«Прогулка свободы» по морозу

Утро 15 декабря. Москва. Станция метро «Кузнецкий мост», в пяти минутах ходьбы от Лубянской площади. Кафе «Шоколадница». Рассвет. Вдалеке, на фоне розовеющего неба силуэт одной из сталинских высоток. Мимо по улице проносятся патрули ДПС, зеленые военные машины, на перекрестке стоит парочка полицейских автомобилей, прямо под окнами прогуливается несколько человек в серой форме. Время что-то около девяти утра.

Мы с моей псковской коллегой Светланой встретились сразу после поезда, пьем чай в кофейне с видом на наряды полиции и одну из московских высоток, обсуждаем план действий. Мы приехали освещать оппозиционный «Марш свободы».

Большая прогулка назначена на три часа дня. Это не митинг, и не шествие. Ни то, ни другое мэрия оппозиции не согласовала. «На центральные площади мы вас не пустим. Вы – никто», – сказал представителям Координационного совета вице-мэр Москвы Александр Горбенко. На альтернативу в виде Болотной или проспекта Сахарова не согласился сам КС. Однако, как написал в своем ЖЖ Алексей Навальный, «ноги и улицы пока еще никто не отменял», поэтому самые стойкие должны прийти в три пополудни к Соловецкому камню и поддержать протестное движение. На улице 16 градусов мороза.

Второй раз в центре мы оказываемся в два пополудни. На станции метро «Лубянка» группками по пять-семь человек стоят полицейские. Насчитываю три-четыре таких группы. Выныриваем на Лубянском проезде и, оставляя за спиной площадь, потому что еще слишком рано, направляемся в книжный магазин «Библиоглобус». Три этажа радости для книгочея. Забегая вперед, скажу, что в этот день магазин сделает серьезную выручку на греющихся оппозиционерах.

Половина третьего. Лубянский проезд. Напротив музея Маяковского автомобили с прессой, откуда выходят журналисты с камерами, фотоаппаратами, диктофонами, блокнотами. Все как один утепленные. Практически на каждом яркая салатовая жилетка с надписью «Пресса» и пресс-карта на груди с фотографией, именем, должностью, изданием, телеканалом.

– Привет, мы из регионов приехали, не подскажете, где бы нам раздобыть подобные жилетки? – спрашиваем мы у москвичей.

– Это вам надо было аккредитоваться в ГУВД Москвы, – отвечает нам молодой человек в черной шапочке. – Вы попробуйте тут найти штабной автобус, там вам помогут.

Мы двигаемся в сторону площади. По последним данным, штабной автобус располагается где-то там. Народу пока не очень много: из метро вытекает небольшой ручеек людей, который полиция мягко и ненавязчиво перенаправляет по определенному маршруту – из метро, по Лубянскому проезду, через дальний пешеходный переход, к Соловецкому камню.

Лубянская площадь огорожена металлическими рамками. Полиция стоит вокруг камня в два кольца. Из огромного автобуса, стоящего вдоль Лубянского проезда, выходят «космонавты». Мы пробираемся к площади. На выходе из метро натыкаемся на огромного Дмитрия Быкова, который, несмотря на мороз, возвышается над толпой в расстегнутом полушубке и с непокрытой головой. В его руках белые цветы – кажется, хризантемы. Его тут же окружает толпа журналистов с камерами и фотоаппаратами.

– Как мне можно пройти к камню, чтобы возложить цветы? – вопрошает Быков.

Многие из пришедших еще сами не сориентировались, как именно пробиться через кордоны полиции.

– Ведите нас, Дмитрий! – раздается из толпы.

– Я не имею таких полномочий, – отвечает поэт.

Через некоторое время он находит путь, возлагает цветы и покидает Лубянскую площадь.

Мы снова пристаем к полицейским с вопросом, где найти штабной автобус. Черноглазый юноша в шлеме «космонавта» улыбается нам и объясняет, что надо зайти с другой стороны.

Пока мы топаем на другую сторону, нас останавливает женщина лет сорока на вид и спрашивает:

– Девчонки, а как мне пройти к «Детскому миру»? Тут всё перекрыто – и подземные переходы, и дороги.

Таких, ищущих, как пройти к «Детскому миру» на другой стороне площади, будет довольно много. Люди в этот день шли своими привычными маршрутами, совершенно не подозревая ни о каких прогулках, ни о какой оппозиции, ни о каком протесте.

