По обе стороны одного забора

Тайм-аут. Протестующие вынесли свои протестные прогулки на загородные лужайки, поближе к шашлычкам и пикничкам, подальше от «старших смотрящих» за порядком в форме и без. Как и положено подросткам, занялись выяснением, кто круче революционер, чья шайка сегодня «правильная», а кто «предатель», чья гора выше и кого пускать в «самую правильную на поляне демократию», а кто пусть на опушке подождет. Власть имущие проектируют законодательные заборы, придумывают, чем бы еще огородить эту детскую площадку и подольше не допускать этих безумных виртуальных детишек с их мечтами и воплями о попранном достоинстве во взрослую жизнь, где думы о судьбах страны и ценах на нефть отягощают разучившиеся думать даже о собственной безопасности чиновнические мозги.

Подумать только, еще полгода назад о протестных настроениях не было никаких помыслов у абсолютного большинства жителей нашей необъятно безразличной к будущему своих детей страны, населенной доверчивыми «родителями». После выборов в городскую думу и перед выборами в Госдуму удалось провести более чем полсотни фокус-групп сначала с исследовательскими, а потом с психотерапевтическими целями.

Ветераны привычно пеняли на дороговизну, родители радовались мелким улучшениям в работе детских поликлиник. Все благосклонно высказывались про ремонт и благоустройство дворов, высказывали сдержанные сомнения в деловых характеристиках Грищенко и Ко, все были критично-благосклонны и всё предвещало приторможенное скольжение к победе команды единороссов. Только студенты бухтели про качество образования, с которым за границей хорошего места не получишь, а здесь на работу не берут за ее полным отсутствием. Однако студент электоральной картины не портил, поскольку представить голосующего студента, если он не одуревший от близости власти молодогвардеец, практически невозможно.

И только учителей было немного жалко. Почти по-военному дисциплинированные, радующиеся даже незначительному повышению зарплаты и улучшению технического оснащения школ, они стонали под гнетом вала отчетов и ненужных бумаг и сокрушались о потере смысла образования, всё более «затачивающегося» под стандарты ЕГЭ.

Особенное сочувствие вызывали их стоны о почти обязательном участии в избирательных комиссиях, от чего предвидели они многие печали. И я придумал терапевтическую мульку, призванную облегчить им муки совести, возникающие у каждого нормального человека при включении его в инструментарий административного ресурса. Суть в том, что, признавая вороватые качества за многими членами правящей партии и даже зная их поименно, они практически не сомневались в победе направляющей силы. К «Народному фронту» как инструменту политических изменений в стране отношение у всех было недоуменно-недоверчивое.

Мулька для очистки совести

Каюсь, я стал заканчивать беседы с фокус-группами толкованием тайных замыслов Путина. Пинайте меня, лидеры протестного движения, если не боитесь получить адекватный ответ. И тогда, и сейчас, полгода спустя, я считаю Путина единственной лидером, способным вести страну к каким-то осмысленным, не хаотичным изменениям. В какую сторону поведет – вопрос спорный, но спорить ему пока не с кем, потому что критики и противники устно и письменно полгода брызжут слюной и вопят, но осмысленного шага пока не предложили ни единого. А все титулы и эпитеты, которыми он щедро обвешан, любой психологически грамотный аналитик назовет проекцией собственных характеристик, мотивов и личностных особенностей многих протестующих. Для этого достаточно потратить месяц-другой на чтение постов в обсуждении передач и публикаций «Эха Москвы» и других протестных изданий.

Так вот, я начал прокачивать в качестве эксперимента свою мульку про то, что тайные замыслы Путина связаны с увеличением роли и значимости в политике победивших в партийных праймериз кандидатов от «Народного фронта». Дескать, все законы, позволяющие ворам и жуликам воровать и жировать, придуманы ими же, и для того чтобы парламент обрел способность эти законы менять, хитрый чекист Путин запустил в партию «троянского коня». После выборов он возьмет членов «Народного фронта» лично под свое крыло, не даст их перекупить жуликам и ворам, и они станут издавать законы, призванные укоротить аппетиты олигархов и пилильщиков бюджета. Поскольку та же Бокова, например, хорошо знает нужды и чаяния учителей провинциальной глубинки, а ей в этой глубинке жить и смотреть в глаза соседям.

