе участвовали 67 коллективов разработчиков из 24 стран. Весной объявили победителей. В зрительском голосовании победила российская команда архитекторов под руководством компании Citymakers (ее концепции касаются парка Победы и двух островов). Наибольшее число голосов жюри получили иностранные участники во главе с нидерландской Karres en Brands (их идеи планируют воплотить на территории старого аэропорта и в овраге).
Заместитель гендиректора фонда Дом.РФ Антон Финогенов заявил, что «амбициозные планы» потребуют 100 миллиардов рублей в течение десяти лет. Переговоры с инвесторами обещают начать через год.
Насколько можно понять по эскизам, размещенным на сайте конкурса, в парке Победы появятся плитка, велодорожка, кафе с видом на Национальную деревню. На склоне Соколовой горы, выходящем к Затону, проложат канатную дорогу (поколения саратовских чиновников видят это сооружение в разных местах города — в своем воображении, разумеется), терренкуры и горнолыжные трассы.
На плане реконструированного парка отмечены реально существующие здания фильтровальной станции старинного водопровода.
Археология новейшего времени
Дикая «туристическая тропа» (протоптанная и подробно отснятая еще во времена популярности ЖЖ) ведет через дыру в ржавом заборе. Продравшись сквозь лесок на бывшем газоне, выходим к длинному корпусу. Пол засыпан странным черным песком. Слева и справа — квадратные бассейны с зеленой жижей. Пахнет тухлятиной. Жужжат жирные мухи — по всей территории станции, даже на солнцепеке, их фантастически много.
Некоторые здания, как можно понять по голубому кафелю, относятся к советскому времени. На других выбиты цифры «1912». Выходим к корпусам из красного кирпича. Еще не так давно здесь можно было увидеть чугунные столбы газовых фонарей, но повышение цен на металл не оставило артефактам шанса. Над пустыми проемами окон -полосы копоти. Внутри — обгорелые диваны и лежанки из стульев. На углах зданий -граффити, метки уличных игр пятнадцатилетней давности и свежие. На старинных стенах нарастает культурный слой новейшего времени.
Судя по количеству смотровых колодцев, местные подземелья потрясающе велики. Может, слухи о них подпитывали легенду о бункере Сталина, который искали на Соколовой горе в конце 1990-х. Некоторые люки прикрыты поддонами и фанерой, большинство — спрятаны в траве. Нужно очень внимательно смотреть под ноги.
Одно из подземелий залито грязной водой. Внутрь можно спуститься по железной лестнице, но страшно. Непонятно, каковы размеры сооружения. В Википедии сказано, что длина фильтрационных резервуаров может достигать 60 метров. Эхо щелчка камеры мечется от стены к стене несколько секунд.
Два других легко доступны. Внизу холодно. На кирпичном потолке в свете фонарика блестит иней. Песок на дне под люком словно дымится в солнечных лучах. На стенах — тонкий узор из корней. Круглые своды и арки, сложенные полтора века назад, прекрасно сохранились.
Фильтровальная станция на Соколовой горе появилась в 1875 году. Кажется, с тех времен началась славная история саратовских госконтрактов. На сайте «КВС-Саратов» рассказывается, что в 1872 году городская дума заключила договор на строительство водопровода с московскими подрядчиками. Однако те работу не начали и передали права третьим лицам, которые, в свою очередь, уступили контракт «Английской компании саратовского водопровода». Строители не выполнили технических требований, прописанных в договоре. Водозабор устроили в устье реки Тарханка, в которую шли стоки со стоянки речных судов и пивоваренного завода. Осенью, когда Волга начинала замерзать, Тарханка сильно мелела. Через месяц после запуска водозабор оказался выше уровня воды.
«Английская компания» эксплуатировала саратовский водопровод в течение 20 лет (по истечении этого срока город выкупил объект). Паровая водокачка, построенная на берегу Волги, доставляла речную воду на Соколовую гору, находившуюся тогда за чертой города. Здесь располагались два отстойных озера и три фильтра английской системы (в 1829 году такая конструкция была сооружена в Лондоне): вода в них очищается, просачиваясь сквозь толщу песка. Чистая вода стекала в сборный резервуар, а оттуда — по трубам к уличным водоразборным будкам.
На улицах работала 21 будка. Воду продавали ведрами. Мощность водопровода оказалась недостаточной: при численности населения около 100 тысяч человек на каждого поставлялось чуть больше ведра воды в сутки. По «госконтракту» подрядчик был обязан расширять сеть водоводов, но не сделал этого, — заложив еще одну славную традицию саратовских концессионеров.
