Олег Галкин: Либо верить, либо уйти

Олег Галкин трудится депутатом Саратовской областной думы уже второй созыв. Когда его избрали в думу в первый раз, он, как самый молодой депутат, возглавил комитет по молодёжной политике. Четыре последних года руководит экономической политикой законодательного собрания. Комитет также занимается проблемами собственности, земельными отношениями и многим другим.
Мы беседуем о том, что важнее в нашей жизни – экономические реалии или политическая воля изменить их.

– Олег Александрович, вы были дирижёром дебатов по передаче бесхозной саратовской земли под управление муниципальной власти. Как оцениваете эффективность принятого два года назад решения? В здании правительства области до сих пор недовольны тем, что у них забрали функции распорядителей: считают, что город управляется с землёй гораздо хуже, чем комитет по имуществу области.

– С этой точкой зрения я не согласен. До сих пор есть много вопросов. Но они, наверное, связаны с противоречивым общероссийским земельным законодательством. Управление земельными участками осложняется бюрократическими проволочками. Из-за этого простой путь превращается иногда в мытарства для юридических лиц и граждан.

– Как вы относитесь к тому, что у нас частными лицами скуплена практически вся земля по направлению к Усть-Курдюму? И строить там уже невыгодно, потому что участки перепродают по очень высокой цене.

– Этот вопрос точно имеет отношение не только к нашей стране! Спекуляция на земельном рынке была во все времена и во всех государствах. Другое дело, что в нашей стране все спекулятивные вопросы принимают гипертрофированную форму. Но в основе всё то же. Предприимчивые люди успели купить что-то раньше других. Если речь идёт о законной процедуре, если человек проявил таким образом свой предпринимательский талант, то какие к нему вопросы? Если есть нарушения законодательства – главный вопрос к правоохранительным органам: надо оперативно на это реагировать. Мы же знаем и по западным фильмам массу историй о том, когда люди, зная, что через несколько лет на каком-то участке будет строиться что-то, скупают землю за небольшие деньги, чтобы потом продать её дорого. К этому надо относиться с пониманием.

– Вы занимаетесь экономической политикой. Что всё-таки важнее – экономика или политика?

–Депутаты представляют интересы населения. Поэтому любая проблема выносится на обсуждение. Если проблема есть –значит, кого-то существующая ситуация не устраивает, но с другой стороны, существующий порядок кого-то устраивает. Столкновение интересов – это политика. Наша задача – интересы различных сторон привести к компромиссу и сделать так, чтобы люди написанный закон понимали и исполняли.

– Как вы относитесь к отставке федерального министра финансов Алексея Кудрина и к его чёткому заявлению, что решение он принял после того, как несколько месяцев предупреждал и президента, и премьер-министра о том, что слишком сильно раздуты бюджетные расходы?

– А как к этому относиться? Человек работает правой рукой у руководителей нашей страны по экономике и её финансовой составляющей. В этом случае, если ты не согласен, то пытаешься отстоять свою позицию, если не получается – должен уходить. Нельзя находиться в оппозиции к своему непосредственному руководителю. Алексей Леонидович человек профессиональный. При этом либеральных взглядов на политику и консервативных – на экономику. Что сегодня, наверное, не совсем вписывается в общую модель руководства государством.

– А что хотят государственные правители?

–Учитывая, что общий уровень доходов населения достаточно низок, уровень социальных расходов и расходов на армию, с которой связана жизнь многих людей, должен быть увеличен. Выбрана модель инвестирования в человека и в те госрасходы, которые позволят запустить достаточно большой кластер оборонной промышленности.

– А вам не стало страшно оттого, что хлопок Кудрина дверью говорит: с финансовой составляющей политики в стране наступил полный бардак, который скоро начнёт сказываться на всей национальной экономике в целом?

– У меня, как у человека государственного, такая же схема поведения, как у Кудрина: либо верить, либо уйти. Я считаю, что ситуация сложная, но верю, что перспективы развития достаточно хорошие.

– А в то, что пошла вторая волна мирового кризиса, верите?

–Определённые предпосылки, говорящие о том, что общая конъюнктура не совсем благоприятна, есть. С первой волны мирового кризиса основные предпосылки его повторения остались на месте. Если говорить совсем просто: люди и структуры, готовые брать в долг, не готовы отдавать, а те, кто могут отдавать, не нуждаются в том, чтобы брать. И таких составляющих море.

