«Романтические» национал-социалисты?

Первый круглый стол, проведённый нашей редакцией, получился эмоциональным. Это понятно, ведь собрались люди, стоящие по разные стороны идеологических баррикад.

Идеи русского национализма отстаивали:

Алексей Разумов – координатор ассоциации Русских общественных движений (РОД),

Виталий Кубинский – руководитель спортивного клуба «300 саратовцев»,

Сергей Чумаков – симпатизант «Великой России» и Конгресса русских общин,

Вячеслав Шаронов – руководитель русского комитета ЛДПР,

Николай Асафьев – руководитель молодёжной организации ЛДПР.

Их оппоненты – сторонники левых взглядов:

Сергей Вилков – член Российского социалистического движения,

Антон Касс – активист «Левого фронта»,

Сергей Петунин – член Российского социалистического движения.

Независимые консультанты:

Михаил Наместников – руководитель аппарата саратовского регионального отделения партии «Яблоко»,

Алексей Шминке – психолог и политконсультант.

Редакцию представляли журналисты Елена Иванова, Люся Шлёпкина, Дмитрий Козенко, Вера Салманова (фото)

***

Козенко: Националистическое движение становится с каждым годом всё популярнее, поэтому мы решили в этом вопросе разобраться. Узнать, кто такие националисты и их противники. Мы стараемся быть объективными, потому собрали здесь всех.

На русский национализм существует сегодня два крайних взгляда. Одни ставят знак равенства между русским национализмом и фашизмом. Другие считают, что русский национализм – это и есть патриотизм русского народа. Что скажете вы?

Сергей Вилков:

НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЙ ТРЕНД ОСНОВАН НА ЛЖИ И ДЕМАГОГИИ

Вилков: Мы не ставим вопрос, что такое национализм. Фашизм это или какое-то терпимое политические движение. По нашему мнению, дело в другом. Националистический тренд, который разделяют сегодня не только внесистемные движения, но и политические партии, создан искусственно. И основан он прежде всего на лжи и демагогии.

Возьмём, к примеру, мигрантофобию националистов. Трудовая миграция – неотъемлемая часть существования современного общества. И никогда миграция не зависела от каких-то запретительных и административных мер тех или иных государств, а зависела исключительно от спроса на рабочую силу.

Если представить, что мы установим какие-то миграционные барьеры, то все мигранты, прибывающие в Россию, станут нелегалами. Получается, что все политические силы, которые выступают за запретительные меры, на самом деле выступают за нелегальную миграцию. И тем самым они выступают орудием в руках класса работодателей, помогая эксплуатировать иностранную рабочую силу.

Другой пример, популярный лозунг: «Хватит кормить Кавказ». Понятно, что националисты выдвигают его не из экономических соображений. А из политических. Иначе они могли бы сказать: «Хватит Саратову кормить районы». Город в прошлом году собрал почти 50 млрд рублей налогов, но из этих денег в бюджете города осталось только 6,5млрд. Остальное забрали федеральные и областные власти.

На мой взгляд, этим лозунгом националисты хотят сказать, что Северный Кавказ нам не нужен. Но, если Кавказ перестанет быть частью России, что в итоге получится? Те же приезжие, так нелюбимые нашими националистами, просто станут нелегалами. Больше этот шаг никак на благополучии страны не отразится.

Асафьев: Хочу возразить по поводу отчислений и лозунга. Просто несколько цифр. Население Северного Кавказа составляет 6,3 процента от населения всей России, зато 22 процента всех средств, которые центр перечисляет субъектам, идут именно туда. При этом с Северного Кавказа в федеральный бюджет поступает всего 0,9 процента средств.

Давайте говорить честно. Когда деньги поступают в такой дотационный регион, как Хабаровск, они идут на создание новых рабочих мест и на поддержку народа. За деньги, отправляемые в республики Северного Кавказа, наше руководство просто пытается купить их покорность, чтобы те молча сидели и не взрывали дома. Туда деньги как в чёрную дыру уходят. При этом убийств на межнациональной почве меньше не становится, не становится спокойнее и в северо-кавказских республиках.

Я был в 2008 году в Северной Осетии. Могу сказать одно – там всё классное, разве что из чистого золота унитазов нет. А таких шикарных дорог, как там, я в России нигде не встречал.

