«Скажи ж ты нам по-божески: сладка ли жизнь поповская?»
Церковь в Калининске – одноэтажное кирпичное здание с куполами на плоской крыше. Когда-то это был купеческий дом, потом соляной склад, потом сберкасса, в 1989 году помещение отдали верующим. Храм назван в честь святой княгини Ольги.
Сейчас у храма около 100 постоянных прихожан (всего в Калининске 16,5 тысячи жителей). До приезда отца Максима они своими силами покрасили здание, намерены отремонтировать трапезную, сменить отопительный котел. «На клиросе поет газоэлектросварщик. Значит, будут и решетки на окнах, и заборчик», – полагает собеседник. Батюшку вызывают в зал: приехали два предпринимателя, желающие помочь строительству (в Калининске планируют открыть второй храм). Отец Максим сияет: он два с половиной года служил в поселке Романовка и не припомнит, чтобы благотворители сами проявляли инициативу.
Дорога к пастве
В Романовке Рождественский храм был построен в 1826 году на деньги прихожан. Это был крупный храмовый комплекс: здание с тремя залами, украшенное портиками, колокольня, просфорня, дом священника, хозяйственные постройки. В конце 19 века здесь действовала даже приходская школа для девочек. К 1990-м от церкви осталась кирпичная коробка. Реконструкция продолжается двадцать лет. «Когда я, привыкший к благолепию саратовских храмов и красоте соборного богослужения, приехал на приход, мне захотелось куда-нибудь спрятаться и поплакать», – вспоминает отец Максим.
В деревне традиционно с настороженностью встречают чужаков – даже в рясах. «Большое разочарование ждало меня на Пасху. Праздничная служба, я поворачиваюсь крикнуть людям: «Христос воскресе!» – и вижу пустой храм. 850 квадратных метров и 70 человек». Как-то раз подростки, возвращавшиеся с дискотеки, перебили окна в пристройке, где работала воскресная школа. Однажды пришли казаки, предложили «сотрудничать». Отец Максим попросил добровольцев для уборки строительного мусора. Гости ответили, что на бесплатную работу у сельчан времени нет. При этом в «трудническую поездку» в поселок приезжали молодые православные из Саратова.
Сельский батюшка востребован в хозяйственной и социальной жизни района: Курова приглашали освятить то редакцию местной газеты, то пожарное депо, отслужить молебен при отправке призывников, благословить торжество в честь дня работника АПК. Молодой батюшка не упускал возможностей: ходил везде, куда звали, «агитировал ногами» – и на следующую Пасху у него было уже 150 человек.
Как отличник в семинарию пошел
Отец Максим вырос в поселке Давыдовка Воронежской области. В храм его водили бабушка и мама, воцерковившаяся после серьезной болезни. В семь лет Максима взяли в алтарь: он выносил кадило, ходил со свечой, помогал читать записки. С двенадцати лет пел на клиросе. В начале 1990-х церковь была одна на несколько сел. «В Великом посту собиралось по 800–1000 причастников. Отец Анатолий исповедовал часами. Мы, мальчишки, за это время успевали съесть штук пятьдесят просфорок, и батон с вареньем, и чаю напиться».
В школе Куров был отличником, занимался баскетболом, футболом, ходил в качалку. После выпуска учителя советовали медалисту поступать в университет на исторический или политологический факультет. Он поехал в саратовскую семинарию.
Семинария считается старейшим учебным заведением города (работает с 1830 года). В начале 2000-х сюда приезжали абитуриенты со всего Поволжья (сейчас семинарии открыты в Пензе, Самаре, Оренбурге, Ростове). Конкурс был примерно три человека на место, набирали тридцать учащихся.
В семинарию принимают мужчин до 35 лет, холостых или женатых первым браком. 20–30 процентов абитуриентов уже имеют высшее образование, как правило, это историки или выпускники консерватории (во время учебы студентов-музыкантов приглашают петь в храмах, для некоторых подработка становится чем-то большим). Приветствуются абитуриенты, отслужившие в армии (в советские времена это условие было обязательным для поступления). Нужно представить свидетельство о крещении и рекомендательное письмо священника из родного прихода. Юноши пишут изложение, сдают экзамены на знание молитв и закона Божьего, пение и чтение церковнославянских текстов. Как говорит отец Максим, репетиторов, специализирующихся на поступлении в семинарию, не существует, воскресных школ в начале 2000-х было немного, и абитуриенты в основном готовились самостоятельно.
