ТЮЗом больше? ТЮЗом меньше!
В полдень среды у ТЮЗа еще стояли пожарные машины, улица Вольская частично перекрыта. А фасад старейшего детского театра страны был таким же, как и два, три дня назад. Цветы в окнах, растяжки под крышей, сообщающие о спектакле «Сирано де Бержерак». Но это был только фасад. Потому что накануне, 2 октября 2012 года, Саратовский театр юного зрителя сгорел. В наличии остались только фасад и «холодные склады». Жертв нет. И это несмотря на то, что на момент возгорания в театре шел спектакль. Публика из зрительного зала эвакуировалась самостоятельно и без паники.
Авторы: Елена Микиртичева, Вера Салманова, Сергей Сергиевский
Но и в среду в воздухе около театра витал запах гари. И еще витал в воздухе траурный дух, который бывает у дома покойника перед выносом тела. Прохожие, даже спешащие по делам, замедляли шаг. Многие пришли посмотреть, что случилось с театром и как он выглядит после пожара, и стояли кучками, обсуждая происшествие.
«Я вчера про пожар по радио услышала, на «Ретро-FM», – подошла ко мне совершенно незнакомая женщина, – я даже не поняла сначала, какой ТЮЗ горит, старый или новый. Но сразу прибежала сюда. Что тут творилось – думала, задохнусь, такой дым был. А сейчас почти не пахнет». Потом моя собеседница закручинилась: «Интересно, восстановят ли? – И сама себе ответила: – Не для того жгли, чтобы восстанавливать».
До чего нужно накалить обстановку в городе, в области, чтобы у людей не возникло иных вариантов причин пожара, кроме как «умышленный поджог»? Надо сказать, версий политического характера, типа «оппозиция подожгла театр, чтобы насолить власти», я нигде не слышала и не видела. Народ предполагает коммерческие истоки трагедии.
А во вторник вечером всё было куда динамичнее.
2 октября, 18:00. Перекресток проспекта Кирова и Вольской
Гуляющие по проспекту люди (и среди них волею случая оказавшийся на этом месте в этот момент корреспондент «Газеты недели») обращают внимание на дымок, показавшийся из-за крыши Дома книги. Две-три минуты, и уже густые темно-серые клубы валят в небо. Народ останавливается и начинает гадать, где горит: то ли в самом Доме книги, то ли во дворе за ним. Ответ приходит быстро. Горит соседнее здание – ТЮЗ: из его двери начинают выходить зрители, впрочем, не толпой, без давки и без суеты. Гулявшие по проспекту перемещаются на Вольскую, напротив театра.
Уже минут через семь прибывают первые пожарные машины – они прошли по Яблочкова. Вторая колонна идет по Вольской и застревает в пробке, мигом образовавшейся от театра и дальше. Сотрудников полиции, которым следовало бы оперативно растащить пробку и вообще взять опасный участок улицы под контроль, не видно и не будет видно еще довольно долго.
Пока здесь командуют пожарные. Они пытаются раздвинуть толпу на тротуаре, чтобы их машины могли развернуться в боевое положение. Толпа с пониманием выполняет их команды.
18:30
Водители образовавших поневоле пробку машин стараются кое-как разъехаться, хотя путь у них один – по улице Яблочкова. В конце концов это удается, и вторая колонна пожарных машин проходит к театру и дальше, на проспект, чтобы зайти со двора.
Пожарные приступают к работе. Но работа поначалу не ладится. Раздвижную лестницу поднимают до крыши театра, но по ней никто не лезет вверх. Лестница сворачивается, и некоторое время спустя её место занимает подъемник «механическая рука», на нем пожарный с брандспойтом поднимается выше здания и начинает поливать крышу.
Большинство тех, кто стоит на тротуаре напротив театра, оказываются зрителями, которые только что из театра. Едва успел начаться спектакль «Мальчики», как в зале показался дым. Театралы настроены нервно, но с журналистом беседуют охотно.
Первая зрительница:
– Дым пошёл оттуда, где прожекторы стоят, что сцену освещают. Мы сначала ничего не поняли, а потом страшно стало.
Вторая и третья зрительницы, наперебой:
– Дым пошел из-под потолка в задней части зала. Мы сначала подумали, это какой-то спецэффект, находка режиссера, но быстро поняли, что к чему, и давай скорее к выходу. Выходили из зала довольно спокойно, без давки.