Учителя сделали вид, что поверили. Действительно, как было бы здорово! Да объяви об этом Путин как о программе, под которой он подписывается, никакой нужды в дальнейшем позоре с подтасовками не было бы вовсе. И протеста никакого бы не было. И точно так же на следующем шаге Бокова стала бы сенатором и заливала о своем желании работать в школе, но легитимно.

Из виртуала в реал

Трусость и жадность в нашей стране давно побеждают остатки разума у пробившихся к власти. Ухитриться оскорбить виртуальных бойцов игровых и фэнтезийных пространств настолько, чтобы они вышли на реальные площади, где впервые поглядели друг на друга вживую, – это надо совсем потерять разум и меру.

Беда протестного движения в том, что они привыкли побеждать в играх, где придуманный монстр непременно падает, обливаясь кровью и стыдом. Они не умеют смотреть в реальность без заборов мониторов и артикулировать, чего же они, собственно, хотят. Они самопровозгласили себя креативным классом, однако продукт их креатива – рекламные ролики, где вместо струи пива красиво льется струя масла, а «пипл» потом всё это «хавает». Они разучились грамотно разговаривать даже друг с другом, постоянно демонстрируя мнимые цели и отсутствующие эмоции.

Мне довелось в конце апреля «тусануться» вместе с собственными детьми-студентами не в политической колонне, а в мирном шествии фейков по Старому Арбату. Даже демонстрируя вполне мирные и дружеские намерения, они ухитряются врать и себе и друг другу. Обвешанные плакатиками «Обними меня!», адресованными вроде бы каждому дружелюбному лицу в колонне, они тщательно отбирали пару-тройку «своих», чтобы, не дай бог, не побрататься с кем-то посторонним. Вышедшие продемонстрировать свою весеннюю энергию сексуальности и дружества, они не несли в колонне ни грамма эротической энергетики, только замаскированное личинами скоморошество.

Виртуальные технологии убивают во многих случаях способность и мыслить, и договариваться, предъявлять реальные цели и мотивы. Поэтому так изумились многие вышедшие на площади, увидев милые доброжелательные и живые лица окружающих. Для многих собеседник давно «текст с аватаркой». «Живых людей» «креативный класс» до этого видел в основном на мониторах в им же созданных проектах типа «Дом-2». Сам придумал, сам увидел, сам испытал отвращение. И всё это записал на счет самим же собой придуманному «удаву Пу».

Перестань орать и начни формулировать

Строго говоря, Путин не воспитатель подростков, впервые испытавших шок от проснувшегося чувства собственного достоинства. Достоинство у каждого свое, а интересы и программы могут стать общими только тогда, когда «протестанты» научатся не выгуливать достоинство по улицам, а договариваться, что же они хотят сделать и что им для этого нужно. Сегодняшние «репрессии», аресты на сутки-двое направлены скорее на воспитательные нужды: перестань орать и начни формулировать, чего хочешь, вот тебе и время – хоть на пятнадцать суток остановись и оглянись во гневе.

Движение в суете, без оглядки не дает разглядеть лицо попутчиков. Я считаю главным позитивным результатом протестной активности на сегодняшний день то, что Ксюшу Собчак наконец выгнали из виртуального проекта «Дом-2», и мы увидели не гламурную диву, а живую деву в динамике романа с Яшиным, тоже вполне живым и симпатичным. Вряд ли «злобный Пу» погонит Ксюшу по этапам, и у нас в политике появится живой человек, взамен гламурного манекена для платьев и бижутерии. И даже если их за необдуманное резкое движение и сошлют куда-то на поселение, «Дом-3» где-то на просторах Мордовии будет населен уже взрослыми, разумными людьми, знающими, как добиться своего и чем приходится для этого жертвовать. И самое главное – знающими, каково это – заниматься политикой в провинции.

Без этой воспитательной паузы никакие организационные изменения и позитивные движения в стане демократических партиек и движений, размножающихся под амбиции и для почесывания достоинства местечковых политических подростков, не произойдут.

