«Мы скорбящие, но мы не лохи»

Человек, который когда-то познакомил меня с реалиями саратовской политики, бывало, говорил: «Единственное, что мешает проведению выборов, – наличие избирателей». Выборы в Саратовской области – это, действительно, как военный конфликт между властью и народом. 14 октября прошли выборы в Саратовскую областную думу. То есть выборов, конечно, никаких не было. Результат, заранее «секретно» названный на совещаниях в администрациях и известный всей области, был вписан в итоговые протоколы и внесен в ГАС «Выборы». Карты фальсификаторам немного смешали иногородние наблюдатели и местные активисты, но не существенно. Обман состоялся.

Чуров Путину:

– Для вас две новости: хорошая и плохая.

– Начните с хорошей.

– Вы победили!

– А плохая?

– За вас никто не проголосовал!

***

Автор: Антон Наумлюк

Саратовские единороссы сами себя загнали в ловушку большого процента. Невозможно представить, чтобы после 65 процентов за «Единую Россию» на выборах в Государственную думу в декабре 2011-го и после 70 с лишним процентов за Владимира Путина в марте нынешнего года единороссы допустят уменьшение результата на областных выборах.

Родина Вячеслава Володина – полностью подконтрольный регион с жесточайшим административным прессингом и таким же масштабным развалом экономики, он не может показать слабость «партии, которая никогда не врет». Поэтому почти 78 процентов – за кандидатов от «Единой России», ночью некоторым членам УИК даже пришлось отнимать сфальсифицированные голоса у партии власти в связи с явным перебором.

Саратов – абсолютный рекордсмен по количеству нарушений

Мой день голосования начался с размещения иногородних наблюдателей на избирательных участках. Полторы сотни активистов от разных движений и партий из Москвы, Нижнего Новгорода, Самары, Пензы и Волгограда решили провести, возможно, последний теплый уикенд в чужом городе, защищая права и голоса неизвестных людей. Они были обучены, юридически грамотны, почти все имели колоссальный опыт и были готовы сражаться до конца, отстаивая честность выборов. Впоследствии впечатления от «саратовского гостеприимства» варьировались от «беспредела», до «захват власти путем тотальных фальсификаций итогов голосования».

Иногородние активисты представляли партию «Демократический выбор», проект «Гражданин наблюдатель», Союз наблюдателей России (СОНАР) и движение «Белая лента». Они приехали с пониманием, что придется останавливаться в не самых лучших гостиницах, питаться на ходу и сутки буквально воевать с произволом, творящемся на избирательных участках. Кто-то из них смог защитить наши голоса – многие прошли по пять-шесть избирательных кампаний в качестве наблюдателей и членов комиссий и имели колоссальный опыт, у кого-то не получилось – саратовские «ветряные мельницы» смололи не только совесть учителей и воспитателей из комиссий, но и веру в возможность хотя бы что-то изменить к лучшему.

Еще до того, как иногородние активисты приехали в Саратов, представители «Единой России» забили тревогу и попытались дискредитировать сам институт наблюдателей. Депутат Госдумы Николай Панков заявил о тысячах наблюдателей от оппозиции, которые, по его словам, предназначались главным образом для провокационных действий и срыва выборов. Видимо, перепутал их с карусельщиками, по три-четыре раза голосующими за «партию, которая никогда не врет». Через два дня после выборов Владимир Путин с присущим ему тяжеловесным юмором наградил Панкова орденом почета «За развитие парламентаризма».

Саратовская демократическая оппозиция на нынешних выборах удостоилась целого «разоблачающего» фильма – «Анатомия протеста в Саратове». То есть их избирательная кампания была настолько активной, нетривиальной и угрожающей монополии «Единой России» в регионе, что в «день тишины», когда уже никакой агитации проводить нельзя, в Интернет был запущен лживый (в полном соответствии с традициями НТВ) фильм, главными действующими лицами которого стали оппозиционные кандидаты и активисты.

