«Золотые учительши»
В истории нашего Отечества был период, когда «многие молодые люди, из которых некоторые бросили учение, оделись в крестьянские костюмы, запаслись фальшивыми видами на жительство и в качестве простых чернорабочих двинулись, по их выражению, в «народ», имея задачею проводить в нём путём печатных сочинений и устной пропаганды революционные идеи».
Среди возглавлявших это молодёжное движение была и легендарная Вера Николаевна Фигнер (1852–1942 гг.) – член исполкома партии «Народная воля», выдержавшая двадцатилетнее заточение в Шлиссельбургской крепости и рассказавшая потом об узниках этой тюрьмы и о своей жизни в книге «Запечатлённый труд».
Весной 1878 года Вера Фигнер со своими сподвижниками прибыла в Саратов, чтобы работать среди крестьян. Некоторое время она жила где-то на Приютской (ныне Комсомольской) улице. Местонахождение дома не установлено. Готовясь «пойти в народ», Вера Николаевна уже имела свидетельства о получении званий фельдшерицы и повивальной бабки, которые и представила во врачебное отделение Саратовского губернского правления. И через некоторое время ей удалось устроиться в земский фельдшерский пункт села Вязьмино в Петровском уезде. Вскоре вместе с Верой Николаевной в качестве «земской оспопрививательницы» поселилась её младшая сестра Евгения.
Для крестьян появление сестёр было в диковинку. Не избалованные вниманием, сочувствием, они шли к сёстрам, терпеливо разъяснявшим, как правильно принимать лекарства, «как к чудотворной иконе, целыми десятками и сотнями, около фельдшерского домика стоял с утра до позднего вечера целый обоз».
Во всех трёх волостях, прикреплённых к Вязьминскому фельдшерскому пункту, не было ни одной школы. И сёстры Фигнер в том же фельдшерском домике взялись бесплатно обучать детей. Ребятишек приводили не только местных, но и из соседних сёл и деревень, находившихся вёрст за двадцать от Вязьмина. Иногда и взрослые приходили овладеть арифметикой. Вскоре Евгения, игравшая главную роль в школе, приобрела среди крестьян лестное звание: «наша золотая учительша».
Хотя приём больных и обучение детей в школе почти не оставляли свободного времени, сёстры устраивали ещё и читки у кого-нибудь на дому, длившиеся до поздней ночи. Читали произведения Некрасова, Лермонтова, Салтыкова-Щедрина. А потом сам собой завязывался разговор о тяжёлой доле крестьян.
Обосновавшись в Вязьмине, Вера и Евгения Фигнер время от времени наезжали в Саратов, встречались там со своими единомышленниками, работавшими в других уездах, и с местной молодёжью. Один из молодых саратовцев вспоминал:
«Много бывало (…) представителей революционного мира, но одно лицо в этом мире занимало какое-то особое положение, не поддающееся никакому определению на словах, но очевидное для всякого, даже постороннего наблюдателя. Лицом этим была женщина. В чём состояла её сила, сказать трудно. (…) Она была очень красива, она была умна, была внучкой известного партизана 1812 года – но всё это было частности, мелочи, совершенно терявшиеся в общем впечатлении её личности. Мы чувствовали, что все (…) безмолвно признают её преимущество в чём-то очень важном, быть может, в самом существенном для революционного дела, и чувство какого-то смутного почтения охватывало и нас, ничего не теряя от того, что раза два нам случалось видеть Веру Николаевну весёлой, шутливой, почти расшалившейся в дружеской среде. Строгая красота лица и строгая красота характера сливались в ней так гармонически, а с ними так гармонировал её властный, металлический голос, что её образ представлялся нам цельным и чистым, как мраморное изваяние».
Встречи в Саратове давали сёстрам новый заряд энергии для работы в деревне. А работать становилось всё труднее. Если крестьяне от души радовались появлению сестёр, то сельская администрация относилась к ним настороженно, подозревая, что неспроста эти красивые молодые женщины хоронят себя в глуши. За ними постоянно следили. В уездный Петровск полетели доносы. Оттуда явился полицейский исправник, провёл дознание о поведении сестёр, о школе, перепугал детишек и их родителей. Ничего преступного он не обнаружил, но школу закрыл, как существовавшую без разрешения училищного совета.
2 апреля 1879 года в Петербурге грянул выстрел Александра Соловьёва, также участвовавшего в «хождении в народ» в Саратовской губернии, но разочаровавшегося в этой деятельности. Покушение на царя Александра IIоказалось неудачным. Соловьёв был арестован. Началось выяснение его саратовских связей. Поэтому всем остальным, окунувшимся в жизнь местных крестьян, в том числе и сёстрам Фигнер, пришлось срочно покинуть пределы губернии.