Каcс: Если посмотреть на уровень жизни северо-кавказских республик, то можно увидеть, что их народы одни из самых нищих. Те деньги, которыми, как говорят националисты, заливают Кавказ, идут феодально-автократическими верхушкам республик, а не народу.

Шаронов: ЛДПР настаивает на экономической составляющей лозунга. Ещё несколько цифр для примера. Бюджет Чечни – 55 млрд рублей. Из них 52 млрд – дотации федерального центра, остальное – то, что они сами заработали. Для сравнения возьмём Саратовскую область, нам дотируют, если брать в относительных цифрах, порядка 40 процентов бюджета. И так в целом по стране происходит.

Мы не призываем Кавказ отделять или стеной огораживать. Мы призываем к разумному подходу.

Алексей Разумов:

НАС НЕ ПУСКАЮТ В ПАРЛАМЕНТ

Разумов: Национализм – это политическое течение, к сожалению, никак не представленное в парламенте Российской Федерации. Нас просто туда не пускают. Радикально настроенный национализм происходит прежде всего оттого, что русским не дают возможности представлять свои интересы нормальным, демократическим путем. Всё, что нам остаётся в итоге, – прямая демократия на улицах. Выведя 350 человек на «Русский марш», мы показали, что у нас есть сторонники. Так много сторонников у нас потому, что мы предлагаем проекты по улучшению жизни в стране с позиции национального большинства. Как только у нас появится возможность пройти в парламент страны, думаю, наши проекты привлекут еще больше внимания, минимум 25–30 процентов населения ими заинтересуются.

Каcс: Небольшая ремарка. Вы сказали, что в парламенте нет националистического представительства. Вынужден возразить. Политическая партия жуликов и воров в 2008 году продвигала такой лозунг – «Наши деньги нашим людям», и политика тогда была направлена на сокращение квоты трудовым мигрантам. Фактически же проводились этнические чистки, иностранных рабочих депортировали. Поэтому я бы не стал говорить, что в Думе не представлены националистические взгляды. Такие идеи продвигают ещё коммунисты и либерал-демократы.

Разумов: Вы не путайте некий маргинализм и политику. Политика предполагает, что есть люди, которые предлагают пути решения тех или иных проблем, присущих обществу. А демагоги не предлагают, а выдвигают некие лозунги. Например, «План Путина – победа России». Что такое «план Путина» и какая такая «победа России» – непонятно абсолютно. Это чистой воды маргинализм.

Что касается лозунга «Мы за бедных, мы за русских»… Извините, а что они сделали для бедных и русских?

Вячеслав Шаронов:

РУССКИЙ ВОПРОС ЗВУЧИТ ПОСТОЯННО, НО НАС ПЛОХО СЛЫШАТ

Шаронов: Тоже хочу возразить насчёт отсутствия представителей националистических взглядов в парламенте. Если вы посмотрите лозунги нашей партии, увидите, что русский вопрос у нас звучит постоянно. Дело в другом – нас плохо слышат. Мы не видим в Думе той поддержки, которая помогла бы воплотить в жизнь наши идеи. Мы предложили внести в Конституцию поправку, определить, что русская нация является государствообразующей.

Кубинский: В документах ООН говорится, что титульной нацией является та, которая составляет более 60 процентов населения страны.

Шаронов: У нас русских 82 процента.

Иванова: Русские – это кто такие? Люди с фамилией, оканчивающейся на «ов»? А если это украинец, еврей, грузин, грек, всю жизнь проживший в России?

Чумаков: Русские – это те, кто уважает, ценит и разделяет традиции русской культуры.

Разумов: Русский – это прежде всего тот, кто считает себя русским и кого другие русские считают русским.

Асафьев: ЛДПР внесла законопроект, где прописала своё юридическое видение определения русского народа. Русские – исторически сложившаяся устойчивая этническая группа людей, объединённых общностью происхождения и исторической судьбы, русского национального самосознания, русского языка, русской культуры, русских обычаев и традиций, являющаяся государствообразующей нацией российского государства.

Русские – это те, кто думает на русском языке и работает во благо России, и неважно, какая у него фамилия – Шниперсон или Абрамян.

Иванова: То есть русский – это мироощущение?

Асафьев: Да.

Козенко: Давайте поговорим на тему мигрантов, к которым у вас такое разное отношение.