Одним из самых диких сюжетов фильма стала идея, впервые высказанная главой комитета общественных связей и национальной политики Борисом Шинчуком, о том, что акт вандализма – спиливание нескольких поклонных крестов, произошедшее незадолго до этого – дело рук наблюдателей из других регионов. «Они же все едут со стороны Воронежа… Я уверен, что наши жители никогда бы не стали пилить эти обереги. Это могут быть эти наблюдатели – они здесь чужие люди».

Еще одна атака на иногородних наблюдателей со стороны «Единой России» была предпринята президентом торгово-промышленной палаты области, членом общественной палаты Максимом Фатеевым уже после выборов:

«Я, как член общественной палаты области, побывал на многих избирательных участках и видел, как порой агрессивно вели себя наблюдатели от некоторых оппозиционных партий. Встречались среди них и волонтеры, приехавшие из других регионов. Вот их-то никак не назовешь патриотами Саратовской области, настолько они не знают людей и далеки от нашей повседневной жизни». Как будто для того, чтобы знать закон, нужно быть патриотом Саратова.

Я напишу еще, где встретил Максима Альбертовича в день выборов.

Страх представителей власти и ее партии перед иногородними наблюдателями объясняется очень просто. На сайте «Карта нарушений на выборах» Саратов после 14 октября – абсолютный рекордсмен по количеству нарушений избирательного процесса. 260 сообщений, почти каждое из которых является одновременно обращением в правоохранительные и судебные органы. Такая огласка фальсификаций и правового беспредела, в том числе и на федеральном уровне, не могла состояться без помощи иногородних активистов.

Еще один депутат Госдумы от «Единой России» Ольга Баталина в день голосования посетовала в своем твиттере, что против партии власти в Сети развязана настоящая информационная война. Она, конечно, ошибалась. Думаю, что настоящая информационная война начнется теперь, когда наблюдатели с материалами, доказывающими глобальные фальсификации в Саратове, разъехались по домам. Они вряд ли ограничатся записями в блоге. Заявления в суды уже грозят принять массовый характер.

Горожан, решивших участвовать в выборах наблюдателями и членами комиссий, было чуть ли не меньше приезжих. Музыкант Оля Геранчева, которая теперь поет и учится в Москве, специально приехала наблюдать. И потом написала:

«До тех пор, пока каждый из нас будет думать, что один в поле не воин, вместо того чтоб объединиться и просто выполнить свой гражданский долг, до тех пор и жаловаться нечего, и будет продолжаться беспредел, развалившиеся дороги, бомжарные больничные палаты, хамство и грязь».

А Леша Плотников, кандидат от «Справедливой России», который сутки провел в «сражениях» с фальсификаторами из комиссий, просил меня написать, как это стыдно, когда для москвичей, для волгоградцев, для других закон и судьба Саратовской области значат больше, чем для самих саратовцев. Вот, пишу – от этого, и правда, очень стыдно.

На разных полюсах

Саратовское объединение избирателей, которое набирало волонтеров-активистов в члены комиссий и наблюдателей, организовало, как и на президентских выборах, пресс-центр и горячую линию юридической помощи. Сутки четверо юристов не переставая отвечали на звонки, выезжали на особенно «горячие» участки, помогали составлять жалобы и просто успокаивали тех, кто не был готов к тому, что будут угрожать, унижать, выкидывать с участка с полицией.

Кажется, не было ни одного участка без нарушений, «каруселей» и вбросов. Сигналы о них на горячую линию посыпались буквально сразу же после открытия в восемь утра. Членов комиссий и наблюдателей вопреки закону не хотели регистрировать, не допускали на участки, отстраняли по любому поводу – «за то, что выглядывал из-за колонны» на 26-м, «за то, что ел в помещении участка…»

Я приехал в татарскую гимназию на 25-й участок, потому что Егора Локоткова, специально приехавшего с мамой Светланой из Москвы наблюдать за выборами, не желали регистрировать. Председатель отвела меня в соседний класс и долго пыталась объяснить, что наблюдатель беспокойный, будет мешать. На стене напротив сиротливо висел календарь с отретушированным лицом Владимира Путина на синем единороссовском фоне.

