Гость в студии

Евгений Ардабацкий (29.04.2016)

Историк, бывший преподаватель истфака СГУ – о традициях либерализма в российских университетах и о кампании, завершившейся разгромом исторического факультета классического университета.

 

А. Голицын: Сегодня в студии у нас гость – кандидат исторических наук, доцент Евгений Ардабацкий. Здравствуйте, Евгений Николаевич.

Е. Ардабацкий: Добрый день, Алексей.

А. Голицын: Евгений Николаевич, конечно же, речь пойдет речь об СГУ, о том, что сегодня там происходит, потому что то заявление ректора об ограничении общения с иностранцами, оно, конечно, застало врасплох не только тех, кого впрямую оно касается, но даже руководство страны, которое в изумлении не знает, как на это реагировать. Совершенно очевидно, это ущемление свобод. Это впервые в новейшей практике или вся история вузов – это борьба за свободу и ее удушение, и постоянное противодействие этих начал?

Е. Ардабацкий: Вы знаете, вы поднимаете очень большую тему. Конечно, не впервые, потому что эта тема, она в общем-то связана с историей университетов, начиная от их возникновения, фактически с 1755 года – это первый университетский устав Московского университета. Ну, и потом уже уставы университетские 1804 года, 1835, 1863, 1884. Если посмотреть эту законодательную базу, которая определяла жизнь университетов, то мы видим, собственно, такие волны: одни уставы более либеральные, другие названы были еще в том 19 веке «чугунными». Более либеральный был устав университетский 1804 года, «чугунным» стал устав 1835 года, наконец, самый, наверное, либеральный устав, которого университетская корпорация сумела добиться с тем, чтобы обеспечить максимум академических свобод для университетов. Что это такое, академические своды? Это право выбора, право действия, работы своей научной корпорации, за которую ратовал весь университетский корпус. И поэтому как раз в русле этих великих реформ, которые происходили в Российской Империи, начиная с 1861 года, и рождение нового университетского устава 1863 года, она связано было с объемом этого реформационного движения, это был всплеск академических свобод, который впоследствии стали гаситься, и вот о том, что происходило в это время: в 60-х, в 70-х, 80-х годах – стоит вспомнить. Почему? Потому что мы обращаемся к нашему историческому прошлому, которое отстоит от нас всего лишь на полторы сотни лет. Полторы сотни лет – это две человеческих жизни всего, а смотрите, как много произошло всего за это время, как много всего изменилось. Но все ли так изменилось? Или есть отголоски того, что было, в нашем сегодняшнем времени?

А. Голицын: Евгений Николаевич, сворачивание свобод происходило после какого-то толчка или было плавное влияние государства, и оно всегда было таким? Либо что произошло, после чего нужно было эти свободы срочно сворачивать?

 

Продолжение разговора смотрите в видео.