Родина Володина

Уж на нашей малой родине, где привольно раскинулось «дерево Володина», точно не скоро научатся объединяться. Мы, собственно, достоинства не теряли, потому что суетимся меньше, чем московские виртуалы. Поэтому наши политические «картины маслом» одним движением мышки не уберешь из реальности, Дим Федорыч – живое, хотя давно зомбированное, свидетельство этому. А появляющиеся на нашей провинциальной поляне демократические подростки школу программной интеграции еще не закончили. Недаром, едва появившись в Саратове, те же «яблочники» заявляют о своей уникальности, отметая достоинства большинства попутчиков, в том числе не замечая и руку Прохорова.

Прохоров, который, похоже, водрузил на свой щит в качестве девиза восточную мудрость «Суетливым нищим меньше подают», ни интегрироваться с толпой нищих, ни растворяться в ней не спешит. За это ошалевшие от первой в жизни сверхдозы собственного достоинства протестанты стали оклеивать его иконками своих предположений и подозрений, то объявляя его доказанным засланцем Кремля, то справляя поминки по его политической карьере.

Пока у нас не появятся новые фигуры, а еще лучше группы граждан, понимающих, чего они хотят, и знающих, что для этого нужно делать, готовых что-то строить, опираясь на собственные ресурсы и организационное строительство, Прохорову наша глушь интересна не станет. Уверен, его уже достали с предложениями, как эффективнее потратить «неправедно нажитые» миллиарды на борьбу с путинской мифологией, любовно созданной тем же «креативным классом». Конечно же, он проект Кремля – ведь и Кремлю надо с кем-то общаться. Пусть он долго думает – но он учится думать, реально пробуя свои силы на стратегических окраинах, там, где у него реальные интересы и ресурсы.

Дозорная башня власти

Очень важно, что же будет делать Путин в своей дозорной башне. Создав дополнительную линию обороны в президентской администрации, как бы на всякий случай, он и реальную систему управления страной укрыл там, за этой линией. И уже сделал первый стратегический шаг по изменению движения и распределения основных денежных потоков в стране от энергоносителей, освободив правительство от этих важнейших решений. По самостоятельности правительства Медведева был нанесен если и не фатальный, то очень сильный удар.

Путин образовал новую президентскую комиссию – по стратегическому развитию ТЭК и экологической безопасности. Возглавил ее он самостоятельно, а ответственным секретарем стал бывший вице-премьер, президент Роснефти Игорь Сечин. Комиссия будет заведовать всеми российскими недрами и контролировать деятельность всех нефтегазовых компаний – включая распределение месторождений, выделение средств бюджета, налоговую политику, контроль над ценообразованием в отрасли. А главное – все ее решения будут обязательными для органов исполнительной власти.

И куда пойдут эти ресурсы – на модернизацию страны или перераспределятся вновь по карманам ближнего круга – от этого зависит и судьба страны, и будущее место Путина в истории России. На сегодня мне еще никто не доказал, что личные интересы Путина и его ближайшего окружения – разрушить Россию как суверенную страну и скрыться в мировом океане с нажитым добром. Пока собаки лают – ветер носит. Чтобы это прояснить и убедительно доказать, оппозиции еще расти и взрослеть. Чтобы беседовать с Путиным на равных, мало научиться громко тявкать на сайтах и в блогах.

Немного о личном

Что важно сказать: я нежно и с надеждой отношусь к протестному движению, с радостью слежу, как становится реальным политиком Навальный, который после истеричных призывов первого митинга «идти на Лубянку» включил наконец и политическую голову и вливается в реальные политические структуры в качестве осмысленного ферзя. Мои старшие дети пытаются найти себе место в этом движении в Москве.

Но главная для меня фигура движения протеста, моя надежда – внук Осик. Окончив первый класс, сдав колокольчик, которым озвучил последний звонок для выпускников, он вышел на улицу, прилично одетый, и почуял ветер свободы. Его личная декларация прав и свобод звучала так: «Теперь, дед, давай договариваться! Больше никто не будит меня в восемь часов ночи!»

Теперь каждое утро, сразу, как сам проснется (гораздо раньше «восьми ночи»), он приходит ко мне под бок на переговоры – предлагает, что разумного и доброго он может сделать сегодня, чтобы получить доступ к домашнему информационному ресурсу – компу, включенному в Сеть. Пока переговоры заканчиваются удовлетворительно для обеих сторон. Восемь часов – уже не ночь. Но ситуацию я пока контролирую.