Все там будут

Оценить
Городские кладбища – молчаливая история многих поколений Саратова

Сегодня в Саратове восемь официальных городских кладбищ: два на Петровском тракте (Староелшанское и Новое городское), два в посёлке Увек, два у подножия Лысой горы – Старообрядческое и Еврейское, – а также Татарское на Соколовой горе и Воскресенское. Все они – объекты городского хозяйства, забота властей, а когда-то эти места были неразрывно связаны с религией.

Городские погосты

В старину на Руси и жизнь, и смерть людей вращалась вокруг церквей и епархий. В церквях отпевали и хоронили же поблизости. До сих пор сельские кладбища в России называют погостами, это название появилось на Руси с XVIII века и означало стоящую церковь с кладбищем. Если позволяло место, ту же традицию – хоронить рядом с церковью – соблюдали и в русских городах.

Одной из старейших саратовских церквей считается Казанская. До 1704 года она была монастырской, деревянной, но после пожара 1712 года сгорела вместе с Саратовом. Её восстановили в камне на том же самом месте – на пересечении нынешних улиц Лермонтова и Валовой. До нашего времени сохранилось лишь одно здание церковного ансамбля. Это дом причта на углу улиц Лермонтова и Челюскинцев.

У историков есть основания предполагать, что при старейшей Казанской церкви было и старейшее в Саратове городское кладбище. Когда в 1860 году городской голова купец Василий Гудков взялся строить дамбу через Глебучев овраг, землю рабочие брали с окрестных дворов, в том числе и близ Казанской церкви. И находили в грунте множество человеческих костей. Видимо, среди похороненных в том месте были и богатые горожане – лопаты землекопов натыкались на украшения, клады в склепах. Например, священников было принято хоронить в среброзлащёном окладе, на шею надевали золотой или серебряный крест. Известно, что на погосте Казанской церкви нашел своё последнее пристанище бывший саратовским губернатором с 1802-го по 1807 год Пётр Беляков.

Старожилы вспоминают, как в 1937 году ломали Казанскую церковь, попутно разоряя захоронения в поисках добычи. Та же история повторилась, когда в 1960 году в том месте строили дом и прокладывали теплотрассу.

Подобные следы старых захоронений потомки находили и в других местах города. Когда в 1840-х годах начали строить Вознесенко-Горянскую церковь (сейчас на этом месте жилое здание с библиотекой – Московская, 32), тоже нашли много человеческих останков. Историки предполагают, что когда-то внутри городской стены, в пределах Московских ворот (пересечение Октябрьской и Московской), было кладбище.

«Энергетически неблагоприятным» местом в центре Саратова кое-кто может посчитать даже… сквер Первой учительницы. До революции на пересечении современных улиц Соляная и Московская располагалась единоверческая Спасо-Преображенская церковь, которую впоследствии разрушили. Но очевидцы говорили, что и в 1920-х годах на том месте из земли торчали остатки крестов и оград. Когда в 60-х годах прошлого века бульдозер расчищал место под будущий сквер, то вырывал из земли груду костей, а черепа катились прямо под колёса проезжающих по Московской троллейбусов.

В общем, если копнуть, следы городских погостов можно найти повсюду. До революции в Саратове было 49 храмов и часовен (притом что дореволюционный Саратов был меньше нынешнего по площади почти в шесть раз). Легко предположить, что свои кладбища были на Волге, рядом с Крестовоздвиженским женским монастырём. На этом месте сейчас гостиница «Словакия». В 1744 году на этом погосте был похоронен бывший комендант Саратова Беклемищев, встречавший в 1722 году Петра I. Склепы с захоронениями умерших священников и именитых людей также находили при сносе церкви Рождества Богородицы (сейчас дом по улице Московской, 10), Александро-Невского собора (ныне стадион «Динамо») и других культовых зданий.

«При церквах не хоронить!»

В 1721 году вышел указ: «Не хоронить умерших при них (церквах) внутри города, кроме знатных персон», – но выполнялся он не очень строго. А потому в 1772 году, после «Чумного бунта» 1771 года в Москве вышел второй указ: «Не хоронить при церквах внутри города, а только на особых кладбищах».