– А сколько метров от этого агитационного плаката в стенах школьного учебного заведения до избирательного участка? – прервал я председателя.

Недоуменное молчание, понимание в глазах.

– Это с президентских выборов осталось. Ну, класс же закрыт, правда. Сейчас мы Егора зарегистрируем, не волнуйтесь.

Вышли из гимназии – эксит-полл: «А вы за кого проголосовали?» «За честность. Но нашего кандидата тут не любят».

На 9-м участке из тысячи избирателей больше 300 по реестру «пожелали» проголосовать на дому. Спрашиваю председателя: «А у вас на территории участка – холера, чума какая или что?» «У нас очень много пожилых», – волнуясь, отвечает председатель. Подошел ее муж, он же член комиссии от «Единой России», он же мой университетский преподаватель. Спрашивает, зачем мне закон и какая мне выгода от его исполнения. Председатель, почувствовав поддержку, опомнилась: «А по какому праву вы тут вопросы задаете?!» Возмущенно так. «Я кандидат, вот удостоверение». «Никакой вы не кандидат, вас в бюллетене нет». «Я же по списку, откуда мне в бюллетене быть. Позвоните в ТИК». Звонит, переспрашивает, не верит.

Мне уже всё равно, я смотрю в глаза человеку, который когда-то учил меня, как необходимо анализировать исторические источники, как читать «между строк», всё подвергать сомнению. А теперь он стоит напротив, и мне стыдно, что он унижается, не признается, от кого он в комиссии, что ему так же погано, как и мне. Только мы на каких-то разных полюсах. Пишу жалобу, отдаю председателю и ухожу. Потом проверил – на дому проголосовало ровно половина от заявленного, почти 150 человек.

Не успел выйти из 9-й школы, у входа на 8-й участок огромная очередь. Молодежь, студенты. Все с открепительными. Здесь член комиссии Ильдар Дадин из Москвы. Его пытаются удалить, когда он заявляет о явной «карусели». Уходит ловить транспорт, на котором привезли студентов. При мне получают по открепительному два бюллетеня. Спрашиваю у секретаря, как такое возможно. «Он из этого же округа», – отвечает она. «А прописан где?» – спрашиваю я уже парня с открепительным. «В Ленинском», – короткий и обескураживающий ответ. Председатель молчит, полицейский, к которому обращаюсь за помощью, демонстративно отворачивается: «Это не в моей компетенции».

Дальше сутки – калейдоскоп, в котором мелькают полицейские, члены комиссий, кричащие и нервничающие, с бегающими глазами, наблюдатели, плачущие от безысходности и бессилия. Краткие заезды в пресс-центр, где снова по горячей линии: «Карусели», не можем остановить», «Удаляют с участка», «Вброс не фиксируют», – и снова нужно ехать.

Практическое занятие по «прикладной политологии»

В середине дня Игорь Драндин, заместитель председателя «Демократического выбора», привозит видео, на котором моих бывших студентов из академии госслужбы и народного хозяйства везут на автобусе из общежития голосовать на участок № 2. «А вы по временной прописке? – спрашивают на видео студентов. – Вы голосовать сюда приехали?» Студентов быстро уводят. Мне они потом напишут:

«Быстренько сообразило руководство, что надо спасать ситуацию. Вышла девушка, объявив: идем в такую-то аудиторию и приступаем к лекции, причем охранник этих ребят повел показывать расписание. Искал долго и упорно, но нашел «прикладную политологию». Это нам и начали читать, хорошо парней не пустили дальше, а то что бы там еще было, неизвестно».