Шаронов: Я занимался строительным бизнесом и знаю, что таджик на стройке – это выгодный работник. Он работает с утра до ночи. Русский так работать не будет. Сказали ему носить, он будет носить, сказали ломать, значит будет ломать.

Надо разделять мигрантов. На трудовых и тех, которые зло несут. Конкретный пример приведу. Ездил в Озинки три недели назад. Все знают, что это приграничный райцентр. Буквально пять лет назад русских там проживало 70 процентов, казахов – 20 процентов, остальные народности составляли 10 процентов населения. Сейчас структура выглядит так: русские 20 процентов, казахи – 30, кавказцы – 15. Все остальные – курды. Основное занятие курдов – торговля наркотиками. Их семьи самые богатые в Озинках. У них уже русские ходят под гнётом. Вот о таких мигрантах надо говорить. Вот таких надо вышвыривать.

Разумов: Нет, надо обо всех мигрантах говорить. Сюда приезжает человек без корней. Он за деньги будет тупо выполнять всё, что ему скажут. Мести, строить, ломать, торговать наркотиками. Подавляющее большинство мигрантов у нас находятся нелегально. И эта нелегальность поощряется. Я считаю, не должно быть вообще никаких мигрантов. Нам нужна репатриация русских.

Вилков: Вопрос миграции, которая вас так беспокоит, может быть решён только в масштабе международной солидарности. А её разрушают, в том числе и националисты.

Кубинский: Международная солидарность никому не нужна, поверьте. Взять, к примеру, стройку, я пришёл домой после работы, восемь часов отпахал. У меня остались силы и время, чтобы пойти в спортзал или чем-то для души позаниматься. А приехал таджик. Устроился вместе со мной и пашет по 12 часов в день. У меня какой выбор в итоге – меня или увольняют, или я тоже начинаю пахать по 12 часов в день и откровенно деградировать, потому что времени и сил ни на что больше не остаётся.

Антон Касс:

И РУССКИМ, И МИГРАНТАМ НУЖНЫ РАВНЫЕ УСЛОВИЯ РАБОТЫ

Касс: Поэтому и стоит вопрос легальной трудовой миграции. Когда механизмы трудоустройства заработают и станут прозрачными, приезжающие таджики будут уравнены в правах с русскими рабочими, работодатель не сможет игнорировать одних, отдавая приоритет другим, как происходит сейчас с нелегальными мигрантами. Нужно просто равные условия всем предоставлять, и тогда никто не сможет забрать твою работу.

Вилков: Чем, по вашему мнению, интересы русских настолько отличаются от интересов других наций, населяющих Россию, что они требуют политического представительства?

Сергей Чумаков:

Я ХОЧУ СТАТЬ НАЦИОНАЛИСТОМ

Чумаков: Я уехал из Уральска от казахского нацизма. Меня довели в России до того, что теперь я хочу стать националистом. Просто защититься, в конце концов.

Разумов: Иностранцам и малым народностям всегда есть к кому обратиться за помощью в случае чего. У русских такой возможности нет. Законом у нас запрещено русским создавать собственную национально-культурную автономию, зато можно это делать всем остальным. У русских нет своей республики. Нигде не прописано, что они являются народообразующей нацией. По сути русские в плане возможностей находятся ниже, чем остальные.

Николай Асафьев:

ПОЧЕМУ БЫ МЕНЬШИНСТВУ НЕ ПОДЧИНИТЬСЯ БОЛЬШИНСТВУ?

Асафьев: В любом демократическом обществе существует принцип подчинения меньшинства большинству. А русские – это не меньшинство, это 82–87 процентов населения страны. Так почему бы тогда меньшинству не подчиниться интересам большинства, как во всех нормальных государствах делается?

У нас есть буряты, калмыки, татары. Для всех них созданы национально-культурные автономии. И деньги выделяются на развитие их культуры, традиций, на праздники. А у нас этого нет. Любители природы защищают интересы природы, защитники животных защищают интересы животных, геи – и те за свои права борются. Всем можно, а русским, получается, нельзя. Это сразу считают разжиганием межнациональной розни и называют фашизмом.

Что касается русского вопроса в нашей предвыборной программе, отмечу, что мы не пытаемся кого-то таким образом провоцировать, а хотим взрастить ростки гражданского общества. Того самого гражданского общества, которого так не хватает, для того чтобы русские объединялись и защищали свои права.