«В семинарии жизнь – как у Христа за пазухой», – объявил поступившим инспектор по дисциплине. Семинаристам дают общежитие, форменный китель, учебники, четырехразовое питание. Занятия, как и в светских вузах, называются «парами». Каждый день в расписании четыре-пять пар и «сампо» (самоподоготовка), «череда» (богослужебная практика), послушание в алтаре или хоре, спортивные часы (юношей возят в бассейн, на каток или лыжню) плюс утренние и вечерние молитвы.
Вечером полагается два часа свободного времени для прогулок. В первую и последнюю недели Великого поста выход в город запрещен. Даже вне семинарии нужно носить скромную одежду и вести себя соответствующе, так как о нарушениях станет известно инспектору. Иногда отсеивается до десяти процентов учащихся.
Можно ли священнику на пляж?
Как говорит отец Максим, «сейчас в церкви нет такого кадрового голода, как в 1990-е, и появилась возможность оставлять молодежь в больших городских приходах, чтобы набраться опыта». Самое трудное в работе священника – исповедь. «Очень сложно, когда человек приходит в церковь, уже наломав немало дров, и хочет всё изменить моментально, буквально требует чуда», – говорит отец Максим.
Во главе храма стоит настоятель. В многоклирных (больших) приходах есть эконом – своего рода завхоз, который отвечает за свечную лавку, трапезную и обслуживающий персонал. Рядовые священники называются «очередными». Не каждый из них может дорасти до руководящей должности. «Клирик может быть хорошим службистом, проповедником, а настоятель – отчасти хозяйственная должность», – поясняет отец Максим. В семинарии есть предмет «Экономика прихода», но реальность оказывается жестче. Например, настоятель должен не только найти спонсоров, закупить стройматериалы и нанять бригаду, но и вникнуть в каждый технический документ. Как рассказывает собеседник, в одном из восстанавливающихся храмов области строители запланировали оборудовать на горнем месте (там должна находиться икона Спасителя) раковину и сливную трубу.
«Священник – не наемный работник, который после 18:00 снимает рясу и превращается в мирянина. Не в рясе дело. Нашего брата и на море видно. У светского человека даже борода другая», – смеется отец Максим. В Крыму на курорте он был. В Романовке или в Калининске на пляж не пошел бы, считает, что это может повредить отношениям с жителями. «Священников зачастую считают либо маргиналами, либо, наоборот, небожителями, которые не кушают и не кашляют». Отношения с друзьями детства, выбравшими мирскую жизнь, постепенно исчерпываются. «С одним другом из Давыдовки мы общаемся по скайпу. Но общих интересов не осталось. Он не может правильно ко мне обращаться, пытается называть Максом. Матушке это претит».
Батюшки и матушки
«От выбора матушки зависит больше 50 процентов успеха священнического служения», – уверен батюшка. При семинариях действуют регентские и иконописные школы, куда поступают воцерковленные девушки (епархиальные руководители пошли на такую меру, обобщив опыт советских лет, когда священники женились в основном на мирянках). Невесту, как правило, знакомят со своим духовником. Многие семинаристы стараются жениться сразу после выпуска, так как холостяк не может быть рукоположен в сан, а без сана придется работать на «технических» должностях (например, пономарем). Священники не носят обручального кольца. Развестись и заключить новый брак они не могут.
Отец Максим познакомился с будущей супругой в редакционно-издательском отделе саратовской епархии. Матушка Елена окончила технический университет, работала в банке, «начала церковную жизнь в возрасте далеко за двадцать». Будущий священник ухаживает за девушкой не так, как мирянин. «Дискотеки, клубы – зачем они? – морщится отец Максим – Здесь сразу было серьезно: я дал понять, что ищу не подружку, а мать своих детей». Сначала провожал Елену до автобусной остановки, «когда сблизились и стали уже за ручку держаться», пригласил в театр на «Севильского цирюльника». После воскресной службы влюбленные ездили на природу.
Оказалось, что отец невесты – майор запаса, бывший вертолетчик. Жених «начал работать в направлении будущей тещи» – окружил ее заботой, когда Елена привела маму на таинство соборования, а позже похвалил кулинарное искусство. Стратегия сработала. Через полгода молодые поженились.
Как говорит отец Максим, жен священников не зря сравнивают с женами офицеров: те же переезды по отдаленным поселкам, съемное жилье, вечно занятый на службе супруг. Теоретически матушка может работать, «если работа не противоречит нормам нравственности, то есть не официанткой в пивбаре». На практике матушки чаще заняты обеспечением «крепкого тыла», ведь заниматься планированием семьи нельзя, и детей будет столько, сколько Бог пошлет. В Саратовской области есть батюшки, которые растят двенадцать детей.
