Самая симпатичная и самая противная. Может ли стерлядь стать повседневным блюдом для саратовцев
В прошлом году в реки Саратовской области выпустили около 2 миллионов мальков. Это самое большое количество за последние годы. Больше всего выпустили сазанов — 1,4 миллиона штук. На втором месте — стерлядь (267 тысяч), растительноядные рыбы (230 тысяч штук) и сомы (60 тысяч).
Мальков выращивают за счет компенсационных сборов с предприятий, которые своей работой наносят ущерб водоемам. Это газовые, нефтяные и водопроводные компании.
«Свободные» побывали на первом в нынешнем году выпуске стерляди и расспросили ученых, скоро ли геральдический символ Саратова станет повседневным блюдом горожан.
Дикая, но симпатичная
«Самая симпатичная рыба», — улыбается ветврач Елена, разглядывая кишащих в ванне стерлядок. Мальки не больше пальца длиной. Рыбки с вытянутыми носами и резными шипами на спине кажутся игрушечными.
Елена зачерпывает мальков горстью, выкладывает на кухонный поднос. Стерлядки бодро скачут по белому пластику. «Видите, какие активные», — говорит врач, отправляя рыбок обратно в воду. «Выпускные экзамены» завершены: молодежь признана здоровой и готовой к жизни в реке.
«Здесь, на экспериментальном участке «СаратовНИРО», выращивают стерлядь по уникальной технологии — на естественных кормах. Малькам не сыплют по расписанию комбикорм, как в рыбоводных хозяйствах. Они сами собирают планктон с поверхности воды, могут в иле покопаться. Умение самостоятельно находить еду поможет им выжить в дикой природе», — объясняет Елена.
«А по-моему, стерлядь — самая противная рыба, — смеется директор экспериментального участка Михаил Зайцев. — Привередливая. Требует высокого содержания кислорода, воду в прудах нужно постоянно прокачивать».
Ветврач Елена рассказывает, что в 2018 году всех производителей на базе чипировали. Ученые отслеживают, сколько икры дает каждая мамаша, сколько выходит мальков и оставляют в разведении лучших.
Стерлядь нерестится при температуре воды +12 градусов. «Майские праздники мы обычно проводим здесь», — Михаил Юрьевич обводит рукой инкубационный цех. Икру получают по технологии, разработанной саратовским филиалом НИРО. Посмотреть на это приезжают студенты кафедры аквакультуры СГАУ. Производителей пересаживают из прудов в лотки — длинные металлические ванны, делают стимулирующую инъекцию. Специалисты «доят» рыб. Родители при этом остаются живы-здоровы и отправляются обратно в пруд.
Полученную икру вливают в аппараты Вейса — подвешенные вверх донышком стеклянные бутыли, затем—в аппарат под названием «Осетр». Здесь вылупляются личинки стерляди, похожие на крошечных, с тетрадную клеточку, головастиков. До выпуска в реку мальки живут в выростном пруду полтора месяца.
«Май и конец июня были жаркими. В прудах было много рачков, над водой — мошек. Мальки прекрасно питались. Этим летом их выпускают немного раньше и более крупными, чем в холодные годы», — объясняет ветврач.
На экспериментальной базе разводят не только стерлядь. В конце мая нерестятся карпы и сазаны. В июне — амуры, толстолобики, сомы (здесь первыми в мире научились выводить эту рыбу в искусственных условиях). «Сомы кусаются, как собаки. У них во рту — пластины, похожие на щетку по металлу, причем «ворс» загнут внутрь. Если сом что-то схватил, обратно так просто не выдернешь», — говорит Зайцев, потирая предплечье. Маленьких сомов выпускают в Волгу летом, сазанов- осенью.
Всего на базе 33 выгульных и зимовальных пруда. «Весной и летом работники базы каждый день объезжают территорию, следят, чтобы не было птиц. Даже уток не пускают: хоть они и не съедят здесь никого, но могут занести паразитов, — рассказывает ветврач. — В жару следят за температурой воды. В некоторые годы, когда пруды сильно прогревались, приходилось подводить туда холодную воду из Волги. Зимой нужно наблюдать за содержанием кислорода, делать лунки во льду».
Чтобы избежать инфекций, раз в три-четыре года каждый пруд сливают и чистят, дно перепахивают трактором и засыпают известью. Осушенный водоем оставляют «на летование» — прожариться до следующего сезона.
«Хорошо, хоть Володина нет»
Рабочие ведрами переносят краснокнижных обитателей из лотков к трактору, стоящему у ворот инкубационного цеха. Осторожно выливают в металлическую транспортную емкость. Делать это надо медленно. Во-первых, чтобы не повредить малышей. Во-вторых, чтобы желающие успели сделать красивые снимки. На выпуск стерляди традиционно съезжаются репортеры и немало причастного к рыбной отрасли народу. Это тот самый день, когда каждый рабочий базы может прочувствовать на себе долю звезд «красных дорожек».
Елена деловито заглядывает в контейнер. «Сверху никто не плавает. Залегли на дно. Значит, всё в порядке». Крышку закрывают. Синий «Беларус» во главе процессии трогается к Волге.