Шаронов: Мы считаем, что русских необходимо в настоящее время защищать.

Козенко: От кого?

Чумаков: Мою сотрудницу прошлой зимой, нарушая все правила дорожного движения, сбил на машине азербайджанец, когда она с ребёнком переходила дорогу. Она обошла все инстанции, чтобы его наказать, но мощная поддержка его диаспоры позволила ему выйти сухим из воды.

Шаронов: А вашей сотруднице было бы приятнее, если бы её сбил русский?

Чумаков: Русские её поддержали.

Шаронов: Вы не ответили на простой вопрос.

Разумов: Если бы её сбил русский, русский был бы наказан. Русским нужна защита.

Наместников: Дайте слово непарламентской партии. Я лично далёк от идеологии национализма, но тема интересная, потому что живая. В ожидании «Русского марша» выяснилось, что примерно 25 процентов населения страны высказывается в его поддержку. Это была бы самая большая фракция в Государственной думе, если бы её туда пустили.

Я рассматриваю национализм как явление природы человека, вопрос самоидентификации, преодоление ощущения утраты империи, которую мы все испытали в связи с потерей большой страны. Сейчас в обществе сильно ощущение социальной неустроенности и отсутствия перспективы как таковой – у молодёжи, у пенсионеров, у любого человека, который оказывается наедине со своими проблемами. И это проблемы не взаимоотношения наций. Это проблемы социализации населения как такового. Мы все вместе – и русские, и нерусские – почувствовали, что этому государству не нужны. Что оно счастливо без нас. И что если бы нас не оказалось завтра, то всё равно продолжали бы гнать по трубам нефть и газ, продолжали бы «пилить» и прекрасно себя чувствовали.

Я спокойно отношусь к идее национализма, которая не выплёскивается в поножовщину и откровенно уголовные проявления. Известный правозащитник Ихлов как-то высказал очень неожиданную для меня мысль, что современному фашистскому государству, которое созревает у нас на глазах, реально будут противостоять только романтические национал-социалисты. А писатель Виктор Ерофеев отметил, что через национализм будет прорастать современное гражданское общество. Так сложились обстоятельства.

Во что это выльется, я, честно говоря, не знаю. Они сами пишут в Интернете о возможности очередной русско-национальной войны. Власть же на это реагирует механизмами ужесточения и давления. А проблема требует того, чтобы им дали возможность её как минимум проговаривать. Не с битой стоять в подворотнях, а проговаривать. И может быть, даже позволили представлять движение в более широком смысле. В этом плане я благодарен вашей редакции, которая, кажется, впервые собрала этих ребят за одним столом.

Козенко: Сергей, Антон, вы нам скажите, вы против крайностей националистического движения или против него вообще?

Вилков: Мы против того, чтобы национальную тему использовали в демагогических целях.

Касс: Национализм очень выгоден власти, чтобы разделить между собой население по национальному признаку…

Козенко: Я хочу представить нашего гостя – психолога и политолога Алексея Шминке, который совершенно случайно зашёл к нам в редакцию на огонёк и просит пять минут.

Алексей Шминке:

ЛЮДИ НА УЛИЦАХ ПРОСИЛИ ФЛАЖКИ «СЛАВЯНСКОЙ ОБЩИНЫ»

Шминке: В прошлый предвыборный цикл я консультировал одного кандидата в мэры в городе Армавир Краснодарского края, который граничит с Северным Кавказом и где представлено 12 чётко сформированных национальных диаспор, поддерживающих свои национальные традиции и культуру. И первый (и, видимо, последний) раз попробовал во время предвыборной кампании использовать национальный вопрос.

Русские в Армавире жили несколько обособленно и представляли собой самую неорганизованную, бродящую недовольством массу. И в какой-то момент они поняли, что права не дают, их берут. Решили создать славянскую общину, в чём их, кстати, поддержали все диаспоры.