Некоторые историки приписывают к этому сроку образование нового общегородского кладбища на южной окраине Саратова, за Белоглинским оврагом. Когда в 1818 году там (сейчас район Ильинской площади) построили Ильинскую церковь, рядом появилось и кладбище с одноимённым названием.

Оно включало несколько отдельных участков. В то время в Саратове уже проживало много немцев, поэтому один из участков, где их хоронили, назывался Немецким. В годы советской власти от Ильинского кладбища не осталось и следа. В наши дни на его месте – гаражи. Снесена церковь (сейчас на этом месте профессиональное училище № 16), часовни, утрачен прах похороненного там губернатора Панчулидзева и генерал-майора А. Н. Рылеева, героя наполеоновских войн.

В августе 1830 года в Саратове разразилась эпидемия холеры, от которой умирало до 200 человек в день. Она повторилась не один раз, с особенной силой в 1847-м и 1848 годах.

Знаменитый саратовский краевед Николай Хованский пишет, что «священники отпевали за раз десятки покойников. Обычной церемонии похорон не было. По несколько гробов сразу везли на одной телеге. Почётные лица и простого звания люди одинаково укладывались в простые некрашеные гробы и на телеге без провожатых отправлялись на особое холерное кладбище. Умирало по 300 человек в день. Ни слёз, ни стенаний по умершим не было. Каждый с минуту на минуту ждал смерти. Положение было ужасное, потому что не было ни откуда помощи. Докторов в городе было всего человек восемь вместе с врачебным инструктором. Некоторые доктора сами заболели и умерли. Холера обошла весь город. В одной части ослабевала, в другой начиналась с новой силой. От курившегося повсюду на площадях навоза над городом стояла мгла, и солнце при восходе и заходе казалось кровавым красным кругом».

63 гектара истории

В 1836 году городские власти выделили под новое кладбище большой участок земли за северо-западной окраиной города. Долгое время, почти до самой революции, оно находилось за чертой города. Землю под кладбище пожертвовал саратовский мещанин Алексей Пичугин, поэтому сначала оно носило название «Пичугино» (или «Пичугинское»). Характерной принадлежностью кладбища были две богадельни – «Краснощёковская» мужская и «Курбатовская» женская. Призреваемые в них подрабатывали милостыней, по мере сил брались ухаживать за могилами, «петь вечную память».

После строительства тем же Пичугиным Воскресенского храма в 1844 году кладбище в народе получило ещё одно название – Воскресенское, которое окончательно утвердилось в советское время. Но, как привет из прошлого, на одном из домов на территории кладбища и сейчас висит табличка: «Пичугинский проезд».

В современных своих границах Воскресенское кладбище занимает 63 гектара, официально оно считается закрытым с 1979 года. Сколько здесь могил, точно не знает даже администрация кладбища: только в братских могилах лежит около 10 тысяч солдат Великой Отечественной войны.

Самые известные места Воскресенского кладбища – это памятник академику Николаю Вавилову, памятник на могиле основателя саратовской театральной школы Ивана Слонова, усыпальница-мемориал Николая Чернышевского. Здесь же могилы героев Советского Союза Дмитрия Емлютина и Константина Благодарова, знаменитого театрального артиста Степана Муратова, одного из трёх основателей первого русского цирка Акима Никитина, архиепископа Досифея (Протопопова), расстрелянных саратовских священников.

Сохранилось много дореволюционных захоронений. Например, могила декабриста Петра Беляева. Мало кто знает, что здесь покоятся воины и сёстры милосердия, умершие от ран и тифа в русско-японскую и Первую мировую войну, а также жена русского поэта Некрасова Зинаида Николаевна.

Одним из самых старым захоронений считается могила священника Чесницкого. Несмотря на то что надписи на надгробии уже неразличимы, по документам удалось установить, что захоронение относится к 1863 году.

Кому – крест, кому – полумесяц

Внешне здесь вроде всё как у русских, кроме имён и фамилий. Шапиро, Швальцман, Штейман, Файн, Фрумин, Хород, Моисей, Лев, Сара, Эстэр… На саратовском еврейском кладбище так тесно, что к иным могилам и бочком не проберёшься. В первом же ряду замечаю надпись «Поэт Исай Тобольский, 1921–1995» и вспоминаю, как в школе заучивала его стихи.

