«Через несколько лет школьники не смогут сдать ЕГЭ». Почему саратовские учителя бегут из школы?
В соцсетях и СМИ занятые в профессии граждане сходятся во мнении, что ждать позитивных изменений при нынешней власти бессмысленно, поскольку ее представители продолжат ограничиваться «втиранием дичи» о прилежном исполнении майских указов.
Из 849 педагогов, которые по разным причинам выбыли к началу 2019 года из школ Саратовской области, уехали в другие регионы около 35 процентов. Им на замену пришли всего 537, и с учетом уже имеющегося дефицита кадров, в местных учреждениях появилось 410 учительских вакансий. Соответствующие данные на заседании трехсторонней комиссии Саратовской области по регулированию трудовых отношений озвучил председатель региональной организации профсоюза работников народного образования и науки РФ Николай Тимофеев.
Что мы имеем по факту: в то время как нынешние кадры неумолимо стареют, молодежь в школу не торопится от слова «совсем». Еще больше отпугнуть от профессии молодых людей может тотальный контроль за учителями в соцсетях, установленный с недавнего времени. В начале текущего учебного года в регионы были направлены рекомендации Минпросвещения для педагогов по ведению соцсетевых аккаунтов.
Разработка рекомендаций началась после инцидента, произошедшего в Барнауле со школьной учительницей Татьяной Кувшинниковой, которой пришлось уволиться из-за давления руководства после публикации во «Вконтакте» фотографий в закрытом (!) купальнике соревнований по зимнему плаванию. На фотографии директору школы пожаловался кто-то из родителей…
«Свободные» поговорили о сложностях профессии с саратовскими учителями (имена всех собеседников изменены по их просьбе):
Алина, 26 лет
Преподавать начала недавно
- Мне тенденция по оттоку кадров знакома не понаслышке. Одна моя знакомая учительница русского переезжает в Питер, другая – англичанка – в Москву. А многие расстаются и с профессией: наша учительница начальных классов устроилась в банк, другая занялась обработкой ногтей.
Самые стойкие и самоотверженные от профессии не отказываются и ищут условия получше: можно попробовать уйти в частную школу, сменить предмет на более востребованный и прочее. Мне, например, пришлось взять тайм-аут на целый год - так меня замордовали в моей предыдущей школе. Я думала, что со школой вообще придется завязать, но за этот год сильно соскучилась по ученикам, по работе! Слава богу, сейчас я работаю в очень хорошем учреждении и получаю от работы удовольствие, но найти такое место в Саратове очень тяжело. Есть у нас заведения с по-настоящему катастрофическими условиями. Неудивительно, что учителя подвержены психологическому и эмоциональному выгоранию куда больше представителей других профессий.
Если ты хочешь работать учителем и зарабатывать, то это возможно только за счет увеличения нагрузки. Тут в ход идет все: дополнительные ставки, вожатство, классное руководство, кружки, какие-то платные курсы... И все эти виды дополнительной нагрузки подвержены бюрократическому давлению.
Дефицит кадров в отрасли существен. И начинается он с того момента, когда выпускник покидает студенческую скамью, окидывает взглядом рынок занятости и понимает, что есть десятки профессий, где ты затратишь в два раза меньше нервов, энергии и здоровья за большие деньги. Отток продолжается и тогда, когда молодой учитель приходит в школу и видит, что на самом деле представляет собой труд учителя. Если ситуация не изменится к лучшему, с каждым годом все меньше и меньше молодых специалистов будут приходить в школу. Так что прогноз педагогического коллапса выглядит не таким уж фантастическим. Никто не хочет круглосуточно работать за копейки, гнуть спину перед каждой из десятков проверяющих инстанций, которые словно ждут удобного момента, чтобы навалиться на беззащитного учителя всем скопом. Пока какой-то «запас» энтузиастов остается, но государственная образовательная политика в ее нынешнем виде быстро его истощит.
Государственная политика в сфере школьного образования уже много лет заключается лишь в бесконечных разговорах о проблемах. И трудно обвинить в этом кого-то конкретно, в том числе и руководителя профильного министерства Ольгу Васильеву. Несмотря на то, что она тоже из бывших учителей, мне кажется, что министр сама такой же раб системы, как и все мы. Педагогический опыт в данной должности ей явно не пригодился, так что, похоже, она предпочла о нем просто забыть.
Если говорить о молодости педагога как о залоге успеха на профессиональном поприще, то тут все куда тоньше и зависит преимущественно от личностных особенностей. Однако свободное владение телекоммуникационными технологиями безусловно способствует установлению контакта с учениками, и тут молодые учителя значительно опережают своих более возрастных коллег. Но, как говорится, нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Я лично не знаю ни одного пожилого педагога, совсем уж беспомощного перед этой реальностью.