Ещё до начала предвыборной кампании мы в виде презентации развесили по городу флажки «Славянская община». Заготовили их сотни полторы. Через неделю заказали несколько тысяч, потому что люди на всех улицах стали просить: дайте нам, мы славяне… То есть как только появляется малейший повод зацепиться за идентификацию, начинается мощное культурное самоопределение. Фактически политическое движение снизу. Если бы в последний день не привезли неправильно оформленные бланки и документы, после чего нашего кандидата выкинули из списков, он бы, безусловно, прошёл… Поэтому не надо никаких экстремистских ходов, надо просто найти схемы реальной самоидентификации.

Сергей Петунин:

НАЦИОНАЛИЗМ – ПРОТЕСТ ПРОТИВ СИСТЕМЫ

Петунин: Михаил Михайлович уже поднял тему, почему у нас 25 процентов населения готово поддержать «Русский марш». Но, думаю, это происходит не потому, что ущемляются права русских или им не дают самоидентифицироваться. Проблема в недовольстве общества системой в целом – экономической и финансовой. Системой, при которой правят крупные корпорации и крупные финансовые институты. Сейчас в любой стране мира поддерживают те движения, которые максимально отстранены от действующего мейнстрима. Сегодня российские националисты максимально против правящего режима. Именно поэтому правые имеют такую поддержку. Это протест против существующей системы.

Иванова: То есть национальная идея сегодня – это идея социальной и экономической справедливости?

Петунин: Получается, так.

Разумов: Национализм не отрицает социальных проблем. Мы говорим о том, что это всё должно быть для конкретной группы людей, которые объединены по национальному признаку.

Козенко: В случае вашей победы чего тогда ждать 18 процентам нерусских и не признаваемых другими за русских?

Разумов: Да нормально всё с ними будет. Если русским будет хорошо, им будет как минимум не хуже. Я даже на 99 процентов соглашусь с уважаемыми гостями, представляющими левое движение, в том, что во многом недовольство общества носит социальный характер и что надо ограничивать аппетиты крупных корпораций. Но как реализовать идею социальной справедливости, ограничить олигархов? Мы воюем не с таджиками, а с бюрократией, которая присвоила себе наши права.

Козенко: Вспоминается старый анекдот про Октябрьскую революцию. «За что воюете, матросики?» – «За то, чтобы не было богатых». – «Жаль. Лучше бы воевали за то, чтобы не было бедных». Когда вы говорите, за что вы, я почти ваш сторонник. Когда вы говорите, против кого, думаю: господи, и здесь виноваты таджики. И олигархи.

Разумов: Мы организующая гражданская нация. И мы ратуем за то, чтобы человек, который считает себя русским, осознавал, в чём состоит его «русскость», какой он имеет багаж как русский, и умел грамотно им пользоваться. А то начинаются разговоры: а вы знаете, что был Иван Грозный и поэтому все русские должны ходить в лаптях, подчиняться большому и грозному правителю… Но никто не говорит англичанам, что был Генрих VIII и потому давайте всем жёнам рубить головы.

Чумаков: Следующий «Русский марш» предлагаю сделать демонстрацией русской культуры. Чтобы проходящие мимо люди видели, что от русских идёт не агрессия, а кайф.

Иванова: То есть всё-таки в кокошниках…

Разумов: Ну вот, опять кокошники.

Иванова: А что так отказываться?

Разумов: Да никто не отказывается. Но мы современная нация, и если я русский, я не обязан ходить с окладистой бородой.

Кубинский: (Со смехом.) Национальный костюм – «Адидас»…

Наместников: На московском марше такой «костюм» был очень распространён. А вообще очень многие из них тяготеют к язычеству. Они теперь как бы не православные, молятся своим богам…

Разумов: По-моему, это неплохо. Наличие разноверческих аспектов не отрицает русской культуры, в том числе православной. Но когда говорят, что русский – это а) только язычник, б) только православный, это несерьёзно.

Иванова: Ну ещё у вас есть в) только некурящий и непьющий…

Разумов: Дело в том, что русский – это человек, который, несомненно, должен стремиться к здоровому образу жизни.

Иванова: А таджик пусть пьёт, курит и убивает себя…

Разумов: Давайте серьёзно: как только человек начинает осознавать себя русским, он осознаёт и ответственность перед нацией. Я, например, осознаю. Занимаюсь «русскими маршами», вопросом Андрея Попова. Потому что мы должны понимать: завтра в плен могут попасть ещё какие-то наши ребята, и мы должны этому противостоять. Для этого нужно объединение, основанное на национальной идее. Пытались же, например, решать социальные вопросы всех трудящихся, из этого ничего не получилось.

