Увядающая красота волжских далей

Коренным саратовцам не всегда понятна восторженная реакция туристов, впервые увидевших Волгу в районе Саратова. «Да она у вас тут как море! Какое величие, какая красота!» – произносят гости города, когда с экскурсией посещают набережную. Да, красиво. Да, широко. Но раньше, судя по всему, было лучше. И туристов было больше, и водный транспорт работал, и искупаться в великой русской реке можно было без опасных последствий для организма. Да и отдохнуть на волжских просторах не стоило дороже, чем за границей. Мы узнали, как меняется Волга и что она может предложить саратовцам.
Разворот подготовили: Мария Алексашина, Люся Шлёпкина, Вера Салманова (фото)

Неуловимый символ

Один мой знакомый ребёнок искренне верит, что на гербе Саратовской области изображены «три селёдки». Потому что селёдок он видел хотя бы в магазине, а стерлядей – только на картинках. На все увещевания, что раньше в Волге водилось очень много таких красивых рыб, как стерлядь, поэтому она и стала символом нашего города, он отвечает, что сейчас их нет и надо менять символ.

Действительно, о царской ухе из стерлядки, выловленной в Волге, не может быть и речи. Сейчас стерлядь – рыба краснокнижная. Чтобы хоть как-то поддержать её популяцию, ученые ежегодно выпускают в реку по 150 тысяч мальков.

«До строительства Волгоградской ГЭС (а строилась она с 1950 по 1961 год) стерлядь была вполне промысловым видом. И вылавливалась тоннами, – рассказывает заведующая сектором рыбоводства и воспроизводства рыбных запасов Саратовского отделения Государственного научно-исследовательского института озерного и речного рыбного хозяйства Зинаида Легкодимова. – Тогда в Волге ещё были проходные осетровые. Это и белуга, и севрюга, и осётр. Эта рыба, которая достигает от 10 до 200 килограммов. Я сама лично видела в Волге белугу весом 500 килограммов, такая рыбина может хвостом махнуть и сбить человека. Стерлядь тогда не так ценилась. Стерлядок по 5-10 килограммов с гигантами не сравнить. Да, ещё есть у этих рыб одна негативная особенность – они питаются чужой икрой. Такие вот благородные наклонности. После того как построили плотину, проходных осетровых здесь не стало. В теле плотины сделали, конечно, рыбоподъёмник. Но рыбы в этот проём не пошли. Первые годы это была «мясорубка». Если в те годы ехать по плотине, то можно было увидеть «пляску рыбы». А сейчас популяции очень упали. Когда начали проектировать вторую плотину – Саратовскую (строилась с 1956 по 1971 год), ту, что у Балакова, наш великий «осетровик» Василий Иванович Шилов предрёк, что мы доедаем последние хвосты стерляди. Он говорил, что эта плотина испортит нерестилища для стерляди, и даже её мы потеряем. У него была ихтиологическая станция в районе Вольска, он проводил исследования и предрекал резкий спад численности стерляди. При строительстве плотины хотели запроектировать стерляжий питомник. По планам Василия Ивановича, для сохранения вида нужно было выпускать в Волгу по полтора-два миллиона молоди в год. Но земли у Волги для таких целей не нашлось, ничего так и не построили».

Так и получилось. По данным на 1962-1971 гг., «стадо» стерляди в Волге в районе Саратовской области составляло 700-800 тысяч особей, а сейчас оно сократилось до 20-30 тысяч. Вот уже более пятнадцати лет экспериментальная база института выращивает и отпускает в Волгу стерляжью молодь. При необходимом для сохранения вида 1,5 миллиона в год отпускают лишь 150 тысяч.

«В 1996 году мы поняли, что никакого стерляжьего хозяйства нет и, видимо, не будет. Численность стерляди упала в 30 раз. Мы решили сохранять хоть последние хвосты, – объясняет Зинаида Ивановна. – Конечно, объёмы недостаточны. Но мы хотя бы сохраняем её как вид в Волгоградском водохранилище. Вот уже пять лет у нас нет государственных заказов, мы выпускаем стерлядь в счёт компенсации ущерба, нанесённого рыбному хозяйству Волги. Есть ещё одно хозяйство, которое работает по этой программе, они выпускают сазана».

По договору с организациями, которые своими действиями наносят ущерб речному хозяйству, институт выращивает и отпускает молодь. В последние два года ученые выпускают больше молоди, чем это позволяют сделать выделенные средства.

