Йоэл Лехтонен: Как быть, если хаос везде?

Можно по праву сказать, что этот финн исполнил мечту многих молодых и амбициозных россиян – покорил Москву. За 10 лет своей работы в России выпускник режиссёрского факультета ГИТИСа мастерской Леонида Хейфеца Йоэл Лехтонен поставил и спродюсировал десяток спектаклей о современном человеке и его проблемах. Один из самых скандальных его спектаклей «Монологи вагины», поставленный в московском Центре имени Всеволода Мейерхольда, в 2006 году отмечен ежегодной премией в сфере шоу-бизнеса «Эмоция» как «Самый инновационный проект года». Тогда он обещал, что просмотр постановки сделает российских женщин счастливее. Сегодня Йоэл ставит первый за свою карьеру российский спектакль за пределами МКАДа по пьесе финского драматурга Мика Мюллюахо «Хаос. Женщины на грани нервного срыва». Напомню, что уже второй сезон с большим успехом на сцене Саратовского драматического театра идёт постановка по произведению того же автора «Паника. Мужчины на грани нервного срыва». За неделю до премьеры режиссёр встретился с саратовскими журналистами, чтобы рассказать, как справляться с паникой и хаосом, чего не хватает театрам и как финну работается в России. Разговор получился откровенным и эмоциональным, так как шёл на одном языке – Йоэл прекрасно владеет русским языком.

– Почему же так получается, что люди оказываются на грани нервного срыва?

– Давайте посмотрим, что происходит с людьми, живущими в городах. Они во многом потеряны. Каждый из нас решает: как быть, если хаос везде?! Хаос и паника бывает у людей, где бы они ни жили. Страна значения не имеет. В классике понятно, какие женщины и мужчины были сто-двести лет назад. Но сегодня перед нами встаёт вопрос: а какие мы сейчас? Мне, конечно, как мужчине, ближе «Паника», но и «Хаос» мне тоже очень нравится. У мужчин и женщин друг к другу есть ожидания, которые не всегда оправдываются. Например, если мужчина – то герой, который спасает; если женщина – красавица. В пьесах Мюллюахо мы видим людей среднего возраста, которые состоялись в жизни. У них есть работа, друзья.

Но что даёт им современная работа? Ты должен сделать больше, чтобы чего-то добиться. И вот ты делаешь больше, зарабатываешь больше. Глобализация привела к тому, что дешевле делать всё в Китае, а в Финляндии или, скажем, в России из-за этого конкуренция на рынке труда. С людей требуют больше. Работайте больше – зарплаты меньше. Это отражается и на семье. Непонятно, как людям, которые работают, выдержать эту собачью гонку.

– Как же людям справляться с этим давлением среды?

– Я считаю, что если человек не переживает шок, то он не живёт. Если вы никогда не переживали какой-то шок, то вы либо очень счастливый человек, либо живёте в странном мире. Каждый справляется с проблемами по-своему. Если человеку плохо, он идёт к врачу. А что врач делает: выписывает антидепрессанты, наркотики по сути. И что они лечат? Ничего они не лечат.

Я живу в Москве, но часто бываю в Финляндии. И вот, знакомые – один, второй – принимают эти антидепрессанты. В Финляндии почти 30 процентов людей их используют. В России таких людей меньше. А на самом деле справляться очень просто: не сидеть и грустить, а брать и что-то делать. Банально, да? Но по-другому никак! Тот, кто не решается ничего менять, будет всю жизнь сидеть и страдать, и молчать, и работать, и получать зарплату, и не жаловаться. И что происходит в итоге? Вы просто стареете на десять лет и смотрите на ситуацию с другой стороны.

– Сложно показывать зрителям современную женщину?

– Это большой вопрос – как показать на сцене современную женщину. Надо помнить, что это театр. Вот приходите в любой театр в мире и смотрите на женщин на площадке, как и что они играют. Интересно, как себя чувствуют эти женщины – они что, красивые жёны? Или красивые любовницы? Принцессы? Нет, это всё штампы. А как показать реальных женщин?

Сегодня по всем телевизионным каналам мы видим истории: он и она. И вот они идут друг к другу по сюжету, и возникает любовь. Это так просто. Зачем нам это смотреть? Скажите, становится лично вам лучше, когда он нашёл её в телевизоре? Если ставят «он и она» в театре, то, значит, хотят, чтобы зритель вообще ни о чём не думал. Для театра нужна драма, нужна настоящая проблема. У нас на сцене будет три героини – Татьяна Родионова, Эльвира Данилина и Любовь Воробьёва. Помимо своих героинь артистки сыграют и эпизодические мужские персонажи. Когда женщины играют мужчин, это сильно и имеет особый юмор. Мы покажем, что хаос может быть смешным. Но он заставит задуматься.

– До «Хаоса» в Саратове вы пытались поставить «Панику» в Москве. Почему не получилось?