Вот с ребятами, представляющими левое движение, у меня много общего. Я к ним довольно тепло отношусь. Я знаю, что «Левый фронт» должен быть представлен. И хорошо, что они есть в политике, что они пришли сюда.

Чумаков: Знаете, почему надо привлекать внимание к русской теме? Чтобы решать вопросы собственности. Создавать бесплатные курсы, обучать людей, как правильно управлять ТСЖ. Тогда мы сможем противостоять тем нерусским, которые на этом хотят делать деньги и богатеть.

Наместников: Фишка в том, что на это люди не откликаются, они откликаются на то, что цепляет в эмоциональном плане. «Русские марши» – они цепляют, 31-е число (не у нас, а в Москве), связанное с риском, драйвом, – цепляет.

Разумов: Инертны люди потому, что многие уходят на работу в восемь и в восемь же возвращаются, ни на что другое времени не остаётся. Происходит так называемая таджикизация: работай 12 часов, рожай кучу детей и в пятьдесят лет, не дожив до пенсии, благополучно умри... Я против того, чтобы нас низводили до этого уровня.

Иванова: А таджики за?

Разумов: Этого хочет бездарная власть, которая показывает: мы не хотим, чтобы вы были европейцами, хотим, чтобы вы были азиатами, чтобы вели себя по-азиатски, чтобы с вами обращались, как с азиатами.

Иванова: Давайте немного отойдём от азиатов. Михаил, вот вы сказали об эмоциях, вас эмоционально национальная идея цепляет?

Михаил Наместников:

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ – ЭТО ТО, НА КАКОМ ЯЗЫКЕ ВЫ ВИДИТЕ СНЫ

Наместников: Во мне присутствует большое количество кровей, но, безусловно, я ощущаю себя русским, потому что национальность, как я однажды где-то прочёл, – это то, на каком языке вы видите сны. Но я хочу обратить ваше внимание, что мы с вами, наверное, не заставим себя бегать по утрам, а вот эти ребята выкинут лозунг «Русская пробежка!», соберут людей и побегут.

Кубинский: Да, я, например, три раза в неделю хожу на тренировки на свежем воздухе по два часа.

Козенко: А мы как раз, как выражается Алексей, таджикизируемся. До девяти работаем.

Разумов: Ужасно. Ещё одна беда: русские бегут из России. 40 процентов говорят: я в этой стране жить не хочу.

Виталий Кубинский:

МЕСТО СУЩЕСТВОВАНИЯ РУССКОЙ НАЦИИ ИСЧЕЗАЕТ

Кубинский: Россия тонет, как корабль. И место существования русской нации уже исчезает.

Чумаков: И в этом есть корысть других наций, других республик.

Иванова: Все согласны с этим?

Наместников: Я пристально изучаю ситуацию. На самом деле есть такая корысть. Среди армян (самой близкой к нам нации) сейчас много неонацизма, много тех, кто заявляет себя арийцами. У мусульман своя идея – «Идель-Урал», им, в общем-то, Россия не нужна. У чеченцев тоже большой кукиш в кармане. Им есть что сказать по поводу двух войн, которые повлияли на формирование и нашей, и их ментальности. Националисты есть во многих республиках.

Шаронов: Корабль под названием «Россия» тонет. Бегство за границу приобретает большие масштабы. Обидно, что уезжают образованные люди, мозги «утекают». Но я не склонен думать, что в этом виноваты какие-то нации. Мы сами себя загоняем в угол. У русских есть такая черта, как пассивность. Это большая проблема. С этим надо бороться.

Чумаков: Дмитрий Борисович, наверное, уже надо резюме подводить?

Козенко: Резюме будет коротким. Вот здесь говорили о том, что диаспоры – это нечто враждебное. На самом деле я считаю, что это нормальная реакция людей одной национальности, очутившихся в меньшинстве. Я два года был членом русской диаспоры в такой замечательной республике, как Ингушетия. И мы – русские журналисты, учителя, врачи – были вместе, даже если жили за пять-семь километров друг от друга. Это естественно. Поэтому я не считаю, что диаспоры – это некая враждебная ячейка партизанского движения, это не так.

Мне кажется, мы интересно поговорили. И надеюсь, это не последняя встреча.