– Выпускать молодь можно только в июле. Вот накопилось у нас к июлю договоров на сто тысяч, а вырастили сто пятьдесят. Что же, мы эти пятьдесят тысяч должны на берегу бросить? Мы их выпускаем, а расходы нам никак не компенсируют. В счёт будущих договоров это сделать нельзя. Это большая проблема, – рассказывают сотрудники ГОСНИОРХа.

Институт – единственное учреждение, которое выпускает в Волгу «символ нашей губернии», остальные хозяйства, разводящие стерлядь, такой возможности не имеют. В этом году руководство области обещало институту региональную поддержку.

Караси вы мои, караси

Промысловыми для Волги считаются лещ, плотва, густера. Особо ценные виды судак и сом. Рыба сильно страдала из-за низкого уровня воды после сброса воды через плотину. В этом году повезло, рыба успела отнереститься. В последнее время в Волгоградском водохранилище наблюдается настоящее засилье карася. Этот вид приспосабливается к любым условиям, прекрасно живёт в условиях водохранилища. Именно его рыболовы-любители чаще всего ловят на свои удочки. Причём не только в Волге, но и в частных прудах, где рыбу специально для любителей рыбалки разводят. Однако ещё остаются люди, которые устраивают рыбалку прямо на набережной.

– От берега много не поймаешь. Это просто хобби такое, живу я недалеко. Зато тут и компания, и конкуренция. Вот видите, сегодня за утро поймал пять штук уже, – показывает улов рыбак Владимир. Он с «коллегами» предпочитает никуда не выезжать и рыбачить прямо в центре города, в самом начале набережной, ближе к мосту.

Я бы такую рыбу есть не решилась, да и многие рыбаки признаются, что боязно. «Кошке полакомиться! Она это любит», – рассказал о назначении улова сосед Владимира по «рыбному месту».

Спасти хотя бы кусочек

Проблема загрязнённости Волги давно обозначена на самом высоком уровне. На Волге расположено около 300 крупных предприятий химической, металлургической, оборонной промышленности, которые ежегодно сбрасывают 20 кубических километров сточных вод. И ещё немного печальной статистики: из ста городов страны с наиболее загрязненной атмосферой 65 расположены в бассейне Волги. Объём загрязнённых стоков, сбрасываемых в бассейны региона, составляет 38 процентов от общероссийского.

Несколько лет назад бюро ЮНЕСКО в Москве и Международный социально-экологический союз предложили ежегодно отмечать День Волги. Привлекать внимание к проблемам великой русской реки решили 20 мая.

В первую очередь в этот процесс влилась молодежь. В том числе и саратовская. Группа студентов классического университета, например, в рамках проектных школ потанинских стипендиатов разработала социально-экологический проект «Волге – волжские просторы».

– Создание водохранилищ привело к нарушению экосистемы Волги, но на небольшом участке от Маркса до Саратова ещё можно увидеть её первозданный облик, – рассказывает выпускник геофака СГУ, а ныне магистрант МГУ Михаил Дычкин. – Сейчас уцелевшие территории находятся под угрозой очередных экономических экспериментов и требуют безотлагательного вмешательства в их судьбу. Мы хотим, чтобы эта зона получила статус особо охраняемой.

Михаил со своей командой представил проект на конкурсе в Сочи и получил грант на проведение исследований. Студенческая команда провела три экспедиции в разное время года и взяла пробы для исследований.

– Первая экспедиция состоялась в марте этого года на острова поймы Красного Яра, где был произведен отбор проб снега. Погода преподнесла сюрприз. Лыжи проваливались под снег, туман и дождь сбивали с пути, так что через 50 метров ничего не было видно. Для сравнения брали пробы на Казачьем острове, Зелёном острове и на островах в протоке реки Сазанки с высокой антропогенной нагрузкой. Результаты показали, что в районе саратовских островов предельно допустимая концентрация тяжелых металлов, в особенности меди и свинца, превышена в 15 раз. Воздух загрязнён нитритами (разрушают гемоглобин, блокируя функцию переноса кислорода) и ионами аммония. На островах, предлагаемых для выделения в особо охраняемую природную зону, никаких загрязнений не наблюдается, – рассказывает молодой учёный.

Анализ данных по проекту проводят в экоаналитической лаборатории отдела охраны окружающей среды ВНИПИ газодобычи.