Мне кажется, это такой тонкий юмор был насчет «прикладной политологии». Член комиссии Маргарита Логинова потом напишет:

«Голосовали студенты в основном по дополнительным спискам. Что это за списки такие? А вот что. Приходит студент, на месте заполняет заявление примерно следующего содержания: «Я, такой-то такой-то, паспортные данные, прошу внести меня в список избирателей участка № 2, адрес такой-то, по месту временного пребывания, дата, подпись». Это мне подтверждает член комиссии с ПРГ, принимающая эти заявления. Все эти заявления имеют место быть, но минимум за три дня до дня непосредственного голосования». То есть студентов тут же по заявлениям вносят в списки, потом они могут ехать на другой участок и там голосовать снова.

Мы с Леной Ивановой, заместителем главного редактора нашей газеты, приехали на 2-й участок, потому что этот студенческий поток было просто не остановить. Их даже не пускали всех сразу, а по трое. Остальные получили чай и пирожки и ждали своей очереди. Председатель комиссии – Василий Павлович Горбачев. Я так официально, потому что человек этот – начальник планово-финансового отдела. К тому же таких «героев» нужно знать по имени-отчеству. У него план – выполняет. После шума, который мы подняли, студентам, заранее не внесенным в списки, перестают выдавать бюллетени. Студенты возмущаются: «Нам же в деканате сказали идти и проголосовать даже без заявлений, как нам теперь быть?»

Приехала следственная бригада уголовного розыска. Приняли заявление, отобрали показания. Что изменилось? Ничего. Снова студенты пишут:

«Примерно через несколько часов возвращаюсь в общагу. Нас остановили воспитатели и напрямую, что меня просто ошарашило, сказали проголосовать повторно в лицее за Старенко, или как его там, и едро (причем я этого кандидата в глаза не видела). Объяснение было невнятное, а на мое замечание, что это подсудное дело, мило улыбнулись и сказали: «Что ж поделать». На участке, на мое удивление, были наши фамилии, повторно взяли паспорта, переписали. Слов не было. Порадовали наблюдатели, мило пялившиеся в свои телефоны. Причем одна из наших девушек просто на весь участок заявила, с чего это ее заставляют второй раз голосовать, а они даже носа не подняли».

Это 297-й участок в колледже производственных технологий СГТУ, где, собственно, по правилам и должны были голосовать студенты с временной пропиской в общежитии академии госслужбы.

Студентов на выборах используют всегда. В «каруселях», в махинациях с открепительными. Потому что сами студенты практически никогда этому не сопротивляются. Боятся отчисления, боятся, что их выгонят из общежития. Наши университеты – это какая-то школа постоянного унижения. Каждые выборы студентов заставляют почувствовать, каково это быть бесправным и беззащитным, когда тебя могут принудить нарушить закон, а тебе нечем на это ответить. В той же академии госслужбы на президентских выборах деканаты заставляли студентов брать открепительные и сдавать их вместе с ксерокопиями паспортов по списку. На этот раз действовали грубее и жестче – просто заставили проголосовать два раза.

У любого учителя, педагога две цели в жизни – обучение и воспитание. Я не знаю, как Василий Павлович Горбачев руководит планами и финансами, но на участке № 2 он собственным примером показывал, как нужно лицемерить, лгать и беззастенчиво нарушать закон.

Когда следователь отбирал у меня показания о том, что творится на участке, пришел руководитель саратовской торгово-промышленной палаты Максим Фатеев. Пришел как представитель общественной палаты, чтобы контролировать соблюдение закона. Потом скажет, что никаких нарушений на 2-м участке он не заметил.

К восьми вечера, к началу подсчета голосов, мы решили провести показательное выступление. Три команды отправились в гуманитарно-экономический лицей, в котором располагалось три участка – № 32, 33 и 34. На последнем председатель – Марина Шамгуновна Маркина, заместитель директора лицея. И таких людей, как она, тоже должны знать по имени-отчеству. «Добрый день. Представьтесь, пожалуйста. Я про вас напишу что-нибудь хорошее, если вы честно посчитаете», – говорю я ей при знакомстве. «А если не честно?» – осторожно спрашивает она. «Тоже напишу, но уже совсем иначе», – успокаиваю я ее.