– Но никто из работников театра нас не выводил, не организовывал эвакуацию, никто даже ничего не сказал об опасности. Мы сами всё поняли. В зале было много школьников, вот их учителя организованно выводили.
Взгляд через объектив и поверх него
Фотокорреспондент «Газеты недели» еще не уходила из редакции, поэтому у горящего здания ТЮЗа была буквально через 10 минут после звонка, известившего о пожаре.
Когда я подбежала к театру, экипажи первых пожарных машин уже разворачивали рукава, еще несколько машин застряли в пробке.
Зрители из театра уже вышли. Но оцепления еще не выставили. Я даже успела просочиться в подворотню к служебному входу. Там стоял совсем поникший Юрий Ошеров и несколько жителей соседних домов.
Практически вслед за мной в подворотню прошли и пожарные. И попытались установить какую-то небольшую лестницу. Но проку от нее не было никакого. Зато в подворотню умудрилась втиснуться пожарная машина. Что она там делала, не знаю.
Вскоре глава администрации Фрунзенского района Алексей Санников попросил не мешать пожарным. Дальше я снимала напротив главного входа ТЮЗа. Дым над театром стал не просто черным, в нем появились отблески пламени.
И тут наконец было установлено оцепление. Я оказалась на углу улицы Яблочкова. Уже появились зеваки, но в основном тут толпились зрители и артисты, покинувшие театр. Многие молодые артистки плакали, те, кто постарше, стояли с абсолютно потерянными лицами.
Совсем юная актриса держала в руках папку. «Это моя роль, – недоумевала она. И тут же загрустила: – А зачем она мне теперь?»
Тюзовский фотограф горевал. Большая часть пленочного архива театра безвозвратно исчезла. Слабым утешением был тот факт, что ему удалось вытащить дорогую видеокамеру.
Странным было то, что струя воды, забивающая было пламя, вдруг сходила на нет. И победа опять была за пламенем. Такое впечатление, что в гидрантах постоянно были перебои с водой.
19:30
Сотрудники полиции подгоняют эвакуаторы – быстро, один за другим – и отвозят от горящего здания легковушки, стоявшие у обочин. Народ на улице от наблюдения переходит к анализу.
Прохожие, наблюдая пожар:
– Бомжи, что ли, подожгли чердак? Или проводка старая замкнула…
– Да какие там бомжи! Ты где живешь, не в Саратове, что ли? Не знаешь, как тут места под богатый новострой расчищают?
– Да тюзовцам же сразу сказали: не жирно ли вам будет два театра? Вот теперь и отожмут у них старый.
– Что здесь до революции было? Клуб коммерческий? Вот и теперь коммерсанты его приберут к рукам.
– Устроят отельчик или торговый комплекс.
– А чё! Магазинчик нехилый получится.
Пожилая женщина в домашнем халате:
– Да не чердак загорелся. Мы всё видели, мы живем в десятиэтажном доме прямо за ТЮЗом, этот ТЮЗ у нас во дворе (именно так и было сказано. – Прим. авт.). Сидим ужинаем, вдруг смотрим – а в театре огонь! И горело не на крыше, а внутри здания, через окна было видно.
20:30
Уже темно. Клубы дыма над ТЮЗом освещаются снизу дрожащим багровым заревом. Из облака дыма вылетают тлеющие клочья и медленно планируют на толпу. Вдруг яркая вспышка – и мириады искр фонтаном возносятся ввысь. Несколько мгновений – и второй такой же фонтан золотых искр поднимается над театром. Толпа понимает: должно быть, это рухнули перекрытия.
Стайка веселых барышень, снимающих зрелище на мобильные телефоны, с восторгом:
– Ва-а-ау!
Бородатый мужчина, с недоумением:
– Дуры, что это вам, кино, фейерверк?
Дуры, с уверенностью:
– Да, а чего?
После 21:00. Проспект Кирова, между Вольской и Чапаева
Две барышни, в нарядах «кислотных» расцветок и со столь же яркими прическами:
– Чё такое, откуда народ?
Прохожие:
– Старый ТЮЗ горит!
Барышни:
– Же-е-есть! А где это – старый ТЮЗ?
Следующий день, среда, 3 октября. 18:00
Мы выходим из редакции и видим: где-то за Московской, между улицами Чапаева и Рахова поднимается в небо столб дыма – точь-в-точь такой же, как накануне над ТЮЗом. Что называется, продолжение следует.