– Ну, у нас там не получилось с раздеванием. Понимаете, там есть сцена – мужчина всегда был крутым парнем, но тут его уволили с работы. Ему так плохо, что он всё с себя снимает. Но мы с актёрами не договорились по этому вопросу. В России это оказалось проблемой. Я не понимаю, почему везде можно раздеваться, а на площадке нельзя? В этом проблема российского театра: классики много, современных пьес мало.

Знаете, я перед выборами смотрел телевизор, и там был этот лозунг: «Ваша стабильность – наша дебильность». Я всегда думал, что стабильность – это хорошо. Но понял, что не всегда.

– Как вам работается в России?

–Мне повезло. Я окончил ГИТИС в начале 2000-х, тогда в России и в Москве в частности был подъём. И я молодой с идеями – и подъём. Я начал работать и часто слышал, что Москва и остальная Россия – это разные государства. Но у меня не возникало желания посмотреть на Россию. Сейчас я дошёл до того, что я хочу этого. И я вижу, что «остальной России» нужно больше уделять внимание. Хотя бы в театры. Нужно заниматься развитием – театра, экономики, зарплат, наконец. Нужно действовать. Вот я ходил к своему мастеру Леониду Хейфецу на спектакль. Артисты играли как сумасшедшие. Но декорации были ужасные, просто плохие. Я ему сказал, что он настоящий панк. Он, наверное, единственный мастер, у которого нет театра. Такое бывает только в России.

– А каково финну жить в России?

–Знаете, в Финляндии и вообще в Скандинавии очень высокие налоги на всё – на алкоголь, на курение. Но зато лекарства бесплатно, школы и университеты – бесплатно. Безработный в Финляндии не умрёт. Ему мало, но платят. Я полтора года назад делал операцию. Это была опухоль, маленькая, но всё же опухоль. Я был два дня в больнице, это стоило мне всего 125 евро. Ты ложишься в больницу и не боишься. А недавно у меня родилась дочь, в Москве. Мне было дико столкнуться с медициной здесь. Нам с женой дали что-то похожее на меню, только в больнице. Прейскурант. В Финляндии никто не думает, все рожают. А тут может просто не хватить денег.

Но я боюсь, что в Финляндии тоже может всё измениться. Из-за глобализации. Всё производство выводится из страны. И знаете, я сам уже полтора года владею акциями, и у меня стало меняться мировоззрение. Я стал понимать этих глобальных инвесторов. Ты уже не смотришь на людей. Ведь за этими акциями и деньгами стоят рабочие люди, но тебе важнее зарабатывать. Это очень притягивает.

– Что важно для современного театра?

– Для финского театра очень важно искать правду именно в социальных темах. И, наверное, только одна из пятисот пьес попадает в точку. «Паника» и «Хаос» в финском контексте не такие уж и остросоциальные. Финская и европейская актёрская игра идёт по пути телесериальности, в России же артисты драматические. Это просто разные манеры игры. Но хочется, чтобы больше было современных пьес в современном театре.

В России современная пьеса идёт очень плохо. Здесь ставят классику больше, но зрителей буквально тошнит от неправды жизни, которую они видят на сцене. На современные пьесы, конечно, иногда идут ради развлечения. Но зато каждый персонаж в них узнаваем. Классика – это важно, но с тех пор появилось столько интересных тем и сюжетов. Чего бояться-то это ставить? Зрителю важен в театре глоток современного воздуха.

– Вам нравится работать в саратовском театре?

– Я хочу сказать, что здесь очень большой зал. Показывать современную жизнь для зала в 900 мест очень сложно. Ведь практически все современные пьесы пишутся для камерных залов. В Саратовском театре драмы стараются приближаться к современности. Вот, например, здесь поставили «Урод» на 900 мест. По всему миру его играют в маленьких залах на 200–300 зрителей. Я считаю, что позвать Явора (болгарский режиссёр Явор Гырдев. – Прим. авт.) сделать постановку на большой зал – это героический поступок. В Москве, где 15 миллионов человек, «Урода» играют в зале на 80 мест, а здесь в Саратове – на 900. Это заслуживает большого уважения. Мне кажется, что театр правильно старается осваивать современные пьесы и делает это хорошо. Это очень круто. Я желаю, чтобы на современные пьесы в Саратове собирались полные залы.

– Вы как режиссёр обращаетесь только к текстам современников?

–В основном, да. Но у меня сейчас готовится контракт на постановку пьесы «Власть тьмы» Льва Толстого в Финляндии. Я считаю, что это первая современная российская пьеса. Я хочу там затронуть российско-финские отношения. Толстой – это самый главный российский писатель.

Я вообще берусь только за те пьесы, где есть настоящая проблема. Вот когда мы делали «Монологи вагины», пусть через эпатаж, но мы сумели раскрыть проблему. Мы были на гастролях, и я был поражён, как искренне люди, где-нибудь на Камчатке, воспринимали этот спектакль. Они были абсолютно готовы к этой постановке.

P.S.Премьера спектакля «Хаос. Женщины на грани нервного срыва» намечена на 23-е и 24 марта. 25 марта в репертуаре драмтеатра – «Паника. Мужчины на грани нервного срыва».