Альтернативные «дедушки»
Месяц назад в Саратовской области, как и по всей России, завершился весенний призыв (в последние годы это волнующее мероприятие растягивается до середины лета). В войска отправились почти 3,5 тысячи человек. Примерно тысяча жителей региона сумела уклониться от получения повестки.
За это их могут оштрафовать на 500 рублей, если, конечно, найдут. Еще 63 юноши повестку получили, но в военкомат не пришли. Им грозит уголовная ответственность. Один человек, по религиозным соображениям не согласный брать в руки оружие, направлен на альтернативную гражданскую службу (АГС) – дворником в реабилитационный центр «Ударник». Семеро подали соответствующие заявления и получат распределение в рамках осенней призывной кампании.
Всего в области альтернативную службу проходят десять человек. Корреспонденты «Газеты недели» побывали в энгельсском доме-интернате для престарелых и инвалидов, где служат пятеро пацифистов.
Военкомат требует доказательств
В энгельсском доме-интернате на вид уютно, как в санатории: парк с декоративными фигурками гномиков, яблоневый сад, огород без единого сорняка, новенькие лавочки, золотые шары фонарей. Альтернативщики признаются, что, получив направление, ожидали худшего. На интернет-форумах, где обсуждается АГС, дома престарелых считают «страшилкой», да и в военкоматах господа при погонах отзываются о работе по уходу за пожилыми людьми как о чем-то позорном.
Альтернативщики в энгельсском интернате по современным армейским меркам уже «деды» – служат больше полугода. Все выбрали АГС по религиозным мотивам, информацию об этом виде службе черпали в родных общинах и в Интернете. «Военкомат узнал от меня много нового, я первый случай в районе», – говорит Евгений Смоляк. Он призывался в Татищевском районе. По закону заявление на АГС нужно подавать за полгода до призыва. К нему следует приложить краткую автобиографию и характеристику с места работы или учебы. Иногда на местах требуют дополнительные документы. Например, Артем Прошенков (призывался в военкомате Заводского района Саратова) был вынужден предоставить справку о крещении, подписи родственников и друзей, готовых свидетельствовать, что он действительно является верующим.
По закону претендент на АГС не обязан доказывать наличие убеждений, но должен рассказать о них на заседании призывной комиссии. Порой такие заседания превращаются чуть ли не в судилища над «сектантами». Представители военкоматов зачастую используют это слово как синоним «альтернативщику». Впрочем, в случае с Артемом Прошенковым всё прошло гладко: «На меня только руками замахали, мол, мы вас уже наслушались, и одобрили заявление». В целом по стране призывные комиссии выносят положительные решения более чем в 90 процентах случаев.
Кадровая лотерея
Военное ведомство передает сведения о кандидатах на АГС в Роструд, который в течение полугода подбирает каждому подходящую вакансию. Информация о будущем работнике, исходящая от военкомата, зачастую оказывается крайне скудной: фамилия и возраст, без указания сведений об образовании и опыте работы. В результате Роструд принимает кадровые решения почти вслепую, хотя выбор огромен: более 4,3 тысячи вакансий (в среднем 5,3 на человека). В списке 70 рабочих специальностей (например, слесарь, монтер, рабочий по благоустройству, официант, установщик декораций, переплетчик) и 60 интеллигентных профессий (артист балета, кукловод, врач, звукооператор, программист, музейный смотритель, педагог). Список обновляется ежегодно по заявкам организаций.
Из-за «слепого» трудоустройства около трех процентов альтернативщиков, получивших распределение, не доезжают до места службы. Как поясняют в Роструде, в основном это юристы и экономисты, которые не согласны с предоставленной низкоквалифицированной работой.
Из-за бюрократических нестыковок один из энгельсских альтернативщиков Илья Шипилов оказался в сложной ситуации. Илья родом из города Братска Иркутской области. По закону иногородних призывников направляют только на предприятия, которые могут предоставить общежитие (по этой причине больше половины альтернативщиков остаются служить на малой родине). Сначала Шипилова распределили в одну из школ Волгоградской области учителем информатики. Приехав на место, молодой человек обнаружил, что вакансия уже закрыта. Ему предложили работу в другой школе, но там не оказалось жилья. Процедура перевода в рамках АГС очень сложна: контракт нельзя расторгнуть по желанию работника или работодателя, обязательно привлекать федеральные ведомства. С трудом Шипилова перевели в энгельсский дом престарелых, где альтернативщикам выделены жилые комнаты.
Все они работают здесь на должностях санитаров-уборщиков. У Евгения Смоляка – высшее техническое образование, до призыва он работал в частной фирме, связанной с монтажом электрических систем. Артем Прошенков – газоэлектросварщик. Балаковец Андрей Купряшин – опытный штукатур-маляр, работает с 14 лет. Конечно, в социальном учреждении все эти таланты пригодятся, но вот беда: зарплата санитара от этого не вырастет. Официально подрабатывать во время прохождения АГС запрещено.