Испуганные консультации с кем-то по телефону: «Что делать, кто они вообще такие? Они на все три участка пришли». Потом успокоились, видимо, от безысходности. С нами уже ничего нельзя было сделать.

Считали действительно честно. Как водится, запутались в списках избирателей – распутывали вместе. Каждый бюллетень зачитали, каждый просмотрели. Ни одного нарушения при подсчете. В результате скукоженные администрацией неимоверными усилиями полпроцента Республиканской партии на нашем участке раздулись до реалистичных 6,3, а «Единая Россия» со всеми «каруселями» и вбросами немного перевалила за полсотни. Я копии протокола не дождался – оставил Лену Иванову и уехал в Ленинский ТИК. Там депутата Госдумы Валерия Рашкина омоновцы вытолкали из здания.

Проехал по ТИКам. Протоколы переписывали прямо тут, почти у всех на глазах. В коридорах шум, председатели участковых комиссий спрашивают, какие цифры вносить, за какие проценты не уволят, за какие премии дадут. Это директора школ, заведующие детсадами, главврачи. Смердело человеческим ничтожеством.

Нервы сдали только в самом конце, когда мы уже под утро выехали на участок к Любови Лапиной. Подсчета по сути не было, результатов не огласили, бюллетени забрали и унесли. Комиссия разошлась (в комиссии, кстати, была поэтесса Светлана Фёдорова, которая утром сильно сомневалась, какую же партию она представляет). А Лапина – женщина с тихим голосом, мертвенно-бледная – осталась ждать вызванный наряд полиции. Они приехали, выставили за дверь юриста и, встав по сторонам, стали кричать ей, чтобы она отдала им заявление. «От вас только одни жалобы сегодня», – говорит мне девушка-полицейский. Я не выдерживаю и начинаю кричать им в опущенные лица что-то о совести, о законе, о том, что честь – офицерская, военная – это же не просто так. Что вот женщина – она одна во всем здании надеется, что закон исполнится. Мне не отвечают. Молча рассаживаемся по машинам и уезжаем. В отдел полиции.

Им, тем, кто организовывал вбросы, гонял студентов по несколько раз голосовать, тем, кто запугивал и подкупал членов комиссий, им кажется, что они победили. Они снова подняли планку за «Единую Россию» до вызывающих смех почти 80 процентов. Что дальше – их не тревожит, еще есть немного времени – можно не беспокоиться. И ничего, что голосовать пришел в лучшем случае каждый шестой, а все остальные просто не хотят иметь с этой властью ничего общего. Потому что для людей это не власть, а шулеры, в очередной раз обманувшие, укравшие голоса избирателей и захватившие свои кожаные депутатские кресла на очередные пять лет беспросветного существования.

На днях мне сказали: «Вы пытаетесь сломать стену, которую поставила власть перед своим народом, а кто-то пытается аккуратно просверлить ее. Вы помогаете друг другу, и кто-нибудь из вас своего добьется». Мы собираем доказательства жутких по масштабам фальсификаций, пишем заявления в суды, мы пишем статьи в СМИ и посты в блоги. «Мы скорбящие, но мы не лохи». Мы не будем сидеть у реки и ждать, когда труп врага проплывет мимо. У нас на это просто нет времени…

Мы просим каждого неравнодушного студента, которого принуждали к голосованию без написанного заявления о внесении в списки избирателей, кого заставляли голосовать дважды, у кого еще осталась совесть, – напишите мне. Нужно только раз собраться и выступить всем вместе, чтобы на следующие выборы никто не посмел вас использовать.

***

«Победу» ЕР защищали сотрудники полиции

Кандидата в областную думу от «РПР-ПАРНАС» неизвестные силой выволокли с территории избирательного участка, заломили руки, обыскали и разбили фотоаппарат. По утверждениям заместителя начальника Кировского отдела полиции № 3 Акрама Аливердиева, это были полицейские.

Автор: Роман Дрякин

С того самого момента, как автор этих строк появился на избирательном участке № 147 (21-я школа на улице Посадского), члены УИК – и с правом решающего, и с правом совещательного голоса (т. н. наблюдатели) – явно напряглись. Не ждали, наверное.

