Владимир Хасин: Власть не прилетела с Марса

Чуть ли не каждый день с экрана телевизора нам говорят о том, что «сегодня произошло историческое событие» – от оппозиционного митинга, очередного обещания первых лиц государства, судебного процесса до открытия филиала банка или бутика. С доцентом кафедры отечественной истории в новейшее время института истории и международных отношений СГУ Владимиром Хасиным мы беседуем о том, кто пишет историю и почему не все, кто поддерживает либеральные ценности, готовы к классическому либерализму.

– Как вы думаете, станет ли наше время объектом пристального изучения историков будущих поколений?

– Уже сейчас по государственным стандартам образования для старших курсов историков читается курс по современной истории России. Это как раз период где-то с 1985 года до 2012-го.

– Вы читаете его?

– Да. И это достаточно сложно. Ведь все мы живём в некой социально-политической мифологеме. Легче читать лекции людям, которые в этот период не жили. Если к курсу об истории современной России подходить объективно, то сложно что-то доказать, примирить полярные точки зрения. Ведь каждый студент – очевидец событий.

Если ты живёшь в мифологеме, то не смотришь на мир своими глазами. Социальные и культурные стереотипы зачастую сильнее нас. Наверное, так же сложно было Галилею доказать, что Земля вращается вокруг Солнца. Ведь если вы выйдете на улицу и понаблюдаете, станет ясно: это Солнце вертится вокруг Земли. А людей, которые этого не видят, надо лечить. На кострах или как-то еще.

– А студенты с вами спорят о современной истории?

– Курс лекционный. Дискуссий не предусматривает. Но к пятому курсу каждый студент считает, что знает материал гораздо лучше, чем «эти ретрограды, которые рассказывают всякие глупости». Конечно, они бросают возмущенный взгляд на какие-то реплики. А иногда одобрительно кивают, что особенно приятно. Дискутировать они пытаются уже на экзамене.

Это сложная вещь –что такое история. Есть такой замечательный автор, нельзя сказать, что великий историк, Вальтер Беньямин. Условно его считают основателем франкфуртской школы левых историков. У него есть очень простая и точная мысль: история – это во многом то, что пишут победители. А кто же побеждает в сложной политической борьбе? Как правило, самые циничные, вероломные, жестокие интриганы. Именно они пишут историю и становятся в ней самыми добрыми, честными и прекрасными.

Каждый историк, наверное, считает, что он историю реконструирует. Постепенно, опираясь на архивные документы и факты. Не всегда получается сделать это объективно.

– Как сильно реконструированная история отличается от реальной?

– Вот есть историческое событие. Это то, что реально где-то когда-то произошло. Например, наш с вами разговор здесь. Каждый из нас выйдет из этого разговора со своим суждением о нём. Вопрос в том, чьё мнение закрепится в истории.

Назвать современную историю России историей в полном смысле этого слова нельзя. Всё-таки история, как хорошее вино, должна быть выдержана. Всё происходящее должно пройти через дискуссии, должны утихнуть эмоции. Возможно, найдётся общая позиция, а может быть, и нет.

Оценить, что произошло, когда нет доступных архивных документов, можно, лишь применяя методы права, политологии, социологии и иных гуманитарных дисциплин. Но легче интерпретировать происходящее, не углубляясь в сложное междисциплинарное научное пространство. И вот сон разума рождает чудовищ. Имя им – конспирология или теория заговоров.

Справедливости ради следует отметить, что мы здесь не одиноки. Мне недавно попала в руки книжка одной американской группировки расистской направленности. Таких вооруженных и не совсем легальных организаций в США несколько сотен. В этой книжке объясняется, кто же разрушает Америку. У нас сторонники теории заговоров обвиняют во всех проблемах России Вашингтон и Тель-Авив. У них «грязные щупальца», разрывающие Америку, растут из Тель-Авива, Москвы и Пекина. Есть люди, которые этому верят. Значит, для них это и есть история.

