Сахарный якорь

Редакционная машина остановилась у ворот Балашовского сахарного завода ближе к обеду. Пока мы фотографировали лошадь, которая везла тележку с нарубленными ветками, ворота открылись, и из них – на велосипедах, мопедах и мотоциклах – начали выезжать рабочие. А прямо на территории завода стояла билайновская вышка. «Связь с миром у нас отличная», – сказал, улыбаясь, директор Андрей Болотич.

Немножко про технологии

«В расширении мощностей сахарного завода заинтересованы все», – об этом рассказал свекловодам региона в ноябре тогда вице-премьер Вячеслав Володин. «А с вводом новых мощностей, – подчеркнул Вячеслав Викторович, – появятся и новые рабочие места, дополнительные отчисления будут поступать как в районный, так и областной бюджет. И что самое главное, наша продукция будет перерабатываться в больших объемах на территории области. Это очень удобно для тех, кто ее выращивает».

– К сожалению, в настоящее время заводу приходится рассчитывать только на собственные силы. Кроме компенсации части затрат по выплате банковских процентов, мы больше ничего не получили, – рассказывает директор Балашовского сахарного комбината в Пинеровке Андрей Болотич.

Между тем реконструкция на заводе идет. Но вкладывают в нее собственные и заемные средства, а вовсе не государственные. Начиная с 2004 года частный собственник отправил на модернизацию заводских корпусов, оборудования и восстановление свеклосеяния в Балашовском районе около 600 миллионов рублей. Обновление производства позволило перешагнуть проектную мощность завода – в 1,5 тысячи тонн. В этом году здесь планируют перерабатывать 2,5 тысячи тонн свёклы в смену. А через три года не исключены и пять тысяч тонн.

На столе у директора лежит концепция вывода предприятия на разные уровни мощности. «Наша библия», – говорят здесь все главные специалисты, предлагая самим вникнуть в качественно сделанный проект развития. Но предложение осуществить не так-то легко. Потому что сразу начинаешь спотыкаться о слова. Сначала придется научиться правильно говорить «свёкла», а не «свекла». Потом уяснить, что такое кагатное поле, утфель, меласса, сатурация, дефекация... Технология изготовления сахара из свёклы оказалась сложной и трудоемкой. Нам ее объяснили на словах, потом показали схематично на экране компьютера, потом повели по цехам. Но оборудование стояло. Не двигались стрелочки приборов, отмечая температуры, уровни, объемы, массы. Не ходили по пролетам и коридорам специалисты с пробами диффузионного сока и сгущённого сиропа разной степени готовности.

Главный технолог завода улыбчивая легконогая Мария Сиренко очень старалась, чтобы мы уяснили все этапы сахарного производства. Но нам казался сказкой рассказ о том, как свёклу отмывают, режут, греют в особых условиях, чтобы сладость корнеплода перешла в раствор питательной воды, а потом этот сок чистят, отфильтровывают из него «несахара» и, наконец, полученный сироп выпаривают, уваривают и кристализуют сахарный песок. Всего какие-то сутки проходят с тех пор, как партию свёклы возьмут с кагатного поля, до того как полученный из нее вымытый и высушенный сахар в 50-килограмовых мешках поступит на склад.

– Производство сахара – процесс непрерывный и сезонный. В этом году он начнется 28 августа, а продлится до последней свёклы, – говорит Мария Андреевна. В прошлом году закончили в январе. Переработали 250 тысяч тонн корнеплодов. Произвели 37 тысяч тонн сахара. Могли бы еще больше. Но в начале ноября были заморозки, а потом сразу оттепель. «Свёклы очень много пропало и в полях у фермеров, и у нас на кагатных», – рассказывает директор Андрей Болотич.

За 52 года работы завода производственные результаты были самые разные. Смотришь в сводную табличку и диву даешься, как пляшут все показатели. В 1972 году переработано 53 тысячи тонн свёклы, а в 1973-м – 150, в 1991-м – 75, в 1992-м – 162. Эти цифры, оказывается, зависят от урожая свёклы. Но почему же тогда в 1972 году было выработано 7,5 тысяч тонн сахара, а в 1991 даже меньше семи, хотя переработали-то на 20 тысяч тонн больше? А эти цифры зависят от сахаристости корнеплодов, состояния оборудования завода, работы всех служб и специалистов завода. В 1972 году выход сахара из 1 т сахарной свеклы был почти 14 процентов, а в 1991 он не достигал и 10 процентов. Выход сахара зависит и от сорта свёклы, от условий ее выращивания и хранения. И от правильности технологического процесса по извлечению сахара.