Подобная водоочистная станция была построена в Варшаве в 1886 году и работает до сих пор, в том числе, как музей. «Фильтры Линдлея» принимают зрителей по субботам. Купив билет, можно осмотреть один из медленных фильтров 19 века, цех водоочистки 1930-х годов, водонапорную башню и инженерную экспозицию. Польские журналисты пишут, что в Ночь музеев люди стоят сюда в очереди больше трех часов.
Саратовские фильтры формально являются закрытым объектом и относятся к ведению КВС. Фактически территория доступна любому желающему, забраться сюда и сломать шею может даже ребенок. В 2020 году, когда началось обсуждение 100-миллиардной реконструкции центра Саратова, художники и краеведы предлагали сделать «заброшку» безопасной, обустроить здесь музей или центр современного искусства. «Свободные» направили в КБ Стрелка запрос о том, вошла ли станция в проект развития.
Течет, но не меняется
Мясницкий овраг тоже может многое дать любителям старины и небанальных впечатлений. Возможно, это единственное в мире место, где туалеты стоят посреди улицы — над текущим в крапиве безымянным ручьем. К наружной стене одного сооружения прибито зеркало, ведь по мере надобности нужники исполняют роль умывальника, а то и душевой кабины. Воду жители оврага носят из колонки, торчащей на обочине улицы Соколовой.
Овраг узкий. Избушки справа и слева вжимаются в отвесные склоны, так что едва хватает места для нескольких клумб и грядок. Самый шикарный в поселке дом обшит фанерными листами, крашенными в оранжевый цвет с черной каймой по низу. Заборы здесь низенькие и тоже ручной работы. В одном месте вместо изгороди поставлена входная дверь, обитая узкими рейками (когда-то так украшали двери в хрущевках).
«Тротуар» из старого рубероида приводит в тупик — верхняя часть оврага заросла камышом. В точке, откуда открывается вид на нижнюю обжитую часть ландшафта, стоит большое мягкое кресло.
Чужаков, наконец, замечают собаки. На лай дворняг выходит мужчина в спортивных трико.
«Живем, как нелюди», — говорит он, улыбаясь. Собеседника зовут Анвер Тугушев. В Мясницком овраге он живет двадцать лет. «Здесь и до меня так было: все на воде жили, в грязи», — продолжает он столь же жизнерадостно.
Указывает на кучу спиленных деревьев перед креслом. «Вот такие бревна на горбу таскаю! Знакомые привозят на Соколовую, а сюда ни одна машина не пройдет. С дороги до дома на тачке вожу. На зиму мне нужно два-три „Камаза“. Вот какие плечи!» — Анвер довольно хлопает себя по бицепсу.
Газ сюда не разрешают провести из-за размеров улицы: «Сказали: раз пожарка не сможет подъехать, значит, нельзя, сгорите, как спичка», — разводит руками мужчина. С остальными благами цивилизации дело обстоит так же. Жители сами чистят улицу от мусора и снега. Сами обеспечивают себе «уличное освещение» — при помощи карманных фонариков. Фонари в овраге есть, но, как говорит Анвер, давно не работают. «Видите, дерево на кабель упало? Вдруг сорвется, там две фазы, а у нас дети бегают! Я два месяца назад звонил в горсвет—никому ничего не надо».
Больше всего жителей беспокоит мусор, который им прямо на головы кидают соседи с Радищевских проездов, живущие на берегах оврага. Дома наверху выглядят гораздо дороже «нижних» — два этажа, кирпичные заборы, декоративная штукатурка, кованые решетки. Здесь в самом прямом смысле воплощается «закон курятника»: «верхние» вывели над крышами «нижних» сливные трубы.
«По ночам сливают с туалетов своих. А нам дышать нечем! Пришлось за 5 тысяч поставить видеонаблюдение. Вовремя начнешь ругаться — останавливаются», — рассказывает Анвер.
Вторая проблема — дикие собаки, которые зимой стаями спускаются из заросшей части оврага.
Зато воровства и криминала (кроме случайно замерзших бомжей) здесь, по уверению собеседника, не было никогда. «Мы живем, как один двор, по-соседски друг другу помогаем, — говорит Анвер.—Все-таки хорошо у нас. Деревня, тишина. И под деревьями прохладно».
«Свободные» не раз писали о проблемах Мясницкого оврага. За четыре года, прошедшие с даты последней публикации, на «большой земле» успели выбрать областных депутатов и президента, переписать Конституцию и подготовиться к очередным выборам в ГД, но до глубинного овражного народа у государства руки так и не дошли.
Местные трущобы собирались расселить еще в 1970-х. Краевед Денис Жабкин пишет в своем ЖЖ, что улицу Радищева планировали расширить от перекрестка с Кутякова и продлить до Мясницкой вдоль оврага.
