«Всё такой же чистенький, нарядный город»
В начале XIX века, когда «Липки» ещё не были посажены и не превратились в центральный бульвар города, саратовцы спасались от жары и пыли на даче губернатора Алексея Давыдовича Панчулидзева. Дача утопала в большом саду, насчитывавшем около двух тысяч плодовых деревьев. В этот благоустроенный сад, с его разнообразными беседками, столиками, скамейками, прудами, лебедями и гусями, стекались горожане всех сословий, чтобы «пользоваться приятным воздухом и благотворным запахом цветов, без всякой платы. Запрета не было никому, только бы прилично были одеты и держали себя пристойно». Ныне территория бывшей дачи составляет часть городского парка.
Благоустройство улиц и площадей всегда было проблемой для городской власти. Решалась проблема, исходя из уровня развития технических возможностей и из наличия средств в городской казне. Как правило, их всегда не хватало.
В 1859 году саратовцы получили новый зелёный островок – сад Фридриха Шехтеля. Владелец сада «построил летний вокзал для танцев. К этому вокзалу пристроили сцену для театра, и таким образом (…) явилось летнее собрание и театр». По желанию публики после спектакля устраивались танцы. Здесь же демонстрировались туманные картины, знакомившие публику с астрономией и геологией, выступали акробаты.
В те времена сад этот находился за городом, ныне это сквер у театра «Академдрама». Спустя некоторое время у сада сменился владелец, и он стал называться «Сад Сервье». В 1875 году деревянный «вокзал-театр» сгорел, но уже к маю следующего года летний театр был отстроен заново. Газета «Саратовский справочный листок» восторгалась: «Театр большой, а по сравнению с прежним даже огромный. Резонанс порядочный».
В мае 1880 года саратовская городская дума решила приобрести бюст Александра Пушкина. Вскоре этот бюст был установлен в «Саду Сервье», и садик стал называться Пушкинским. В январе 1891 года в Пушкинском саду состоялось открытие общедоступного народного театра. Местная пресса утверждала: «Ни один город в России, сколько нам известно, до сих пор не имел постоянного доступного для недостаточной массы театра, и нам очень приятно, что честь в этом прекрасном деле, первая серьёзная попытка принадлежит нашему городу». Однако новый театр просуществовал всего десять лет: бич саратовских построек – пожар – унёс и это здание.
«Грустную картину представлял из себя сад, – писал очевидец. – То место, где так недавно возвышалось громадное здание народного театра, представляло большую яму, на дне которой среди груды угольев и пепла виднелись исковерканные железные листы крыши, между которыми кое-где пробивались ещё огненные языки. Там и сям были разбросаны расплавленные трубы и батареи парового отопления, жалкие остатки театральной библиотеки. И только каким-то чудом уцелевший бюст А. С. Пушкина грустно смотрел на эту картину». Через пять лет на месте сгоревшего был построен новый театр, заново разбит цветник. Вновь отстроенному зданию повезло больше его предшественников. Оно прослужило вплоть до реконструкции, завершённой в 1960-х годах и давшей театру его нынешний облик.
Наш город мог бы украшать ещё один скверик. Участок для его устройства был выделен Мариинскому институту благородных девиц в знаменательный для института момент – в октябре 1854 года, когда после пятнадцатилетнего периода сбора средств этот институт открылся. Документом, подписанным губернатором Алексеем Дмитриевичем Игнатьевым, удостоверялось, что «институту благородных девиц предоставляется право вечного владения на отдаваемую землю». Выделенный участок земли заключался между улицами 2-й Садовой, Новоузенской, Камышинской (ныне Рахова) и Жандармской (ныне Хользунова).
Но спустя почти полвека местные власти спохватились, что сквера-то всё ещё нет. Городской голова писал в совет института: «Озабочиваясь улучшением гигиенических условий местности около института, в особенности ввиду возможности занесения в город чумной заразы, я покорнейше прошу совет института приступить ныне же к исполнению обязательства разведения сквера». Однако в действительности главу города волновали не столько гигиенические условия, сколько дошедшие до него слухи о том, что институт сдаёт этот квартал частным лицам в аренду под временные постройки и складирование лесоматериалов.
Поскольку институт так и не начал разбивать сквер, городская дума, исходя из нецелевого использования земли, затеяла тяжбу о возвращении земли в своё ведение. Разбирательство дошло до правительствующего сената, который 7 ноября 1907 года решил вопрос в пользу получившего эту землю в собственность института. Начинал ли после этого институт разбивку сквера, неизвестно. В наши дни весь очерченный выше квартал плотно застроен.
Значительным событием в улучшении облика Саратова стала разбивка бульвара на Камышинской (ныне улица Рахова), начатая в 1888 году. В 1901 году это полезное дело продолжилось на Астраханской улице, где к 1913 году бульвар был заложен по всей её длине, вплоть до товарной станции железной дороги.
Каждый виток благоустройства охватывал только центр Саратова. Правда, само понятие центра с ростом города постепенно расширялось. И эта центральная часть в начале ХХ века находилась в более-менее приличном состоянии. Свидетельство тому – следующие строки, написанные деканом юридического факультета Саратовского университета Георгием Густавовичем Тельбергом, прибывшим сюда осенью 1917 года. «Я проехал по улицам города с интересом и боязнью: я боялся, что на нём найду слишком яркую печать вездесущей революции. Представьте себе, страхи мои не оправдались: Саратов выглядел всё таким же чистеньким, оживлённым и даже нарядным городом».