В 2009-2010 годах через несколько лет после смены собственника и технического перевооружения цехов процент выхода сахара на Балашовском заводе приблизился к западноевропейскому и составлял около 17 процентов. С урожая прошлого года извлекли около 15 процентов, но тоже по максимуму. И все-таки главным остается погода, природа и желание людей выращивать свёклу. Которые вроде не зависят от стараний руководства завода. Или все-таки зависят?

Немножко здравого смысла

– Мы увеличиваем посевные площади в радиусе 70 км от завода, привлекаем фермеров, проводим семинары, собрания со свекловодами, – рассказывает Андрей Болотич. – Планы и договоры по расширению площадей, по развитию каждого хозяйства вокруг завода составляются на пять лет. Оговариваем цену выше рыночной. Например, в прошлом году тем, кто связан с нами долгосрочными договорами, платили по 1,5 тысячи рублей за тонну свёклы и брали ее в первую очередь. А остальные свекловоды получали от нас 900-1000 рублей за тонну.

Постепенно фермеры в Саратовской области начинают понимать, что свёкла может стать экономическим якорем для сельхозпроизводителя. Она считается одной из самых рентабельных культур. При этом она не портит землю, как подсолнечник, а, наоборот, улучшает ее состав, снижая кислотность. «В подарок» фермерам завод предлагает отстоявшийся после мойки корнеплодов осадок. Можно договориться о том, чтобы взять на заводе патоку и высушенный жом, которые подмешивают в корм скоту. Эти добавки увеличивают удои на 30-40 процентов.

По идее свою свёклу в Пинеровку могли бы возить фермеры и из Ртищевского, и из Романовского районов. Расстояния позволяют. Но беда в дорогах. Они разбиты. А 100-130 километров по бездорожью зримо ухудшат товарное качество корнеплодов. И поэтому Балашовский сахарный завод обеспечивает объемы, покупая свёклу у хозяйств Тамбовской и Воронежской областей. Больше половины объемов сырья для производства сахара на завод ввозят «из-за Хопра». Подсчитав свои и чужие издержки, завод вынужден был восстановить на собственные средства мост через реку. Но отремонтировать все дороги в области в радиусе 130 километров потенциального свекловичного клина своего счета не хватит.

Немножко экономики

– Все серьезные инвесторы российских заводов по производству свекловичного сахара приняли сейчас стратегическое решение резко наращивать существующие мощности. Задача одна – как можно быстрее занять свою нишу в производстве сахара. В рекордном прошлом году отрасль произвела 5,1 миллиона тонн сахара из свеклы. На внутреннее потребление России требуется около пяти с половиной миллионов тонн в год. То есть сейчас в выигрыше будет тот, кто быстрее начнет производить последние 500 тысяч тонн свекловичного сахара. Именно этот производитель сделает нас независимыми от сырцового тростникового сахара из Индии, Бразилии и других стран. Свекловичный лучше хотя бы потому, что независим от мировой цены и от видов на урожай сахарного тростника.

Андрей Болотич знает, о чем говорит. После окончания Московского института пищевой индустрии работал на Краснопресненском сахарорафинадном заводе. Трудовой путь там закончил в должности заместителя генерального директора. Говорит, что огромный город проглотил завод: «Да может, оно и правильно, потому что не дело рядом с Кремлем перерабатывать сахар-сырец». В Пинеровку московского топ-менеджера попросили съездить на месяц «порулить». А он здесь остался. Квартира, правда, пока в Балашове. Но в Пинеровке он не только директор основного предприятия, но и депутат местного собрания, то есть все про житье-бытье жителей рабочего поселка знает.

С умершего краснопресненского завода привез Андрей Владимирович в Пинеровку переходящее красное знамя министерства пищевой промышленности СССР. Стоит сейчас у него в кабинете. Но сердцу дороже уже новые награды. Балашовский завод в последние годы входит в десятку лучших сахарных производств в России по качественным показателям. Финансовые скоро могут тоже резко поправиться.

На просторной территории строится новый корпус по производству прессованного жома. Жом – это то, что остается от свёклы, после того как из нее заберут сахаристые вещества в раствор. Сейчас эти остатки на заводе тоже сушат и даже прессуют, но на них особо не зарабатывают. А вот когда перейдут на производство гранул по евростандартам, валютный счет предприятия обещает приятно порадовать. Потому что результат переработки российского жома очень интересует маленькие отельчики в горах Швейцарии и других странах, помешанных на экологической чистоте и энергоэффективности.

– У жома теплоотдача на пять процентов ниже, чем у угля, но зольность всего один процент. Практически не остается ничего. За тонну этих гранул мы будем получать 200 долларов. Планируем выпускать каждый год около шести тысяч тонн. То есть у нас заработает практически своя маленькая угольная шахта, на которой будет задействовано всего 10 человек.