Вакуровский камень для саратовских улиц
Живо представить картину города Саратова начала 70-х годов можно по воспоминаниям члена Саратовской учёной архивной комиссии Александра Александровича Гераклитова:
«Пыль летом – снега зимой. Надобно сказать, что о расчистке тротуаров от снега никто не заботился. Снег просто приминался ногами прохожих.
А так как прохожих в то время было значительно меньше, то утаптывалось не всё полотно тротуара, а только узенькая тропочка, к концу многоснежной зимы образовывающаяся в глубокую и узкую траншею, по которой приходилось идти гуськом и препираться со встречными, так как никому не хотелось сворачивать в снег и вязнуть в нём. <…>При сравнительно развитом конном сообщении и почти полном отсутствии мостовых пыли на улице набивалось на четверть. У нас, ребятишек, считалось удовольствием брести босыми ногами по этой пыльной перине и взмётывать вверх, к негодованию прохожих, целые фонтаны пыли… После сильных дождей пыльная перина обращалась в безбрежное море невылазной грязи, в которой тонули телеги, а пешеходы теряли не только калоши, но и сапоги».
Но по архивным документам мы можем проследить, что власти города и губернии боролись с этими бедами.
Известный русский статистик, историк, географ, академик Петербургской академии наук Константин Иванович Арсеньев (1789–1865 гг.) впервые посетил Саратов в 1833 году. А когда через семь лет ему снова случилось побывать в нашем городе, он отметил: «Город необыкновенно изменился к лучшему в наружном своём устройстве. Много возведено новых красивых зданий; в центре города подле собора разбит род сквера для прогулок, главная Московская улица вымощена известняком, делаются приготовления для мощения и других улиц; устроена насыпь или плотина и открыт удобный проезд по Царицынской улице, через глубокий ров, который доселе безобразил город и преграждал прямое сообщение частей его». Упомянутые Царицынская – ныне улица Чернышевского, а глубокий ров – Глебучев овраг.
Улучшению облика Саратова сильно способствовало «предположение о замощении улиц», которое «требовалось многими предписаниями Министерства внутренних дел к исполнению». Хозяйственный департамент МВД попросил губернатора представить подробный расчёт стоимости всех уже выполняемых и предполагаемых работ по благоустройству города. Требовалось указать источники их финансирования и очерёдность осуществления. Найти средства и в те времена было сложно. Поэтому из числа улиц, подлежащих мощению, исключались «малопроездные» (то есть использовавшиеся в основном пешеходами), а также те, «кои имеют грунт твёрдый, представляющий мало затруднения в проезде по оным и во время распутицы».
Много внимания благоустройству улиц уделил Дмитрий Максимович Вакуров, вступивший в 1843 году в должность городского головы. «При поступлении моём по выбору в градские головы, – писал он, – первою моею заботою было, видя по местам непроездность во время весны и осени по главной Московской улице и по устройству взвозов, приискать камень для мощения вблизи Саратова».
Доставка хорошего камня из Костромской, Нижегородской и Казанской губерний обошлась бы городу не менее 30 рублей серебром за кубическую сажень (сажень = 2,1336 м). Таких денег не было. Помог счастливый случай. Обнаружилось, «что есть камень в одной версте от черты города на Лысой горе – и камень для мощения удобный… С доставкою на место вымостки не дороже обходился 4 рублей серебром за кубическую сажень».
По заданию губернатора Алексея Дмитриевича Игнатьева городовой архитектор обследовал залежи камня на Лысой горе. Выяснилось, что имеется несколько разных пластов залегания камня. И камень «вакуровский» действительно годен для мощения, в отличие от забракованного ранее «лопунца». Но пласт его невелик. Поэтому губернатор указал городской думе, что пласт этот «требует тщательного сбережения его как для настоящей потребности столь обширного города, так и в будущих видах для поддержания мостовых, равно по устройству набережной р. Волги и прочего». Запрещалось брать этот камень на строительные и хозяйственные нужды, а использовать его исключительно для благоустройства улиц.
В 1850 году был составлен «План мостовым, предполагаемым в г. Саратове», который на своём заседании 28 июня губернская строительная и дорожная комиссия признала «как в частности, так и в общем виде вполне удовлетворительным и цели своей соответствующим». По плану предусматривались мостовые из известкового камня, тротуары из выложенного в ёлочку кирпича, а также подземные «деревянные трубы, предполагаемые вдоль улиц для провода снеговых и дождевых вод из одной лощины в другую во избежание глубоких канав».
Со временем запасы «вакуровского» камня иссякли. Для мощения привозили так называемый кварцевый камень из Хвалынска и Вольска. К началу 70-х годов протяжённость центральных улиц города составляла 43 версты, из них только 11 вёрст были вымощены.
Проведённые работы в какой-то степени изменили вид улиц. Были и тротуары, которые «замащивали диким камнем, а местами прибегали к очень упрощённому способу сооружения: по краям тротуара забивали со всех сторон доски и образовавшееся таким образом углубление заваливали разным мусором». Но, по мнению гласного городской думы Ивана Яковлевича Славина, «эти тротуары не внесли существенного улучшения и ощутительных удобств для пешего обывательского хождения. Белые плитняковые тротуары являлись единичными оазисами, не всегда прочными (тогда ещё не знали цемента), кирпичные под влиянием влаги, холода и жары скоро портились, выкрашивались. Выветривались, разваливались замощённые дикарём, засыпанные мусором были почти непроходимы».