Узкая грунтовка с пышным бурьяном по обочинам петляет мимо «фазенд» и усадеб. Одна построена в средневековом стиле — с круглыми башнями и толстенным забором из красного кирпича, которого хватило бы на пару пятиэтажек. Кирпич кое-где осыпался, сквозь забор прорастают ивы. Следующее строение с террасой и воздушными арками напоминает виллу эпохи Возрождения. Здание забросили раньше, чем достроили.
На месте выпуска пахнет шашлыком. У берега — три лодки. Отдыхающие хмуро собирают вещи. «Почему рыбу надо выпускать именно здесь, это же как бы пляж», — говорит, ни к кому не обращаясь, девушка с щенком овчарки на поводке. Торопит родителей: «Поехали отсюда. Хорошо, хоть Володина нет».
К пляжу неспешно движется познавший жизнь «Прогресс» с почтенным речником в белой фуражке из «Фикс-прайса». На правом борту гордо написано «Росрыболовство», к левому прикреплена «прорезь» — специальная лодка с решетчатым дном. Закатав штаны, коллектив экспериментальной базы прыгает в реку, разматывает полиэтиленовый рукав и переливает стерлядь из тракторного контейнера в «прорезь». Катер отбуксирует лодку с мальками из протоки на коренную Волгу и будет плавать два-три часа, пока все выпускники не уйдут сквозь решетку в самостоятельную жизнь.
«Стерлядь — нежная рыбка, — говорит заместитель руководителя саратовского филиала «ВНИРО», доктор биологических наук Владимир Шашуловский.- Для нее понадобилось разработать целую методику выпуска. Мальков нужно выпускать в русловой части реки, где есть течение и прохладная вода. Делать это нужно вечером, когда хищники уже сыты, и рассредоточено, чтобы ее не съели всю и сразу».
Ветврачи считают, что выращенные в Сабуровке стерлядки имеют «максимальную жизнеспособность». «Основное стадо состоит из представителей волжской популяции стерляди, идеально приспособленных к местным условиям. У них не погашены естественные рефлексы, и это передается потомству. Молодь растет абсолютно здоровой, не страдает от инфекций и паразитов, — говорит ветврач Елена.- Мальки выживают в реке и успешно растут. Генетические исследования выловленной рыбы показывают, что именно наша стерлядь из Сабуровки сейчас живет от одной ГЭС до другой».
«Нам оставалось 20 сантиметров до экологической катастрофы»
Возможно, интерьеры экспериментальной базы уже больше подходят для музея истории ихтиологии, чем для действующего учреждения, трудящегося на переднем крае науки. Но именно в Сабуровке в 1990-е энтузиасты с их тракторами и ведрами спасли саратовскую стерлядь. Если бы не саратовские ученые, этой рыбы в Волгоградском водохранилище сейчас вообще не было бы.
«Стерлядь была обычной рыбой, когда Волга была рекой, — говорит Владимир Шашуловский.- Перед приходом белуги, поднимавшейся сюда на нерест из Каспия, стерлядь отлавливали как сорный вид, чтобы она не съела белужью икру. Численность стерляди резко упала после закрытия плотин. В верхних водохранилищах, где еще сохраняется нужный ей гидрологический режим, стерлядь остается промысловым видом. В Саратовском и Волгоградском- в Красной книге».
По подсчетам ученых, для восстановления популяции нужно выпускать по 1,5-2 миллиона мальков в год в Саратовском водохранилище и столько же в Волгоградском. В Волгоградском водохранилище за последние 10 лет численность стерляди выросла с 20-40 тысяч особей до 100-120 тысяч.
«Это критично мало. Здесь выпуском стерляди занимается, в основном, наша малюсенькая база, — объясняет Шашуловский.- На Саратовском водохранилище Федеральное агентство по рыболовству построило по нашим рекомендациям два рыбоводных завода, фермерские хозяйства выпускают стерлядь по договорам с предприятиями в счет компенсационных сборов за нанесение ущерба окружающей среде. В год в Волгу уходит 1,3 миллиона мальков. Популяция резко выросла. Стерлядки попадаются и рыболовецким предприятиям, и любителям. Сейчас мы готовим обоснования на вывод стерляди из Красной книги. В Саратовском водохранилище можно будет ловить по 15-20 тонн стерляди в год».
Следующей задачей ученые считают восстановление естественного воспроизводства. Здесь многое зависит от того, когда и сколько воды будут пропускать плотины. Режим работы водохранилищ определяют Росводресурсы на основе рекомендаций межведомственной рабочей группы.
«Когда создавались водохранилища, наш ученый Василий Иванович Шилов с точностью до года предсказал, когда и какой вид осетровых исчезнет в Волге. Тогда это никого особо не впечатлило. Лампочки Ильича и цветение садов в степи были важнее. Что сделано, то сделано. Сейчас мы должны минимизировать ущерб, нанесенный реке», — говорит Владимир Анатольевич.