Архивные источники подсказывают, что в Мясницком овраге мало что изменилось даже за последний век. «В имущественном отношении они совершенно босяки, в отрепьях и полураздетые, и продавать или закладывать у них совершенно нечего. При безработице им приходится или собирать милостыню, или идти на путь преступлений, или же медленно умирать с голода», — так государственный регистратор, проводивший перепись 1911 года, описывает обитателей «отрогов Глебучева оврага» в газете «Саратовский вестник» (номер издания выложен на портале «Фотографии старого Саратова»).
Озеро на горе и другие очень странные дела
Поднимаемся к верховьям Мясницкого оврага, где когда-то находился кирпичный завод. На предприятии работали многие местные жители. В 1850-х годах сюда переселили обитателей трущоб с берега Волги. Такое распоряжение отдал тогдашний глава города Лев Масленников. Четыре улицы здесь до сих пор называются Масленниковыми проездами.
Сейчас завода нет (в тучные годы цеха разобрали на кирпичи). Над железобетонным забором блестит верхушка остекленного здания. Он-лайн карта показывает, что за забором находится футбольное поле. В примечаниях — ни названия, ни телефона. «Хороший спорткомплекс. Жаль, просто так не попадешь, подведомственный», — пишут пользователи в отзывах, не уточняя названия ведомства.
Заводские общежития целы. Перед двухэтажкой сушится белье. Справа — помидорные грядки. Слева — качели с суровым металлическим сиденьем. Дверь подъезда открыта настежь. Деревянная лестница скрипит под ногами. Наверху обнаруживается третий этаж — оказывается, в здании есть мансардные квартиры. На стене из гипсокартона приклеена руна «шлема ужаса».
«Несколько лет назад верхний этаж сгорел — сосед заснул с сигаретой. Новую квартиру нам давать отказались, здание отстроили», — рассказывает Христина. В бывшем общежитии она живет с детства. Жильцы своими руками сажают цветы во дворе, чинят качели и мечтают о новой детской площадке. Детей здесь много, но социальной инфраструктуры явно недостаточно.
Ближайшая детская поликлиника находится на Московской. Недавно поблизости открыли аптеку. «Раньше здесь вообще не было круглосуточных аптек. Случись что, приходилось ехать в центр города», — говорит молодая мама.
Проблемы здесь такие же, как и в овражном поселке, — нет уличного освещения, много бродячих собак и порой неделями не вывозят мусор из контейнеров. Управляющая компания имеется, но работает так «активно», что жители не могут даже вспомнить ее названия. Чиновники и депутаты сюда не приходят даже перед выборами.
«Мы — особенный район, спрятаны от мира, — смеется Христина. — Нас даже такси не находит: навигатор показывает, что дом с таким же адресом находится на квартал дальше среди пятиэтажек».
Жители «кирпички» знают дорогу на озеро, расположенное почти у вершины Соколовой горы, под «Журавлями». С таинственным водоемом связаны страшные легенды о лихих 1990-х и утопленниках. «Купаться здесь мы побаивались. Но плавали на плоту из пустых бутылок, а отчим рыбачил», — вспоминает собеседница.
Христина ведет нас по гаражному кооперативу и вдруг сворачивает в узенький проход между боксами (неспортивные посетители не протиснутся). Озеро небольшое, круглое, не слишком замусоренное. У деревянных мостков плещутся три пацана: «Купаться будете? А мы цаплю здесь видели, у нас и видео есть!».
Неизвестно, попадут ли район «кирпички» и Мясницкий овраг под обещанную реконструкцию. Глебучев овраг, в который впадает Мясницкий, по мысли архитекторов Karrens en Brands, должен стать парком с естественной растительностью, прудами и многочисленными мостами. Рекреационная зона протянется от Волги до улицы Горького и займет 35 гектаров. Кстати, парк с аттракционами и видовыми площадками планировали устроить в Глебовраге еще в советское время, а Дмитрий Аяцков обещал второй Детский парк с пляжем.
Летом 2020 года во время экспертных обсуждений будущих преобразований Саратова заведующий кафедрой физической географии СГУ Владимир Макаров предупредил, что облагораживание Глебучева оврага «потребует вложений, сравнимых со строительством Керченского моста».
«Уже почти 150 лет руководство города пытается что-то сделать с оврагом. С ним стабильно связаны темы казнокрадства, бандитизма и мусора, — напомнил директор института социально-экономического развития Саратовской агломерации Владимир Вирич.- Мы уже слетали на Луну и собираемся на Марс, а овраг остается прежним».