Юноши наперебой рассказывают истории о знакомых альтернативщиках, которым достался «счастливый билет»: один уехал по распределению в Ростов, работал на предприятии электриком и накопил на машину, другой попал на подмосковный завод с зарплатой в 20 тысяч и остался там работать по окончании службы, третий трудится разнорабочим на кухне в детском санатории в Челябинске и получает 17 тысяч, и т. д.
Кажется, это как раз тот случай, когда уместно вспомнить фразу: «Всё познается в сравнении». В энгельсском интернате санитар получает 5,5 тысяч рублей, бесплатное проживание, трехразовое питание, восьмичасовой рабочий день, два выходных в неделю, отпуск длиной в 42 дня (он входит в срок службы) с оплаченным проездом домой. Обычный солдат-срочник получает 2 тысячи рублей в месяц и среди прочих «бонусов» имеет большой шанс лишиться этих денег стараниями старших коллег.
Любимцы публики
Альтернативщики появились в энгельсском интернате летом 2004 года, как только заработал закон об АГС. «Сначала диковато было. Не верилось, что придет молодой парень и будет здесь работать», – вспоминает старшая медсестра Татьяна Огорева. Раньше санитаров-мужчин здесь не бывало. Первый гражданский призывник Слава оказался «очень отзывчивым, на все руки мастером». Так же говорят о втором – Сергее («дембельнулся» осенью 2010 года). Андрей Купряшин во время разговора надраивает полы в коридоре. Санитар также выполняет тяжелую физическую работу: помогает тяжелобольным бабушкам пересесть с кровати в кресло-каталку, вывозит их на прогулку во двор, более бодрых пенсионеров сопровождает в поликлинику или магазин. «Беспрекословный», – с умилением вздыхает медсестра.
Всего в учреждении 100 санитарок. Как говорят сотрудники, всегда есть две-четыре вакансии из-за текучки. Гражданские призывники тем и привлекательны, что гарантированно проведут на этом месте весь срок службы. Да еще верующие: не пьют и на перекуры не бегают.
Пожилые постояльцы интерната (их называют «проживающие») не вполне согласны с идеей освобождения от военной службы. Как говорят юноши, бывало, что и посмотрят косо, и дезертирами назовут. Но все-таки для одиноких людей в почтенном возрасте важнее конкретная помощь молодого санитара. Работой альтернативщиков проживающие очень довольны: как говорят пенсионеры, мальчишки даже более душевны и приветливы, чем постоянные сотрудницы.
«У меня друг отслужил в обычной армии. За год по два патрона выпустили, научились кровати по веревочке ровненько выставлять и носы друг другу порасшибали», – рассказывает Андрей.
Идем к месту службы Артема Прошенкова. У входа в прачечную синяя табличка «Закрывайте дверь, работает кондиционер». Внутри пахнет порошком и глаженым бельем. Артем открывает дверцу стиральной машины, выгребает гору белья на тележку и толкает в сушилку. Иногда за день приходится перетаскать до полутонны ткани. Раньше это тоже было исключительно дамской работой.
«Он у нас очень сообразительный. Сами удивляемся: серьезный, как взрослый дяденька, один раз показали, что надо делать, и на лету схватил», – барышни богатырского телосложения нахваливают свое альтернативное сокровище. Все-таки похвала дороже денег. Скептичный Артем начинает улыбаться и рассказывает, что почистил здесь кондиционер и «иногда ремонтирует потолки», хотя ему за это не платят.
Ищем подходящую обстановку, чтобы во всей красе отснять работу Евгения Смоляка – он трудится помощником электрика. «Нет, ну это будет слишком идиллично», – юноша не хочет фотографироваться у щитка возле роскошной клумбы и находит более скромный фон за углом корпуса. Евгений подает отвертки с разноцветными рукоятками, мастер – тертый дядька лет сорока – ковыряется в разъемах и наставительно говорит: «Это практика! Парень не теряет профессиональных навыков. Плюс жизненные ценности, здесь меняется отношение к человеку…»
Евгений рассказывает, что, не будь религиозных убеждений, пошел бы в обычную армию, среди родственников много кадровых офицеров. Здесь он уже восемь месяцев, «дембель» – в сентябре будущего года. «С одной стороны, времени жалко, ведь образование есть, девушка. С другой, для христианина важная штука – смирение, в основном этому здесь учимся».
Директор дома-интерната Сергей Сафошкин говорит, что с удовольствием взял бы еще человек пять альтернативщиков. В свое время он окончил саратовское химучилище, служил по всему бывшему соцлагерю от Германии до Дальнего Востока. Когда командовал полком в Шиханах, к нему обратились солдатские матери и попросили принять в часть «бегунков», которые не прижились в других подразделениях. Молодым людям грозил суд, но полковник Сафошкин «вышел в округ», оформил парней к себе и расставил соответственно их талантам: не хочешь стрелять – вот метла, в столовую иди, за баранку садись и т. д. Признает, что рисковал, «ночами не спал, сторожа над ними ставил», – и не прогадал. Свою часть Сафошкин укомплектовал на 92 процента, хотя у соседей показатель едва дотягивал до половины.
В отличие от многих военных, Сергей Владимирович уважительно относится к альтернативщикам: «Этот человек не спрятался, не убежал, а выполняет свой долг».