«Самые старые могилы – от 1924 года, но кладбище, конечно, появилось раньше, – объясняет мне смотритель национального кладбища МУ СПП «Ритуал» Валентина Берзулова, которая работает тут уже сорок лет. – Сейчас здесь более 2700 могил. Вообще-то это кладбище официально считается закрытым, но мы разрешаем делать подзахоронения».

У Валентины Петровны в ведении три кладбища – Еврейское, Старообрядческое и Татарское (мусульманское). Два первых расположены по соседству – у подошвы Лысой горы, за железнодорожным вокзалом. Видимо, в те времена, когда здесь начали хоронить людей, это место считалось далёким «загородом» Саратова. Сейчас туда «добрались» жилые высотки, частные дома, торговый центр «Тесар-Сити». Еврейское кладбище занимает пять с половиной гектаров, Старообрядческое – пять.

Когда именно евреи выбрали это место для кладбища, неизвестно. Но к концу XIX – началу XX века в Саратове сформировалась развитая еврейская община, насчитывавшая около полутора тысяч человек. У евреев существует свой ритуал захоронений – с отпеванием в синагоге, с оборачиванием усопшего в саван, гроб должен быть сбит без помощи гвоздей. Правда, сейчас все эти традиции редко кто соблюдает. Но осталось правило – хоронить в день смерти, кроме суббот. И ещё: на еврейских могилах памятник ставят не в ногах, как у русских, а в головах. Часто на памятнике встречается изображение шестиконечной звезды.

Старообрядцы (кулугуры) всегда жили обособленно, и кладбище устроили на отшибе. Сейчас там не менее полутора тысяч могил. Время основания его неизвестно, но в 1841 году для отпевания умерших была возведена часовня, которая позднее, при советской власти, была перестроена и освящена как храм-часовня во имя Святой Троицы. Молельня существует и теперь, она действующая. Старообрядцы до сих пор хоронят здесь «своих». «Своими» считаются прихожане местного храма и члены их семей. Внешне ритуал захоронения здесь ничем не отличается от привычного русского, разве что здесь ставят в основном не памятники, а кресты.

Примерно в 1840-х годах на Соколовой горе появилось Татарское (магометанское, мусульманское) кладбище. Видимо, это связано с историческими местами поселения этой народности. В 1903 году кладбище оконтурили, расширили и обозначили границы территории «между седловиной Соколовой горы и Маханным оврагом». Ритуал захоронения здесь совершенно особый: хоронят в саване, в специально выкопанной в боковине могилы нише, которую закладывают досками, участвуют в ритуале только мужчины. Памятники ставить не принято – камень с полумесяцем. Площадь Татарского кладбища – семь с половиной гектаров. Оно и сейчас действующее, хотя мусульмане давно жалуются на ужасную тесноту и высокую вероятность подвижки грунтов на горе. Говорят, мусульманам предлагали участок на новом Елшанском кладбише – отказались.

Невесёлая улица

Есть в Саратове улица, которую буквально протоптали многочисленные похоронные процессии. Она проходит от Ильинской площади до 2-й Садовой улицы. Сейчас носит имя лётчика, Героя Советского Союза Анатолия Серова, но первое её название – Печальная.

Когда в 1830 году в Саратове вспыхнула эпидемия холеры, для захоронения умерших было отведено место вниз по Волге, за оврагом, который сейчас называется Дегтярным, примерно напротив нынешнего центрального входа в городской парк с улицы Чернышевского. Во время холерной эпидемии в том овраге поставили огромный деревянный крест, выкрашенный красной краской. Поэтому кладбище в народе стали называть «Красный крест».

От Ильинской площади к «Красному кресту» вела одна улица, по которой и везли покойников. Отсюда и название улицы – Печальная. В наше время территория кладбища «Красный крест» застроена, но в одном из частных дворов сохранилось уцелевшее надгробие. На нём написано: «Купцу Г. Н. Зайцеву, погибшему от бури на Волге июня 2-го дня 1846 г. Было ему 16 лет и 12 ден».

***

После октябрьского переворота 1917 года одним из первых декретов Совета народных комиссаров «О кладбищах и похоронах» погосты были отобраны у церковных приходов и переданы в ведение государственных структур.