Штабной автобус мы все-таки нашли. Нашли и начальника пресс-службы ГУВД Москвы, который сказал: «Извините, но мы на региональную прессу не рассчитывали, поэтому жилеток у нас с собой нет».

– А что нам делать, если винтить начнут? – спрашиваем мы.

– Ну, вам же сейчас никто работать не мешает, – ответил он. – Вот и работайте. И вообще, если вам так страшно, то зачем вообще было приезжать?

В это время по ту сторону полицейского кордона ходит женщина с плакатиком, написанным от руки на тетрадном листочке «Вы нас не запугаете» и показывает его стоящим в оцеплении полисменам.

Постепенно оппозиционный ручеек, вытекающий из подземки, превращается в мощный поток. И к половине четвертого вся Лубянская площадь забита людьми. Они всё прибывают и прибывают. На нерегулируемом переходе появляется регулировщик. Но пробка всё равно получается большая. Рядом на перекрестке стоит мужчина в костюме Санта-Клауса и обещает всем исполнении желаний. Над площадью стрекочет вертолет.

Мороз становится просто невыносимым, и мы бежим куда-нибудь греться. Первой открытой дверью оказывается дверь ресторанчика «Трактир». Мы вваливаемся туда и замечаем кудрявого поэта Дмитрия Быкова, величественно восседающего среди дам средних лет.

К сожалению, никаких других представителей оппозиционного движения нам зафиксировать на Лубянке не удалось, поскольку, как стало ясно чуть позже из новостей, и Ксению Собчак, и Илью Яшина, и Алексея Навального и Сергея Удальцова бравые полицейские просто так свинтили еще на подходе к площади.

Еще час мы наблюдаем за броуновским движением на Лубянке. Люди идут с цветами – розами, хризантемами, – подходят к камню, кладут цветы и уходят. Некоторые остаются. Никто не произносит речей. Все мирно общаются. Кто-то троллит полицию и ОМОН. Активная дама подходит к выстроившимся в колонну «космонавтам», заглядывает им под забрала шлемов, смотрит в глаза и проникновенно произносит: «Детей, инвалидов, стариков не трогаем, мирных жителей не задерживаем, мы же люди». «Я в своем городе, где хочу там и гуляю», – добавляет она потом.

Все омоновцы закованы в броню – у них потрясающие черные оплечья, состоящие из нескольких пластин, налокотники, тяжелые жилеты. Очень суровые лица. И они немного смахивают на роботов.

– А можно потрогать? – спрашиваю я и осторожно провожу пальцем по пластинкам оплечья.

Мальчишка улыбается из-под каски. Будет ли он тыкать меня носом в снег, если дадут приказ?

Через полтора часа гуляний по площади – несколько бессмысленных, на мой взгляд – мы идем греться в «Библиоглобус». Народу там раза в три или четыре больше, чем в два часа дня. Очень много знакомых уже лиц – вот этих двух, в китайских остроконечных шляпах, мы видели у Соловецкого камня.

Потом мы выходим из книжного и двигаемся дальше по московским переулкам в поисках горячего чая. Все ближайшие кафешки забиты представителями оппозиции. В одном из переулков стоит отряд «космонавтов», запарковано несколько автозаков и полицейские автобусы. Заходим в забегаловку Subway, выясняется, что перед нами тут были человек 20 омоновцев, что теперь хлеба нет, а есть только роллы, но «вы можете подождать».

– А кто за них платил? – спрашивает девчонка из компании, зашедшей сразу за нами.

– Да ясно кто, «Единая Россия», – отвечает старичок, сидящий за столиком у окна. Рядом с ним лежит исписанный блокнот.

– Да уж задаром им тут ничего не обломится, – смеется девчонка.

Потом мы спускаемся в метро, в котором всё еще много полиции, и уезжаем. К вечеру из новостей узнаем, что задержания на Лубянке все-таки были, но уже ближе к вечеру. Видимо, полицейским надоело мерзнуть. Впрочем, всех задержанных отпустили в тот же день. А оппозиция выяснила, что есть несколько тысяч человек, готовых несанкционированно гулять в поддержку протеста даже в лютый мороз. Правда, тысяч этих позорно мало. Вряд ли больше восьми.