Что же касается тотального контроля за учителями в соцсетях, то мне лично непонятно, почему весь девятый вал административного воздействия обрушился именно на нас. Почему в политику могут прийти бывшие порнозвезды, люди, отсидевшие за решеткой, а учителю запрещено публиковать свои фото в купальнике?
Что же касается тотального контроля за учителями в соцсетях, то мне лично непонятно, почему весь девятый вал административного воздействия обрушился именно на нас. Конечно, выкладывать в соцсетях «обнаженку», откровенные фото, свидетельства злоупотребления спиртным или наркотиками не следует. Но приличный контент без «ничего такого» - почему учитель лишается права делиться им со своими родными и близкими? У одной моей знакомой учительницы, к примеру, бдительные родители подняли в соцсетях якобы компрометирующие фото пятилетней давности. У меня есть тату и у двух моих коллег тоже – но мы, слава богу, все еще коллеги и все еще работаем в школе. Может, нам просто везет?
Все эти искатели компромата, фиксирующие каждый чих учителя, как правило, создают и в собственных семьях, своим детям, столь же невыносимые условия. А разумные, рассудительные и воспитанные люди подобными вещами не занимаются.
Преподает в школе одного из районных центров
- Безусловно, проблема оттока кадров существует, и касается она не только молодых учителей, но и т.н. «стажистов», т.е. людей предпенсионного возраста. Уезжают многие, потому что на такую зарплату невозможно прокормить себя и детей, не говоря уж о том, чтобы жить достойно.
В других местах, в первую очередь, конечно, в столице, сбываются повышенные ожидания во всем. Там элементарно спокойнее, а в нашем регионе жизнь учителя трудна и непредсказуема. Только-только выработают какую-то систему, только все «устаканится» - и опять все меняют. Учитель живет в вечную эпоху перемен, чего, как известно, не дай боже никому.
На мой взгляд, какие-то базовые основы должны оставаться неизменными, чтобы давать ощущение стабильности. Я не говорю, что в других регионах ничего не меняется, но там эти перемены осуществляются не так судорожно. Но и зарплата играет не последнюю роль. Вот люди и уезжают – не просто за длинным рублем, но и за возможностью духовного роста, профессионального совершенствования. Да даже и отдых – учитель должен отдыхать полноценно, чтобы избежать профессионального выгорания.
Заменить выбывающих педагогов практически некем. Очередей из желающих занять место недовольных не было никогда. Как только обучение стало «образовательными услугами», отношение к школе и к педагогам кардинально поменялось. Учитель превратился в прислугу, а с прислугой можно не церемониться. Родители являются в школу как потребители, во всеоружии своих прав, а уж дети копируют эту поведенческую модель. Вносят свою лепту и различные телеканалы, которые буквально с ума сходят, стараясь перегнать друг друга в демонстрации душераздирающих скандалов из школьной жизни. Тут тебе и изнасилования, и вымогательства, и групповые избиения. Что на этом фоне общество должно думать об учителях?
Отдельного упоминания стоит бюрократическая нагрузка. В советской системе, например, учитель работал на ставке 18 часов в неделю, и на получаемые за них деньги жил достойно и был уважаем в обществе. У педагога оставалось рабочее (!) время для подготовки к урокам, а после уроков учитель занимался домом, семьей, собой. Сейчас такой возможности у учителя нет – все его время в школе занято, сначала уроками, а потом бесконечной вереницей проверок, заседаний, совещаний... Теперь прибавилась еще работа по собеседованиям с готовящимися к экзаменам. А подготовка к урокам – дома, до глубокой ночи, в зависимости от нагрузки, которой у учителей далеко не 18 часов, а все 30. Кто работает на ставку – тому есть нечего, а кто на полторы-две – тому некогда.
Учителя превратились в каких-то анекдотических «прозаседавшихся», на реальную работу с живыми детьми у них нет ни сил, ни времени.
Я сомневаюсь, что нынешняя власть способна изменить эту ситуацию. По поводу «коллапса системы образования»: да, отток кадров в отрасли превышает приток, возрастает нагрузка на оставшихся в профессии учителей, система явно находится в напряжении, и снизить его могут только профильное министерство и его подведомственные структуры. Но менять систему должны люди, работавшие в школе и знающие не понаслышке о том, что такое труд современного (не советского!) педагога. Как мне кажется, министр Васильева – не из таких людей, чиновник в ней явно берет верх над педагогом, хотя она сама вышла из нашей среды.