Чтобы бороться с фальсификацией истории, нужно открыть архивы. А пока архивы закрыты, никто не может быть полностью уверен, что он, случайно и по неопытности, не фальсифицирует историю. Придумывать историю – то же самое, что сочинять собственную биографию. Лучше или хуже вы не станете, а стимул развиваться пропадет, и от повторения собственных ошибок никто не застрахован.

– Вы знакомы с работами нового министра культуры, публициста и поборника патриотизма Владимира Мединского?

– Да, некоторые читал. Без сомнения, он в чем-то интересный человек. Но я не его фанат. А его работы сложно назвать объективными и научными. Однако он представитель государственнической школы, которая очень уместна в нашей стране. Российское общество по сути своей патерналистское. Можно много говорить о нарушениях на президентских выборах, но за Владимира Владимировича с его программой проголосовало более 50 процентов населения, это точно.

– За программу ли голосовали?

– Программа созвучна традициям и чаяниям. Чтобы объяснить это, нужно углубиться в историю. Советский Союз изжил себя как экономическая, демографическая, идеологическая, политическая система. Вопрос в том, кто пришел к власти в 1991 году.

Существует две теории развития страны – элитарная и модернизационная. Согласно последней Россия всё время проходит этапы модернизации – европейскую, как при Александре II, или диаметрально противоположную ей, такую как сталинская. Была горбачевская модернизация.

А есть элитарная теория. В своё время в СССР была создана система, очень напоминавшая восточную деспотию, где всеми ресурсами распоряжались государственные институты власти или бюрократия. Всенародная социалистическая собственность – это миф. Эта система сложилась при Сталине. Он сконцентрировал в собственных руках практически абсолютную власть. Ему не нужно было делиться ресурсом. А пришедшие на смену руководители не обладали всей полнотой власти и вынуждены были покупать лояльность номенклатуры – в первую очередь среднего звена. Власть и ресурсы стали постепенно передаваться из центра на места. В период застоя процесс стал приобретать необратимый характер. В итоге национальные и региональные элиты решили перевести свою фактическую власть в юридическое русло.

Считается, что в среднем к 1995 году в окружении Ельцина до 75 процентов было представителей разной советской номенклатуры – партийной, хозяйственной или еще какой-то. В регионах этот процент был за восемьдесят. Получается, что это была своеобразная номенклатурная революция. Сильные региональные политические элиты свалили слабую союзную.

После обрушения институтов власти в девяностые, упадка экономики власть вынуждена была проводить реформы, в том числе и непопулярные. В России никогда не существовало и, к сожалению, сейчас не существует политических регуляторов властеобразования – лишь бюрократические. И реформы задумываются и реализуются сверху.

Экономический кризис 1998 года, разрушивший средний бизнес и незаметно сконцентрировавший большую часть активов в руках чиновников, и рост цен на нефть позволили власти вернуться в привычное состояние. Да и у населения 2000-м году был очень четкий социальный заказ: «Хватит реформ. Дайте стабильность!» И власть дала стабильность и родное патерналистское государство. И вот он – застой.

Бюрократия у нас теперь обладает абсолютным ресурсом. Большинство населения если и выходит на улицы, то не для того, чтобы получить либеральные свободы. Что такое либерализм? Это максимальная свобода выбора, но при этом абсолютная ответственность. Готово ли сегодня к этому наше общество? Общий посыл сегодня что-то вроде: «А давайте как-то почестнее распределять нефтедоллары».

– О ком мы говорим, когда упоминаем о выходе на улицу?

– Об активной части населения, которой меньшинство. Это не плохо, власть должна понимать, что общество существует. Но и люди должны понимать, что власть формируется из общества. И нельзя при любом удобном и неудобном случае на неё пенять. Власть не прилетела с Марса, она выполняет определенный социальный заказ, как правило, большинства населения.

В нашем обществе существует некоторая политическая апатия. Общество не хочет лезть в это, по их мнению, грязное дело – политику. Это «общество» хочет придти с работы домой, лечь на диван с бутылкой пива и заняться спортом, смотря по телевизору футбол. Общество достаточно атомизировано.