Председателем УИК была учитель младших классов Ирина Лебедева. Наблюдатели назвали свои имена (без фамилий) и представляемую политическую силу – среди них были представители «Справедливой России», «Коммунистов России», «Единой России» и КПРФ.

Очень скоро на меня стали повышать голос, возмущаться и оскорбляться по разным пустякам, перевирать сказанное мною и даже обвинять чуть ли не в подкупе наблюдателя (а я всего-навсего попытался получше познакомиться с сидящей рядом представительницей «Справедливой России»). Участвовали в этом коллективном негодовании и наблюдатели, при этом никто из них не стал на мою сторону. Хотя я всего лишь передвигался по участку, иногда – с камерой.

От того, что я, видите ли, маячу перед глазами, наблюдателю-«справедливоросске» «стало плохо», и она пересела за угол. Мне объяснили, что её здоровье будет на моей совести: «Вы хотите неприятностей от «Справедливой России»?». Бурю возмущения вызвало моё намерение фиксировать происходящее на видеокамеру. Мне грозили судом. «На каком основании вы будете меня, мать двоих детей, снимать?» – заявила представитель «Коммунистов России», член комиссии с правом решающего голоса Ирина Болдырева. Эта дама возмущалась чуть ли не громче всех на участке.

После окончания работы со списками члены УИК начали сдвигать столы. Однако засвидетельствовать «честный и беспристрастный» подсчёт голосов я не успел. В кабинет ворвались несколько мужчин в гражданской одежде, без объяснений схватили меня и поволокли к выходу. Присутствующий на участке полицейский им не мешал. Мне скрутили руки и вывели из школы. Во дворе обыскали, извлекли из телефона флеш-карту и разбили фотоаппарат (одолженный, кстати, у друга). «У него диктофон», – сказал кто-то из нападавших. О диктофоне знали несколько человек на участке. Видимо, скрутившие меня люди получили информацию от них.

Далее меня выпроводили за школьную ограду, вынесли оставшиеся на участке вещи и велели уходить. Я вызвал полицию.

Одного из подъехавших полицейских я узнал – это был заместитель начальника Кировского отдела ОП№ 3 (так он мне представился) Акрам Аливердиев. Я видел его на прошлых президентских выборах, а также на митинге оппозиции.

На мои слова о том, что мне надо вернуться на участок и забрать оставшиеся вещи, Аливердиев предложил мне поехать в отдел и написать заявление там. Оказавшегося рядом сотрудника полиции, охранявшего наш избирательный участок, даже не спросили, почему он ничего не предпринял, когда неизвестные вошли в закрытое для посторонних помещение для голосования и вывели оттуда кандидата в областную думу.

Вот как Аливердиев пояснил мне произошедшее:

– У них (членов УИК. – Прим. авт.) есть принятое решение об удалении вас с избирательного участка. В соответствии с данным решением сотрудники полиции вас удалили. Вы не имеете права даже подступаться ближе.

Так это, оказывается, были полицейские! Почему же они не представились, почему были в гражданской одежде? Кстати, при мне никаких решений о моём отстранении комиссия не выносила. И знают ли эти «полицейские», что не имеют права применять какие-либо действия к кандидату в депутаты без санкции прокурора?

– Кто вам сказал, что вас не полицейские вывели? Там других сил, которые могли бы вас выдворить, кроме полицейских, нет, – подтвердил мне Аливердиев (беседа с ним записана на диктофон).

Результат: выкрученные руки, разбитый фотоаппарат, пропавшая флешка, исчезнувший MP3-плеер. А главное – мне так и не дали присутствовать при подсчёте голосов.

Вы всё ещё верите в честную победу «Единой России» и демократические выборы? Напомню, в первых номерах списка «едросов» идут губернатор Радаев и мэр города Грищенко. Как вы считаете, можно ли уважать тех, кто причастен к этой, с позволения сказать, партии?