Самым сложным, по оценке специалистов, был 2009 год, «когда нам оставалось 20 сантиметров до экологической катастрофы». «С тех пор правительство Саратовской области включилось и отстаивает интересы региона в вопросах поддержания уровня воды. Не хочу рассыпаться в комплиментах, но я видел, сколько усилий для этого прилагается. Нам подняли показатель критического уровня высоты воды с 13 до 14 метров, значит, Волгоградское водохранилище нельзя сбрасывать ниже этой отметки, — говорит Шашуловский.- Нужно понимать: когда происходит обмеление в Астрахани с их большими рыбными запасами или в Твери люди переходят Волгу вброд, приходится искать компромиссы. Интересы Саратовской области не всегда оказываются на первом месте».
Владимир Анатольевич объясняет, что объемы воды в реке зависят не только от энергетиков (они распоряжаются тем, что уже есть), а от солнечных циклов. В нынешнем году Поволжью повезло: воды было так много, что хватило всем регионам, «никто не плакал, что икра сохнет на кустах».
Где взять рыбу
«Почти половина населения европейской части России живет в зоне Волжско-Камского каскада, а сколько еще приезжает сюда отдохнуть! Рекреационный бизнес на реке — это бизнес колоссальный, в США и Европе он широко развит. У нас отрасль только начинает развиваться, за ней будущее. В Самарской области любительское рыболовство уже превалирует над промышленным. Идет война за квоты», — рассказывает Шашуловский.
Промышленный вылов рыбы по всему Волжско-Камскому каскаду составляет 15 тысяч тонн. В Волгоградском водохранилище — 3 тысячи тонн. «Если прибавить сюда 5 тысяч тонн рыбы, которую выращивают в Саратовской области, на каждого жителя региона выйдет три килограмма рыбы в год вместо положенных по физиологическим нормам 22. Промышленный вылов рыбы тоже нужно увеличивать. Морковка у нас сейчас стоит 100 рублей, пусть будет речная рыба по 50, любой пенсионер сможет ее купить и перекрутить на котлеты», — говорит Владимир Анатольевич.
Сегодняшние рыбные запасы Волги не позволяют увеличить добычу. Важно и то, как изменился состав подводного населения. За время существования плотин доля сома и судака упала в три-десять раз. Зато в 1,5-2 раза выросло количество окуня, карася, плотвы.
«С 1970-х годов Волга изменилась. Теперь это техногенный водоем, в котором идет интенсивное размывание берегов, заболачивание, образование иловых отложений. Содержание кислорода в воде падает, отсюда ежегодные сообщения о заморах рыб. Каждый год заросли камыша и осоки увеличиваются на 1,-1,5 процента—это десятки тысяч гектаров, — рассказывает Шашуловский. — Исконно волжские рыбы не едят эту растительность. Зато появилась возможность для вселения рыб, которые могут использовать этот корм».
Саратовские ученые разработали технологии воспроизводства и выпуска белого амура (для набора одного килограмма веса он съедает 50-70 килограммов камыша и осоки), черного амура (он питается дрейсеной — этого моллюска в Волге тоже стало очень много), белого толстолобика (поедает фитопланктон) и пестрого толстолобика (его специализация — зоопланктон, ил и органические взвеси).
Как уверяет собеседник, дальневосточные рыбы не только обладают полезными пищевыми привычками, они и сами очень вкусные. Но у новопоселенцев есть недостаток: они самостоятельно не размножаются в Волге, нужно постоянно выпускать мальков.
«Сейчас на нижневолжских водохранилищах выпуск растительноядных рыб не дотягивает до пяти процентов от потребности. Не многим лучше ситуация с сазаном: его выпуск — меньше 10 процентов от необходимого. Для решения проблемы нужны колоссальные денежные вливания из федерального бюджета. Ни один волжский регион не потянет это в одиночку», — считает Шашуловский.
С 2019 года в 16 регионах действует федеральный проект «Оздоровление Волги», направленный на строительство очистных сооружений. Саратовская область получила за три года 94,3 миллиона федеральных рублей. По подсчетам губернатора Валерия Радаева, на очистку стоков нужно минимум 2 миллиарда. В 2019 году глава региона просил увеличить финансирование, выступая в Совете Федерации, но денег не прибавили. Для сравнения: Марий Эл выделено по программе 1,96 миллиарда рублей, Самарской области — 2,5 миллиарда, Нижегородской — 3,3 миллиарда, Татарстану — более 6 миллиардов рублей.
«Федеральному проекту необходима вторая часть, — уверен Шашуловский.- После того, как загрязненные стоки будут перекрыты, логично заняться очисткой русла: поднимать затонувшие суда, убирать загрязненные донные отложения, выкашивать заросли. Выпуск растительноядных рыб мог бы стать частью этой работы».
Ученый полагает, что заселенные в Волгу рыбы принесут не только экологическую, но и экономическую пользу: «Можно будет ловить в два раза больше рыбы без ущерба для водоема. По самым грубым расчетам, 500 миллионов рублей, вложенные в выращивание и выпуск рыбы в водохранилища каскада, дадут 2 миллиарда рублей дохода от продажи улова. Промышленные рыбаки смогут отлавливать выпущенную рыбу, любители-то, что захотят, и всем будет хорошо и вкусно».
