Дело Лысенко: о наличии арсенала у Нефедова было известно за два года до его изъятия

В прениях по делу Лысенко выступает защитник Казбека Ахильгова Владимир Сенюков. Адвокат считает, что обвинение перемешало правду в вымыслом, чтобы достичь своих целей. При этом, по мнению защитника, обвинение не стремится установить истину.

Обвинение не интересует ни судьба, ни история оружия, найденного в схроне, который по данным следствия, принадлежал сообщникам криминального авторитета Юрия Нефедова. Эксперт-баллист в суде заявлял, что по нарезному оружия можно было проследить всю его историю с момента выпуска.

Изучив эту историю, можно было бы выяснить причастность найденного оружия к другим преступлениям, возможно совершенным Нефедовым или другими людьми, которые пока не установлены. Неужели правоохранительные органы не интересуют такие вещи, удивляется защитник.

По мнению адвоката, обвинению безо всяких исследований известна история этого оружия.

Владимир Сенюков процитировал туркменскую мудрость: «Только лжец приводит в свидетели покойника. Поразмышляйте над этим, уважаемый прокурор. Куда ведут ваши веревочки, почему вы их закапываете в могилы убитых?».

Из дела следует, что Михаил Ткаченко приобрел данное оружие в 1996-1997 году и закопал его в Подстепном. Но из этого же дела следует, что земля в Подстепном была приобретена Ткаченко в 1999 году. Защитник недоумевает, нежели Ткаченко закопал оружие на колхозной земле? По мнению Сенюкова, закапывание оружия в непосредственной близости от водоема означает желание угробить оружие и привести его в негодность.

Адвокат также обратил внимание на то, что сведения о перевозке оружия строятся на показаниях подсудмого Олега Гутиева, которые за все время менялись несколько раз. Кто на самом деле перевозил оружие, так и остается не установленным достоверно. Меняя в суде неоднократно свои показания, по мнению защитника, Гутиев хочет показать, что не свободен в своих показаниях.

Адвокат Сенюков утверждает, что цель ящика с оружием была только одна – быть обнаруженным правоохранительными органами.

Странным, по мнению защитника, выглядит и сам факт обнаружения оружия. Из материалов дела следует, что оружие выдал Дуров, который сообщил, что оно хранится в доме у Иссупова. Однако в заявлении Дурова говорится, что он не знает точного адреса, но может показать визуально. Но при осмотре дома Иссупова, в ходе которого был обнаружен схрон, Дуров не присутствовал. Более того, основанием для выезда оперативной группы на улицу Новоузенская в Энгельсе послужило сообщение из дежурной части ГУВД Саратовской области.

Это же оружие фигурирует в явке с повинной, которую написал обвиняемый Павел Новокрещенов. В ней он указывает, что в 2006 году перевез аналогичное оружие в Марксовский район вместе с Гутиевым. В заявлении был указан точный адрес, куда оружие было перевезено. «Почему это оружие не было изъято, если о нем было известно правоохранительным органам», - задает вопрос защитник. Новокрещенов сообщил потом, что писал заявление под диктовку следователей. Но если допустить, что следователи придумали оружие, то оно удивительным образом совпало с найденным в схроне Нефедова. Из этого адвокат сделал вывод, что у кого-то уже был доступ к этому оружию за два года до его изъятия, и он умело им манипулировал.