Конечно, оттоку молодых педагогов способствует и усиление тотального контроля над их частной жизнью в соцсетях. «Возрастной» контингент учителей к этому равнодушен, а для молодежи общение в сети составляет огромную часть жизни, контролировать и пресекать которую ни у кого нет права. Видела я эти фото педагога Кувшинниковой с соревнований: спортивная, здоровая, всесторонне развитая, красивая женщина – кто и что смог увидеть в этом порочащего? И почему школьная администрация не встала на защиту своего сотрудника, делающего школе честь своим образом жизни?
- Молодежь, действительно, уезжает. Не всегда для того, чтобы продолжить профессиональную деятельность. В основном, конечно, едут в Москву и Питер. Из учреждения, где я раньше работал, несколько человек уехали в Москву, где устроились учителями. Зарплата там, конечно, в разы выше, чем в Саратове, но при этом и нагрузка куда ниже. Многие разочаровываются в профессии вообще, и какую-то долю ответственности в этом надо возложить на саратовскую педагогическую систему.
В этой системе учитель – самый бесправный элемент. Полный неадекват со стороны родителей растет, и от него учитель совершенно ничем и никем не защищен. Сегодня кто угодно может накатать жалобу на что угодно, которая в обязательном порядке будет пущена по всем инстанциям. При таком подходе что-нибудь да обязательно найдется. А в том случае, когда под жалобой нет уж совсем никаких оснований, клеветник остается безнаказанным, в отличие от учителя. Особенно возмутительно, что волну проверок может поднять даже анонимка – прямо 37-й год какой-то.
Теперь о разнице в оплате педагогического труда в столицах и в регионах. Во-первых, в столице она просто больше. Во-вторых, там оплачивается то, что у нас в Саратове учитель делает на голом энтузиазме – подготовка к олимпиадам и прочее. В-третьих, там учителю платят за каждого подготовленного призера олимпиады, «13-я зарплата» и т.д. У нас в Саратове этого нет в принципе, хотя еще лет 10 назад было.
В саратовских школах огромное количество незакрытых учительских вакансий. Закрывать их некем, так что приходится уже работающим учителям брать на себя дополнительную нагрузку. Нужно, к примеру, школе шесть математиков, а есть всего четверо – и приходится им пахать на полторы ставки. Количество часов увеличилось, зарплата, чисто теоретически, тоже, но качество работы необратимо падает. Как только в правительстве этого не понимают? Ведь к каждому уроку нужно готовиться, писать планы, проверять тетради. Получается, учитель работает не 18 часов, а все 36. А если две ставки – то 72 часа. То есть работать приходится полный день в школе и столько же дома. А оплачиваются только 36 часов. Старики с этой ситуацией уже давно свыклись, а молодежь, как только понимает, что к чему, тотчас бежит из школы.
Я считаю, что в Саратовской области сложилась реальная угроза кадрового педагогического коллапса. Через несколько лет школьники даже не смогут сдать ЕГЭ и ОГЭ.
На мой взгляд, первой и роковой ошибкой стало закрытие местного педагогического института, который был слит с классическим университетом. С тех пор у нас в области не готовят настоящих учителей. Когда я, например, учился, у нас педагогика изучалась с 1 по 5 курс, психология – с 1 по 5-й, методика преподавания изучалась 3 года. Педагогическая практика была месяц на 4-м курсе и целая четверть – на 5-м. А сейчас приходит к нам в учреждение молодой специалист, у которого в дипломе значится: учитель истории и обществоведения, русского языка и литературы, и это после 4 лет обучения. Можно ли за 4 года освоить 4 неподъемно сложные отрасли знания? Получается прямо по классику: все учились понемногу, чему-нибудь да как-нибудь.
Но низкий уровень образования – вина не студента, а системы в целом. Ждать позитивных изменений при нынешнем отношении властей к проблеме не приходится. Область находится в долгах, их как-то надо выплачивать… Федеральный центр спускает в область приличные средства на «социалку», в том числе и на образование, но собственно до образования они доходят по остаточному принципу, то есть почти никак.
Школьные кадры неумолимо стареют, и это очень плохо для школы. Как ни крути, молодые учителя быстрее находят с учениками общий язык: у них много общих интересов, они одинаково виртуозно владеют современными гаджетами и телекоммуникационными технологиями, им одинаково интересно зависать в соцсетях. Молодые умеют «зажечь» школьников, те воспринимают молодых учителей как старших братьев и сестер, и ходят за ними буквально стайками. И неслучайно те, кто все-таки остаются работать в школе, становятся надежной опорой администрации, выступая в роли медиаторов между ней и учениками.