Ой-ё-о-о-о-о-о
Михаил Прохоров ходил журавлиным шагом по отсыпанной мелкими камушками площадке в районе Марьино под Петербургом. Следить за ним было легко. Его голова возвышалась над всеми остальными. Быть в поле внимания большой массы людей, десятков придирчивых взглядов операторов он пока не умеет. Нервничает. Прячет руки за спиной под пиджаком. Говорит тихо. Но к нему разрешено подойти и задать любой вопрос. Наш корреспондент побывал в минувшую среду на закладке символического камня с буквой, которая вытянет нашу страну если не вверх, то в какой-нибудь бок.
Запуск потенциала нашего народа
Символический камень был шаром, и его пускали по направляющей трубе под землю. Долетев до предназначенного ему места, он сдетонировал салют. Здесь будет первый завод по выпуску ё-мобилей. Второй салют ждём ближе к концу 2012 года, когда с конвейера сойдёт первый автомобиль.
В Марьино будут собирать корпуса инновационного продукта. Первая очередь производства – это 20 тысяч готовых корпусов, 5 тысяч комплектующих для всех сервисов. И 20 тысяч корпусов – дополнительные мощности, которые через год начнут искать в регионах.
«Дальше можно идти по нарастающей, – объяснял журналистам Михаил Прохоров. – Мы не хотим делать гигантские заводы, а видим сборку в регионах по 10, может, 12 тысяч. Идея такая: автосервис, сборка и магазин – один и тот же бизнес. Чтобы вы пришли, заказали, и вам из комплектующих собрали вашу машину за несколько дней. Но территории мы пока аккуратно смотрим, не отвлекаясь от главного проекта».
По словам хозяина первого в России частного производства автомобилей, специально продумывается унифицированное спецзадание, в котором прописывается, сколько стоит модуль, какая нужна энергетика, какие должны быть дороги. «Нам очень важна микроэкономика для этого проекта. Потому что если микроэкономика неправильная, у продукта будет другая себестоимость», – говорил Прохоров, добавляя, что «здесь нельзя ошибаться ни на копейку».
«Я бы не пошёл в проект, который имеет какое-то прошлое, – через пару часов откровенничал высокий гость, привыкнув к кучкам журналистов, осаждавших его в разных точках будущей стройплощадки. – В связи с тем что мировой автопром попал в глубокий кризис, возникла возможность сделать с нуля новый продукт. Это принципиально для меня было. Потому что автомобилестроение – это системная отрасль, которая вытаскивает страну. 100 лет назад она вытащила Америку, и ничего сейчас не поменялось».
Он верит в российский автомобиль, который будет не просто востребован в других странах. Другие страны будут стоять в очередь с просьбой организовать на их территориях сборочные производства. Говорит, что «наши учёные блестяще умеют изобретать». Но современной экономике не нужны эти изобретения. Она их не принимает. Новая пластмасса старой машине не нужна. Она нужна новой машине.
Чтобы конкурировать с крупнейшими западными концернами, Прохоров применил технологию краудсорсинга. В краудсорсинге работают профессоналы-любители, которым или вообще не платят, или платят минимум. А они всё своё свободное время тратят на решение поставленных перед ними задач. «Необязательно тратить десятки миллиардов долларов. Достаточно запустить потенциал нашего народа». Потенциал Прохоров будит очень по-русски, беря на слабо. Даёт внятные задания и ждёт оригинальных идей.
«И вы знаете, у нас центр (разработки. – Прим. ред.) от хорошей жизни пришлось делить на две части. Одна часть разработчиков доводит до ума этот автомобиль и запускает его, а вторая, наиболее счастливая, продолжает совершенствовать продукт. Потому что мы поняли, что иначе никогда не запустим автомобиль», – удивляется потенциалу российской инженерной мысли успешный бизнесмен. И на вопрос о том, как часто потребитель может ожидать обновлений, уверенно отвечает: «Всё время».
«Инновационные блоки в машине должны меняться, – поясняет концепцию. – Вы купили автомобиль, а через какое-то время появился более эффективный движок. У вас будет возможность просто приехать в сервисный центр, поменять движок за 20 минут, потому что он очень лёгкий и будет легко откручиваться. Машина вся разбирается. Стоимость кузова – 800 евро. И если у вас серьёзная авария, через полтора дня у вас новый кузов. Там 21 деталь. И лазерная сварка. И очень прочная пластмасса. Первый передел газа, полипропилен с добавлением угольных конструкций, базальтовых волокон. Это очень интересный материал. Всего на шесть процентов менее прочный, чем карбон. Но карбон очень дорогой, а у нас автомобиль дешёвый».
Мы спрашивали его о том, не боится ли он, что идею нового автомобиля, созданного гением наших инженеров, загубят наши «советские рабочие». А он смеялся, удивляясь, отчего это мы все вопросы начинаем с предположения «не боится ли он», и отвечал конкретно: «Не боюсь». Поясняя, что, когда работал гендиректором Норильского никеля, у него каждый год переобучение проходило несколько тысяч человек. Поэтому для него обучить качественной работе тысячу человек из близлежащих к Марьино населённых пунктов «точно не проблема».
