Владимир Милов: Демократы объединились в тандем
За пару часов до конференции демократических сил, состоявшейся в прошедшую субботу, мы пообщались с председателем пока еще незарегистрированной партии «Демократический выбор», бывшим заместителем министра энергетики России, одним из экс-сопредседателей Партии народной свободы, соавтором брошюры «Путин. Итоги» Владимиром Миловым.
– Владимир, трудно ли идет создание «Демвыбора»? Нет опасений, что не пройдете регистрацию?
– Нет, не трудно. Мы довольны тем, что за последние два года (еще до принятия поправок в закон о партиях) нам удалось создать работающую организацию, которая уже имеет опыт участия в региональных выборах. Документы на регистрацию мы подаем на этой неделе. Вот и посмотрим, насколько власть реально готова регистрировать действительно независимые партии. Те, кто раньше нас подавал заявки и уже получил регистрацию, – это во многом фантомные структуры, которые нужны власти, чтобы создать перенаселенность на партийном поле.
– На «Эхе Москвы» вы сказали, что создали бы партию и из 40 тысяч членов. И вам не нравится, что приходится создавать ее из 500... За какой срок вы бы ее создали?
– Мы имели опыт создания партии численностью 45 тысяч человек в рамках ПАРНАСа. Впервые о том, что будем создавать партию, я объявил в октябре прошлого года, когда еще не было ни Болотной, ни Сахарова. То есть мы были готовы действовать по старым правилам, хотя это было бы сложнее. Нам бы потребовалось год-полтора. Потом были приняты изменения по либерализации, и теперь мы не можем сказать, что мы единственная партия, идущая на регистрацию по старым правилам.
– То есть вам закон об упрощении регистрации партий не нравится, потому что принес некие имиджевые потери, или он дробит протестный электорат?
– Да нет, нам нравятся эти изменения. Сложность только в одном: благодаря очень резкому снижению планки численности власти хотят создать толчею и хаос на партийном рынке. А нас, например, некоторые упрекают в том, что мы пользуемся плодами зимнего протестного движения, хотя совершенно очевидно, что изменения в партийное законодательство были заготовлены заранее. Это было видно по некоторым высказываниям представителей власти еще прошлым летом. Например, министр юстиции Коновалов всерьез говорил о том, что готовятся предложения об уведомительном порядке регистрации партий.
– Что, на ваш взгляд, у власти еще имеется в загашнике, что можно вынуть при другом удобном случае?
– Думаю, довольно многое. Но, как мы видим по последним месяцам (начиная с февраля), серьезного давления на власть все-таки нет. Есть продолжение некоторого возмущения, которое не растет количественно и не перерастает в новое качество. У уличного протестного движения основная идея – вывести на улицу миллион и не уйти. Других идей нет, а миллион всё не выходит. Протестное движение в регионах вообще ушло на спад и не восстановилось. Если же уровень недовольства будет возрастать, то у власти в запасе снижение фильтра на выборах губернаторов или такие большие опции, как роспуск Госдумы и досрочные парламентские выборы. Но пока нет никаких объективных предпосылок говорить об этом всерьез.
– То есть десятки тысяч людей, вышедших на улицу, на власть никак не влияют?
– По опыту и России, и других стран можно сказать, что просто большого количества вышедших на улицу людей недостаточно. Если есть конкретная политическая повестка, которая сопровождается уличными протестами, то есть шансы на успех. Как, например, когда 20 лет назад люди выходили и требовали отмены 6-й статьи Конституции СССР или в Украине в 2004-м выходили за победу своего кандидата на выборах.
– Разве протест против фальсификаций после госдумовских выборов и митинги за честные выборы накануне президентских не были конкретными повестками?
– Одно из основных требований к политической повестке – это реалистичность и достижимость результатов. Требование перевыборов в Госдуму было изначально нереалистичным. Когда вы выходите с листком, где написано «хочу всё и сразу» (например, нормальную демократическую страну), этого не будет.