– В нашей стране не в этом главная беда.

– В нашей стране никто не сказал о том, что мы ушли от главной составляющей нашего бюджета – нефтяной и газовой зависимости. И смотрите: в других странах никто не даёт кредиты, и, значит, всё меньше готовности покупать товары. Так как товары не покупаются, их не производят. Значит, сырьё не нужно. А мы торгуем сырьём. Вот как растягивается эта цепочка.

– Может, пора уйти от нефтегазовой зависимости?

–Это не тот случай, когда можно сказать «всё, жена, я тебя не люблю», развернуться и уйти. Правящий тандем понимает, что общий объём товаров и услуг, который наша страна может предложить как на внешнем, так и на внутреннем рынке, без сырьевой составляющей недостаточен для того, чтобы обеспечить необходимые объёмы наполнения бюджета.

– Что для вас важнее всего в экономике области? Вы смотрите за данными статистики?

–Смотрим. Но не отрешённо от всего остального. Мы же ещё и с людьми общаемся. И видим, что данные статистики и ощущения людей разнятся.

– Людям наплевать на показатель ВРП.

– И в этом основная проблема. У нас губернатор и правительство отчитываются не реальными делами, а ростом темпов производства выше средних по России. А когда мы начинаем всё это анализировать с точки зрения запуска крупных новых предприятий, оказывается, что их два-три-четыре. Это не то количество, что способно удовлетворить ожидания населения по новым рабочим местам и наполнить бюджет для осуществления дополнительных расходов. Вот сегодня я встречался с руководителем крупной телекоммуникационной компании, которая работает на территории области. И человек характеризует ситуацию в нашей региональной экономике как достаточно аховую. Нет у него здесь роста выручки, в отличие от других регионов.

Основная болевая точка экономики Саратовской области –бессистемность. Я помню приход губернатора. 2005 год. Главная тема – приток инвестиций. Нам их не хватает, и в них наш успех. Но записывать в успех правительства то, что оператор сотовой связи ставит новые станции, вряд ли целесообразно. Он их ставил бы независимо от того, кто руководит регионом. В данном случае мы ждали большого количества предприятий. Что они появятся там, где есть большие проблемы с занятостью. Но мы построили в одном районе одно предприятие по переработке попутного газа. Строительство, которое развернула в Балаковском районе Северсталь, с точки зрения наполнения бюджета доходами значимое. Мы ждём сотни миллионов рублей от них. Но больше я не могу назвать заметных предприятий, чтобы они одновременно дали и новые рабочие места, и хорошие поступления в бюджет.

Инвестиционно привлекательный регион ведёт дела по-другому. Вот в Калуге, например, где открыл производство Фольксваген, губернатор вкладывал бюджетные деньги в инфраструктуру. В чистом поле протягивал газопровод высокого давления, ставил трансформаторы и ждал инвесторов. И без транспортной составляющей инвестиционная привлекательность абсолютно неперспективна. А дорог у нас в области нет. У нас вся инвестиционная привлекательность в пресс-релизах. Значит, ни о каких прорывах говорить нельзя. Из области мы делаем середнячка, где всего по чуть-чуть.

– А какие у нас есть точки роста? Что надо делать, чтобы стратегически выиграть?

–Некоторые позиции понятны. При нашей структуре занятости населения мы не сможем обойтись без сельского хозяйства. У нас уклон на производство зерна. А сама территория для его производства по большей части не очень удачна. Поэтому мы производим по сути фуражное зерно. Есть фураж – нет животноводства. За исключением знаковых проектов в Марксе. Личные подсобные хозяйства никогда не смогут заменить крупных комплексов. За производством мяса идёт переработка, с которой тоже проблема. У нас нет по сути цепочки. При этом по линии минсельхоза идут десятки мер разнообразной бюджетной поддержки сельхозпроизводителей. На мой взгляд, субсидировать надо высокотехнологичное животноводство и закрывать проценты по кредиту тем, кто строит переработку но новейшим технологиям. Это не моя позиция. Это общая позиция депутатов.

– А, например, развивать туризм – перспективно?

– В общем масштабе экономики туризм не сможет стать достаточно большой точкой роста. А до появления аэропорта и нормального железнодорожного вокзала это будет, наверное, туризм экстремальный. Давайте говорить о серьёзном. У нас есть достаточное количество брошенных площадок промышленных предприятий. Каждую мининвест мог бы продать.