Электродвигатели с работой в обратную сторону
Инженер-разработчик Дмитрий Сухоребров на тот же вопрос дал ответ со своей стороны. Сказал: «Надо правильно разработать, чтобы советский человек собирал хорошо». И расшифровал разработку, в которой принимал участие, так: «Если в обычном автомобиле около двух тысяч запчастей, то здесь порядка 250. Простой функционал».
Подробности функционала у Сухореброва, который катал на ё-фургоне всех желающих вплоть до губернатора Валентины Матвиенко, пытались узнать несколько часов подряд все, кто оказывался поблизости. В моём диктофоне осталась такое инженерное объяснение: «Если в обычном автомобиле передача крутящего момента на колёса идёт механически, то здесь – через электродвигатель. Например, в классическом автомобиле, когда вы начинаете разгон, у вас очень большое количество топлива расходуется. А когда вы тормозите, то вся эта запасённая кинетическая энергия уходит в тепло. В гибриде при торможении сами электродвигатели работают в обратную сторону как генераторы, заряжая суперконденсаторы, чтобы в дальнейшем можно было разогнать с их помощью автомобиль. За счёт этого у нас идёт экономия топлива. Двигатель совсем маленький – 0,6 литра. А динамика по разгону такая же, как у трёхлитрового».
Максимальная (специально ограниченная) скорость всех трёх автомобилей ряда – 130 километров. Разгон до ста километров у микровэна – от 8 до 14 секунд в разных режимах, у кросс-купе – от 7 до 14 секунд, у ё-фургона – от 14 до 18 секунд. Шины – с системой, которая сохраняет при проколе возможность движения со скоростью до 80 км в час.
Расход топлива – 3,5 литра на 100 километров. Во всех ё-мобилях предусмотрена установка двух баков для двух видов топлива – бензина и природного сжатого газа. Запас хода при полной заправке обоих баков – минимум 1000 километров. Запас хода при заглушённом двигателе – два километра. По желанию можно заказать комплектацию для одного вида топлива. Но для Прохорова принципиально важным является использование газа. Он говорит, что производство газомоторного топлива в нашей стране не развивается, потому что нет потребителя. И вот теперь он даёт продукт.
На самом деле, говоря о ё-мобиле, Прохоров всё время употреблял слово «мы». Мы даём, мы привлекаем… Подразумевал работу команды, подчёркивал народность автомобиля. Даже не в смысле потребительских и ценовых характеристик, а потому что его предполагается делать лучшими умами российского народа. «Мне кажется, что этот проект является важной вехой в истории нашей страны. Мы совместно хотим преодолеть неверие наших граждан в то, что мы что-то можем делать сами», – сказал он в своей официальной речи.
Избиратель сам решит, кто прав, кто виноват
Прохоровское «я» появлялось, когда журналисты спрашивали его о личном и о политике. Он не уходил от ответов на острые, далёкие от ё-мобильной темы вопросы. Только просил: «Дайте людям пожить последние две-три недели спокойно». И отмахивался на предложение подтвердить или опровергнуть гуляющие слухи: «Я буду сам заявлять, что делаю это, это, это». Первую наметку, своё видение дальнейшего развития страны он хочет дать на съезде партии «Правое дело», который состоится в конце июня. Пока из него совместными усилиями региональных журналистов удаётся выжать совсем немного.
Сказал: «Мне кажется, что десятилетняя модель страны как бы достигла своей цели. Необходима новая программа, новые идеи, которые помогут нашей стране резко подняться, вырастить ВВП, увеличить благосостояние наших граждан. Насколько моё видение будет соответствовать чаяниям наших людей, покажут выборы. Избиратель сам решит, кто прав, кто виноват».
Он считает, что программа должна быть здравой и очень жизненной. И рассчитывает на поддержку людей здравого смысла, обещая им защиту. Я сказала: «Это очень размыто». Он ответил: «Это очень конкретно. Просто надо достучаться. По крайней мере в бизнесе у меня это получалось».
Я спросила, почему, заявившись как политик новой формации, он публично высказывает такое невнятное отношение к делу Ходорковского. Оно у него внутри такое или обстоятельства не позволяют говорить по-другому? Он ответил: «Политиком я стану с 25 июня. А сейчас я занимаюсь бизнесом. Вот если меня съезд поддержит, я скажу очень внятно и чёрно-бело по всем вопросам, которые есть у нашей страны».
Коллег интересовало, будет ли его партия вступать в Народный фронт. Он ответил: «Мне кажется, что сильная партия должна идти самостоятельно и никуда не вступать. Но здесь две разные вещи есть. Мы все очень чёрно-белые. Мы за Путина или против Путина. Но в бизнесе есть удивительная вещь, называемая корпоративной культурой. Мы своих оппонентов уважаем. Если мы сильнее, мы их переигрываем. Вот моя задача – переиграть всех лидеров других партий… Есть серые зоны. Надо уметь использовать их. В бизнесе это тоже требуется, когда договариваешься с союзниками разорять какого-нибудь конкурента. В политике, мне кажется, ещё более остро требуется умение достичь компромисса, не сдавая свои принципиальные воззрения. Но я хочу, чтобы вы слышали разницу между чёрно-белым вариантом и умением маневрировать, усиливать свои позиции».