Две следующие экспедиции экологи посвятили заборам проб воды и почвы, а также изучали флору и фауну. Встретили они на островах и краснокнижные виды нашей области – косулю европейскую и ирис аэровидный.

О результатах исследований одна из участниц команд Ольга Геранчева рассказала на конференции «Проблемы реки Волга глазами молодёжи» и получила первый приз. Научное сообщество молодежную инициативу заметило, осталось мысль о необходимости сохранения Волги вблизи Саратова донести до чиновников.

– Это уникальный природный комплекс островов, каких мало осталось в нашем урбанистическом мире. В нём мало редкого, но само видовое сочетание растений и животных уникально, так как после создания Волгоградского водохранилища все подобные территории были затоплены, и сейчас их можно увидеть только здесь. Кроме того, эти нетронутые человеком участки поражают своей красотой и очень важны для экологического туризма, – уточняют молодые учёные.

Опасная вода

Старшие коллеги экологов, занимающиеся мониторингом Волгоградского водохранилища, менее оптимистичны. Они отмечают, что в последнее время в Волге появились опасные микроорганизмы.

– В последние несколько лет мы изучали процессы самоочищения в Волге. В летний период времени в связи с резким потеплением климата и пониженным уровнем воды активность процессов самоочищения снижена. Это можно заметить невооруженным глазом, если вы были летом на Волге, то видели, что интенсивное цветение воды начинается уже в начале июля, – говорит заведующая кафедрой экологии СГТУ имени Гагарина Елена Тихомирова. – Жара и обмеление приводят к ещё одному опасному процессу – прогреву донных отложений. Всё, что копилось в них годами и что образовалось в результате гниения водной растительности, выходит на поверхность. В результате в воде превышаются предельные концентрации различных химических соединений. Кроме того, во многих местах Волгоградского водохранилища есть тенденция к заболачиванию, вода застаивается. В такой ситуации в воде появляется много условно-патогенных микроорганизмов, которые активно размножаются и могут быть потенциальной причиной различных инфекций.

Обнаружили учёные и последствия тех самых сточных вод и незаконных сливов в реку.

– Мы выделяли в летний период и изучали такие микроорганизмы. Среди них обнаружили штаммы, устойчивые к антибиотикам. Значит, они развиваются в воде, в которую каким-то образом эти антибиотики попадают. Во многих реках Европы такие бактерии обнаруживаются, и это послужило основанием для ужесточения законодательства и экологических требований к сбросам. Для реки Волги системные исследования не проводились. А это тревожные факты. Условно говоря, если человек наглотался волжской воды с такими бактериями, то вылечить его антибиотиками будет очень сложно. Чтобы справиться с проблемой, нужно совершенствовать систему экологического мониторинга водных объектов и экологическое законодательство, – поясняет специалист.

На данный момент в техническом университете используют достижения информационных технологий, чтобы смоделировать риски на водных объектах и усовершенствовать способы исследований.

«Специальное русское лечебное средство»

Такой популярный во всём мире, а главное, лечебный речной туризм у нас отчего-то не развивают. Турбаз, санаториев и домов отдыха в области становится с каждым годом всё больше, а вот с речными круизами в Саратове дела похуже. А ведь Волгу можно и нужно использовать для лечения и отдыха гораздо шире, смелее.

Первым вопрос о пользе для организма водного туризма поднял профессор Московского университета Николай Голубев. Его работа «Речные путешествия как терапевтическое средство» была опубликована в начале прошлого века. «Нигде в Европе не существует такого раздолья и удобств для речных путешествий, как на Волге и на Каме, поэтому я считаю лечение речными путешествиями как бы нашим, специальным русским лечебным средством. По моему мнению, никакие морские и никакие другие путешествия не могут сравниться как таковые с путешествиями по реке», – утверждал Голубев.

Известный русский географ и климатолог Александр Воейков, много занимавшийся вопросами медицинской климатологии, также указывал на то, что из всей средней полосы России «особенно хорош климат на Волге и её больших притоках», и подчеркивал его особую благоприятность для здоровья.

«Врачи уже давно обратили внимание на пользу продолжительного пребывания больных на Волге и советовали им кататься некоторое время взад и вперед на пароходах. Польза от этого была большая; нервные люди получают особенное облегчение своих недугов», – писал Воейков. Отдавая себе отчет в том, что комфортабельное путешествие на волжском пароходе стоило довольно дорого, он предлагал устроить особые «баржи-дачи», пребывание на которых было бы «возможным и для людей с очень небольшими средствами».