– Хочу, чтобы правильно посчитали мой голос…
– Для людей требование честного подсчета голосов (в пользу КПРФ, «Справедливой России» или ЛДПР) казалось довольно бессмысленным. Они не очень понимали, зачем воевать за эти конкретные партии, они голосовали не за них, а просто против партии власти. Поэтому лозунг «За честные выборы» красивый, но абстрактный. От него общество не возбуждается. В тот момент нужно было готовиться к президентским выборам и выставлять единого кандидата.
– Попробовали же выставить Явлинского…
– Нужен был кандидат, признанный широким спектром оппозиционных сил как лидер, которого они готовы сделать основным инструментом политической борьбы. К Явлинскому такого отношения сформировать, увы, не удалось. Он остался немногим больше, чем кандидат сам по себе, выдвинутый своей партией. У нас было всегда много вопросов к Григорию Алексеевичу, и он об этом знает, но мы ему очень признательны за то, что он единственный из всех потратил полтора месяца на тяжелейшую работу – сбор двух миллионов подписей во время новогодних праздников. В последние годы я лично оббегал огромное число потенциальных кандидатов, уговаривая их выставить свою кандидатуру. И все говорили: «Володь, ну мне неохота собирать два миллиона подписей». То есть вот президентом – охота, а два миллиона подписей – неохота.
Я убежден, что за регистрацию Явлинского надо было бороться. Но значительная часть демократического электората к его кандидатуре отнеслась скептически, что, на мой взгляд, было ошибкой.
– Может, это все-таки не та кандидатура, за которую хотелось бы бороться?
– Это умозрительный спор. Вот Ющенко, например, во время первых протестных всплесков в Украине в 2001 году подписал официальное письмо, назвав протестующих наймитами и предателями, расшатывающими стабильность государства. И этот человек через три года стал символом и знаменем украинской революции! Притом что там были вплетены такие амбиции – например, Юлии Тимошенко, которая видела себя вовсе не какой-то лошадью в упряжке Ющенко. Но все те люди смогли умерить амбиции и понять, что для них ключевая битва – в Верховную раду 2002-го года, где они и добились хороших результатов. Поэтому к президентским выборам украинская оппозиция подошла серьезной политической силой, представленной в истеблишменте. Я могу сказать, что и у нас был шанс – сделать выдвижение Явлинского главным событием зимы.
– Главным сюжетом предстоящей осени вы назвали выборы на «вотчине товарища Володина» в Саратовскую областную думу. И рассказали, что здесь у нас складывается очень здоровая и сильная коалиция. Вы по-прежнему так думаете?
– Да, конечно. И мы хотим как раз сегодня это показать на конференции. Мы планируем продолжить на осенних выборах в Саратовской области историю наших успехов последних месяцев, начатую на выборах в Питерское заксобрание, муниципальных выборах в Москве, выборах мэра в Ярославле. Саратов для этого имеет все предпосылки.
– Всю предшествующую сегодняшней конференции неделю СМИ писали о расколе в рядах демократов. А Илья Яшин еще 13 июня написал в Твиттере о том, что коалиция в Саратове развалилась: «Явлинский всё отменил. Это так на него не похоже:)…» На местном «Эхе Москвы» даже почти поздравили «Единую Россию» в связи с неспособностью демократов договориться. У вас с этой способностью как дела обстоят?
– Спекуляций в СМИ будет много, но я вижу большой позитивный эффект в информационном интересе. Есть люди, которым очень бы хотелось, чтобы мы раскололись, поругались. Но мы вчера прилетели одним рейсом с Митрохиным, живем в одной гостинице, сейчас будем выступать на одной сцене. С Евстафьевым сегодня встречались. Где фактические признаки раскола? Сегодня мы презентуем коалицию на базе тандема, пардон за выражение, который успешно работал на последних выборах.
– Тандем – это вы и «Яблоко»?
– Да, мы создаем коалицию на базе нас и «Яблока». А кто конкретно войдет в нее – об этом мы будем вести переговоры. Собственно, для этого мы и приехали сюда. Когда мы будем вести избирательную кампанию, мы добьемся, чтобы до каждого избирателя наши идеи, наша позиция были донесены. Цель – не устроить пиар или шум, а сделать так, чтобы в областном парламенте появились люди, представляющие народ, извините за пафос. И у нас уже это получалось. Мы хотим создать здесь значимую фракцию по питерской модели. По базовым параметрам мы уже договорились с «Яблоком». Какое-то время будем заниматься тонкой настройкой. Но машина уже готова ехать. Вопрос идет о тюнинге.