– А как же Болотная, Сахарова и прочие гражданские лагеря на Чистых прудах?

– А сколько их в процентном соотношении?

– Если их мало, то это уже не общество?

– Это как раз и есть настоящее общество, а не масса населения. С обостренным чувством справедливости и собственного достоинства. Те, которых большинство считает «гнилой русской интеллигенцией». Но к сожалению, в истории России небольшое количество людей, которые имеют иные взгляды, обычно с наслаждением съедается остальными. Или они уехали, или были физически истреблены. Сегодня для большинства митингующие – это «оранжисты» и «пятая колонна». А вот риторика власти, как ни странно, сегодня либеральна: диктатура закона, рыночные отношения, гражданское общество. Проблема в реализации.

– А настоящие-то либералы у нас есть?

– Это, и правда, проблема. Чтобы появились настоящие либералы, нужен социальный слой, который их будет поддерживать. По идее это малый и средний бизнес. Люди, привыкшие самостоятельно решать поставленные задачи. Но только не у нас. В России либералы, как правило, – это либо университетская профессура, либо творческая интеллигенция – экономически не совсем самостоятельная часть населения, хотя в своей области обычно наиболее профессиональная и способная.

Либеральные отношения дают возможность получить на рынке за свои способности адекватную цену. А способности и цена у всех разные. Вы уверены, что большинство участников митингов под либеральными лозунгами готовы к той ответственности, которую либерализм на них обрушит? Хотят ли эти люди, например, адекватное платное образование, как на Западе? А власть, кстати, это и предлагает. В CША, например, люди берут кредиты на образование: у банка, у государства – неважно. Учатся, получают лицензию и потом этот долг отдают. И не дай бог нарушить закон или совершить профессиональную ошибку. Потому что лишат лицензии, и будете жить в трейлере. Это социальные репрессии. Вот что такое либерализм: никто тебя не посадит, никто не будет унижать твоё человеческое достоинство, тебя просто выбросят из привычных социальных отношений.

В нашей стране социальный регулятор, как ни странно, – это коррупция, то есть сознательное нарушение закона. И просто парадоксально: по данным социологических опросов, более шестидесяти процентов граждан России считают коррупцию национальным бедствием и позором, даже катастрофой, однако те же респонденты считают, что без коррупции привычная система отношений (и поверьте, уже не одно столетие) рухнет, что пагубно отразится на всей системе.

Коррупция удобна. Она дешевле и легче исполнения законов. Я, например, продал вам тухлое мясо и отравил вас. А вы мне продали плохую водку и отравили меня. Неважно, что полученную прибыль мы потратили на лечение.

Те, кто выступали против коррупции, попадая в эту систему, коррумпируются. И такой уровень коррупции не даёт стране развиваться. Мы находимся под действием ресурсного проклятья. Это как золото, погубившее Испанскую империю.

Под нефтедолларовым дождем нет смысла развивать жизненно важные, конкурентоспособные отрасли, обесценивается профессионализм. Застой – как запой: войти легко, а выйти очень сложно. Еще недавно 40 долларов за баррель были счастливой мечтой. Сегодня уже за 100, а нам не хватает. И всё проекты, проекты. Основной функцией власти стало перераспределение поступающих средств. Глупо делать это честно и без коррупции. И многих это устраивает.

Нигде в мире нет такой пословицы: «Сколько у государства ни воруй, всё равно своего не вернёшь!» Мне рассказали показательную историю. Русские в Германии каким-то образом модифицировали телефонную карту так, что она становилась вечной. Очень радовались, звонили бесплатно и друзьям такие карты сделали. И однажды со всей широтой русской души подарили такую карту своим знакомым немцам. Знаете, что те сделали? Сдали русских в полицию. Потому что «не воруй», это неэтично. И это невыгодно. Сегодня кто-то украл у телефонной компании, завтра компания подняла тарифы для всех. Наше общество об этом не думает. Я не склонен постоянно ругать власть, она просто приспосабливается к обществу. В идеале, конечно, власть должна развивать общество, создавать хорошие средства информации. Но где же ее такую найти?