Старейшей саратовской туристской фирмой, занимающейся организацией круизов по Волге, является Саратовское бюро путешествий и экскурсий. В одной из статей, опубликованных в саратовской прессе, работники этой турфирмы так описывали свой первый опыт организации речных путешествий:

«Давно это было, но знаменательное событие наверняка осталось в памяти тех, кому довелось отправиться в первое путешествие на двухпалубном, ещё колёсном, теплоходе. В начале 70-х ему на смену пришло более комфортабельное судно, да не одно, а несколько. Трёхпалубные теплоходы «Кутузов», «Щорс», «Лев Доватор» и другие без устали сновали вверх-вниз по великой реке на радость многочисленным туристам. Теплоходы ходили на Ростов, Москву, Пермь, Нижний Новгород, а самый длительный по протяженности маршрут Саратов–Санкт-Петербург–Саратов продолжался 21 день… Красоты русской природы, великолепные волжские пейзажи, свежий речной воздух, размеренный уклад жизни на теплоходе – всё это действовало весьма благотворно и по эффективности вполне соперничало с отдыхом в санатории».

Сейчас, конечно, дела с речными круизами похуже, рейсов стало меньше, но всё оказалось не так грустно, как мы думали изначально. В эту навигацию Саратовское бюро путешествий предлагало саратовцам прокатиться на трёх четырёхпалубных теплоходах и пяти трёхпалубных. Доплыть на них можно было до Санкт-Петербурга, Москвы, Нижнего Новгорода, Ростова-на-Дону, Перми, Волгограда, Казани, Ярославля, Елабуги, Астрахани, Ахтубы и Камышина.

Что касается цен, то, увы, позволить себе попутешествовать по Волге могут далеко не все. Кстати, большая себестоимость речных путешествий как раз и является одним из ограничительных факторов развития отрасли. Так, предлагавшиеся в эту навигацию круизы стоили от 4300 до 79800 рублей (в зависимости от класса судна, категории каюты, длительности и дальности путешествия). Средняя цена колебалась на уровне 20 тысяч за путёвку на одного.

Славное начало с бесславным концом

Коммерческое судоходство, основа которого была положена в России в начале XIX века, развивалось стремительно. «Саратовские губернские ведомости» от 4 ноября 1844 года сообщали: «Число судов собирается в Саратовскую пристань от 150 до 200, тогда берег Волги на протяжении четырёх вёрст, представляет лес мачт. Из Саратовской пристани отправляется хлеба разного рода до 7,5 миллиона пудов (120 тыс. тонн), приходит соли до 2,5 миллиона пудов (40 тыс. тонн), рыбы 1,5 миллиона пудов (24 тыс. тонн). К Саратовской пристани с грузом и без оных приходят суда разной конструкции, как то: сплавные барки, полубарки, росшивы, мокшаны, сурички, тихвинки и другие названия, средним числом можно положить до 1000 судов».

На рубеже XIX-XX веков Волгу и её главные притоки – Каму и Оку – прочно удерживали в своих руках самые крупные пароходные общества, в их числе было и «Купеческое пароходство в Саратове», основанное в 1886 году. С февраля же 1907 года было учреждено полное товарищество под названием «Купеческое пароходство», которое открыло регулярное сообщение между Балаковом и Ровным. Позже свои пароходства организовали купцы и зажиточные крестьяне. Они владели одним-двумя судами, в основном буксирами, которые перевозили только их грузы. Была в Саратове и флотилия Рязано-Уральской железной дороги, которая обслуживала собственные интересы. В её составе были паромные переправы для перевозки железнодорожных вагонов в районе нынешнего железнодорожного моста и вспомогательный флот, включая первый ледокол в Саратове. В 1917 году в Саратовской губернии было зарегистрировано 655 самоходных и несамоходных судов.

В 1918 году Совет народных комиссаров принял Декрет о национализации флота. После того как все судовые предприятия были объявлены собственностью государства, управление речным транспортом было организовано по коллегиальному принципу, работники сами избирали «Деловые советы» и «Коллективы», которые осуществляли руководство. Потом работой флота стали руководить районные управления водным транспортом.

Вместе с развитие грузовых перевозок возрастали и перевозки пассажирские. С 1917 по 1935 годы они увеличились в три с половиной раза. Берегового пассажирского вокзала до 1933 года в Саратове не было, поэтому пассажиры ожидали пароходы на плавучих дебаркадерах – пристанях или на берегу.