– У нас заводские площади давно стали торговыми.

–Это в Саратове. Нужно отъехать в Калининск, Красноармейск, где есть потенциальные трудовые ресурсы, готовые работать за меньшие зарплаты, чем в Подмосковье. Таких проектов катастрофически не хватает. Или есть всемирно известная сеть SPAR. Она не очень развита в Саратовской области. В своё время они приобрели часть пустующих производственных площадей в Балашове для логистического центра. Так что и это направление достаточно интересно. Но у нас проекты на уровне похороненных бизнес-планов.

– А на уровне страны какая самая больная точка в экономике ждёт своего решения?

–Основная проблема в том, что не могут найти точку, с которой будет эффективно начать модернизацию страны. То называется международный финансовый центр, то нанотехнологии. До сих пор многие не понимают, что это. Национальной идеи в области экономики нет. Есть задача –уйти от сырьевой зависимости. Но во что? Всё, что пытаемся делать, или уже морально устарело, или делается параллельно с Западом, который пока нас обгоняет. И при этом в каждой отрасли есть свои лоббисты, которые утверждают, что именно их проект модернизирует российскую экономику. Главная задача власти, которая будет переформатирована, –выбрать правильную наработку экспертов и политической волей осуществить её на государственном уровне. Почему были не доведены до конца реформы Гайдара? Потому что испугались политических последствий. Остановились. И вот откатываемся назад.

– А могли бы уже жить как в Сингапуре.

– По крайней мере как в странах Прибалтики.

– Как вы относитесь к государственной позиции, по которой пусть плохо и трудно живёт какой-нибудь Алгайский район страны, мы всё равно будем делать ему искусственное дыхание и не позволим умереть?

– Скажу так: есть государственная точка зрения и есть моя личная. Хотя я понимаю логику государства, которое не хочет оставлять землю незаселённой, потому что она может стать предметом интереса других государств.

– Вы однажды сказали, что дороги не должны быть вечной бедой. А на дураков мы обречены?

–Если понятие дураков расширить до людей некомпетентных, которые не хотят жить по человеческим правилам и по прописанным законам, то это беда нашего государства. И эти люди требуют, чтобы чиновники были некоррумпированные и чтобы они работали за пять копеек.

– Они хотят, чтобы власть начала первая следовать правилам и законам.

–Но, к сожалению, люди достойны той власти, которая есть, а власть живёт с теми людьми, которые её выбрали. Если вы спросите, как это преодолеть, я отвечу, что не знаю.

– Ваша зарплата отличается от средней зарплаты по области в разы или в десятки раз?

– В разы. Но она меньше той, что я получал в коммерческом предприятии.

– Зарплаты и пенсии депутатам всех уровней рассчитываются иначе, чем остальному населению. Они привязаны к зарплатам действующих чиновников. Каждый год вы всё дороже стоите налогоплательщикам.

–Депутаты и чиновники имеют ненормированный рабочий день и достаточно высокую нагрузку.

– Вы глава наблюдательного совета футбольного клуба «Сокол». Сколько бюджетных денег тратится на его содержание? Может, лучше на детей эти деньги отправить, чем тратить на команду, которая не показывает высоких результатов?

– Я считаю, что сегодня уйти от бюджетного финансирования профессиональных команд невозможно. Сколько команд финансировать –вопрос обсуждения. По «Соколу» в этом году будет истрачено 50 миллионов рублей. Потратить их на что-нибудь другое можно. Но если ребёнок, занимающийся спортом, не будет иметь примера, чего он может достигнуть, интерес будет значительно снижен. Саратовские дети активно занимаются футболом и хоккеем, потому что есть команды. И можно в них попасть и в них играть. Плюс социальная составляющая. Можно посмотреть примеры Самары и Томска, где были проблемы бюджетного финансирования команд, болельщики вышли на улицу, и потребовалось вмешательство Владимира Владимировича Путина.

– У нас не так много болельщиков.

– Я вас уверяю, что пару-тройку тысяч болельщиков в случае чего вы на улице увидите. Это не то, что необходимо власти.

– «Сокол» будет в высшей лиге?

– Тогда нагрузка для бюджета будет непомерной. И это неправильно.