– Тюнинг – это что, финансирование, объединение с другими силами?
– И финансовые, и организационные ресурсы, возможное сотрудничество с другими партнерами, которые будут участвовать в кампании и нам помогать.
– Со стороны кажется иначе.
– Вам так кажется, потому что есть популярное мнение, что демократы не могут договориться. Есть много людей, которые предметно работают на то, чтобы создать у людей впечатление, будто мы всё время ссоримся. Доказательную базу обратного вы увидите на пресс-конференции.
– Не кажется ли вам, что руководящий состав демократических сил не меньше нуждается в появлении новых лиц, чем правящая партия? После госдумовских и президентских выборов в том же Саратове из числа наблюдателей родились сотни гражданских активистов, но многие из них не могут себя идентифицировать ни с одной существующей политической силой или движением, ни с одним лидером. Они сближаются по принципу «плохой-хороший человек». То есть им просто очень важно понимание, что вот, предположим, Антон Наумлюк (заместитель руководителя регионального отделения «Демвыбора». – Прим. ред.) просто честный порядочный человек, и неважно, в какой он партии. В этом смысле его лицо важнее, чем, например, ваше.
– Проблема обновления линейки лидеров – одна из ключевых проблем российской политики. Линейка политиков, которые на сцене уже по 10-20 лет, создает ощущение того, что эти блюда вы ели много раз. Но вот перед вами партия «Демократический выбор», одна из структур, дающих это обновление на практике. Средний возраст делегатов из сорока регионов на нашем учредительном съезде – 34 года. Избрали председателем партии человека, которому на тот момент было 39 лет (правда, сейчас уже 40).
– То есть вы новое лицо?
– Да. Относительно. У меня нет такой федеральной заезженности, как у многих известных фигур. Мы готовы нашим молодым коллегам Михаилу Акимову (руководитель саратовского регионального отделения «Демвыбора». – Прим. ред.) и Антону Наумлюку предоставлять возможность попробовать себя. Будем им всячески помогать ресурсами. Кстати, мы категорически отвергаем тему паровозов, когда в региональных списках формальное лидерство берут на себя московские политики.
– А сколько у вас здесь человек в региональном отделении?
– Формально в партию записались двадцать человек. Но мы не хотим затаскивать людей силком, как это происходит в «Единой России». Наша задача – именно на региональном уровне сформировать политиков, способных работать в интересах людей. Если мы это сделаем, то к следующему федеральному выборному циклу придем с совершенно другим соотношением сил.
P. S. После пресс-конференции демократических сил, которую покинули сторонники Прохорова, мы задали Владимиру еще один вопрос:
– Изначально в Саратове объявлялось, что демократические силы будут объединяться в том числе и с националистами, и со сторонниками Прохорова. Сначала отпали националисты, а вчера Митрохин заявил, что нет такой политической силы, как сторонники Прохорова, мол, они не зарегистрированы. С учетом того, что «Демвыбор» тоже пока не зарегистрирован, это не аргумент. Всё-таки раскол?
– Я ничего не знаю о переговорах с националистами, я их не вёл. Думаю, что центральной фигурой по всем переговорам в Саратове является Дмитрий Коннычев. Как партнеры по коалиции мы дали следующий мандат: «Дима, веди переговоры с кем считаешь нужным. Мы готовы обсуждать включение в коалицию самого широкого спектра сил. Когда дело дойдет до конкретных предложений и позиций, пожалуйста, информируй нас». С учетом того, что есть хороший скелет, думаю, в коалицию войдут по несколько человек от разных политических сил. Это вопрос тонкой настройки. Он не разрушает саму конструкцию.
По сторонникам Прохорова ситуация такая: я так понимаю, они ждут очередного съезда прохоровской партии, который вроде как намечен на 7 июля, непонятно, какие решения там будут приняты, есть некая неопределенность. Надеюсь, что события 7 июля не помешают им присоединиться к нашей коалиции – мы их с удовольствием ждем.