В 1967 году вокзал благоустроили, построили гостиницу на 184 места, пригородный павильон и причальную стенку длиной 550 метров с восемью причалами.

В 1980-е годы пассажирские суда обслуживали 60 населенных пунктов, в границах Саратовского порта работали 17 единиц скоростных судов. С 1991 года в связи с кризисными явлениями в экономической жизни страны объёмы перевозок стали сокращаться. Практически весь местный скоростной флот, выполнявший перевозки по городам области, был продан. Из более чем десяти маршрутов и двадцати судов на подводных крыльях («Метеор», «Ракета», «Комета») не осталось ни одного. По нашей информации, саратовские «Метеоры» оказались... на реке Янцзы. На сегодняшний день в Саратове сохранился только прогулочный флот.

Три дня в неделю (по средам, субботам и воскресеньям) суда типа «Москва», «Москвич» и «ОМ» возят дачников по трём маршрутам – до Кошелей, Шумейки и Сосновки. На единственных в своём классе в России двухпалубных катамаранах «Волга-1» и «Волга-2» проводятся экскурсии по живописным местам реки.

С волжским речным судоходством тесно связана история Саратовского яхт-клуба, отсчёт её начался с 1876 года, а закончился в 1917-м. С первых дней своего существования клуб проводил соревнования на яхтах, гонки на весельных лодках, шлюпках и других судах. В середине 90-х годов прошлого века саратовские яхтсмены и любители парусного спорта решили возродить Саратовский речной яхт-клуб. В августе 1997 года была проведена первая регата «Великая Волга». Впервые в России, для пропаганды парусного спорта, яхты стартовали прямо от набережной, на глазах многочисленных зрителей. В августе этого года прошла 15-я, юбилейная регата. В «Великой Волге» участвовало около 60 крейсерских и юношеских яхт. Самым младшим участниками было семь лет, самым старшим – за 60.

Дмитрий Ульянов, яхтсмен, журналист:

РЕКА, КАК И МОРЕ, ШУТОК НЕ ЛЮБИТ

Во-первых, мы потеряли колёсные пароходы. Два года назад я снял документальный фильм «Вернуть пароход» – он как раз о «колёсниках», потерянных навсегда. Это было «лицо» нашего судоходства, его дух и история. В Европе и Америке старинные пароходы до сих пор на ходу, некоторым больше ста лет. И они в прекрасном состоянии. Мы не смогли сохранить эту историю. Помните фильм «Жестокий романс»? Великолепную «Ласточку» играл знаменитый пароход «Спартак». Он пережил Гражданскую войну и Сталинградскую битву. А погиб бесславно в отстойнике для списанных судов. Эльдар Рязанов рассказывал мне, как пытался его спасти. Но даже он, увы, оказался бессилен.

Во-вторых, мы привыкли слышать, что живём в обществе потребления. Но это не совсем так. Потребление всё-таки подразумевает создание неких материальных ценностей. А мы живём в обществе разрушения. Уничтожение, нескончаемая переработка в утиль – вот наш современный стиль жизни. К сожалению, по современной Волге это очень заметно. Большинство сухогрузов идут с металлоломом. А раньше ходили с зерном, овощами, строительными материалами. Не говоря уже о том, что судов стало мало. Река не работает и на сотую долю своих возможностей.

Доводится иногда слышать такое суждение: мол, ну и что, зато маломерным судам легче стало ходить по реке, раз движение не интенсивное. Но это очень спорно. Всё-таки большими транспортными судами управляют профессионалы. У них гораздо больше знаний и культуры поведения на воде, чем у многочисленных любителей.

В-третьих, маломерный флот растёт – это хорошо. Плохо то, что большая часть судоводителей правила плавания по внутренним судоходным путям не открывали со времени сдачи экзамена на права. Если вообще когда-нибудь их читали. При этом находится немало таких, которые жалуются, мол, сотрудники Государственной инспекции маломерных судов стали свирепствовать, словно гаишники. А я считаю, правильно свирепствуют. И даже недостаточно. Неплохо бы наделить МЧС полномочиями полиции, вооружить их и оснастить скоростными судами. Пора уже понять, что река, как и море, шуток не любит и ошибок не прощает. Мы живем на её берегах с детства, но далеко не все научились с ней общаться. А надо бы об этом задуматься.