Виктор Марков: Избирателям неважно, буйные депутаты или не очень

Почти три месяца трудится новый состав Саратовской городской думы. Для Виктора Маркова этот думский срок – третий. Мы решили поговорить с опытным депутатом о ситуации в представительной власти Саратова. Попутно затронули имущественную тему и немного отвлеклись на политическое устройство страны…

– Виктор Константинович, новый состав Саратовской городской думы из-за подавляющего числа избранных в него единороссов называют предсказуемым, пресным. Всего четыре оппозиционера прошло в представительную власть города. Не скучно ли вам работать в новой думе?

– Никакой предсказуемости. Так судят те, кто ходит только на заседания думы, ну, может, на заседания профильных комиссий. А вся жизнь, движение, споры происходят по большей части на рабочих депутатских группах.

Что касается пресности, то это не плохо, особенно когда есть конструктив. Гораздо хуже, когда депутаты создают видимость бурной жизни, критикуют всех и вся без разбору.

Можно всегда быть на виду, предъявлять какие-то требования. Изъян легко найти везде. Пословица есть – «Не ошибается тот, кто ничего не делает». На ошибках власти можно пиариться, можно жить, зарабатывать очки избирателей. Но всё это до поры до времени. Иначе легко превратиться в персонажа вроде Григория Явлинского. Всегда он знает лучше всех, как и что нужно делать, подсказывает, поучает.

При Ельцине ему неоднократно предлагали войти в состав правительства и приложить свои знания на пользу стране, только всегда он ставил тысячу «но», выдвигал тысячу условий и никогда не соглашался. Его соратники (Лукин, Задорнов, Артемьев) шли работать во власть, некоторые до сих пор там работают, а Явлинский всегда предпочитал быть ярко выраженным оппозиционером, с которым невозможно договориться. Из-за такой позиции потеряла рейтинг доверия населения его партия, и оказалась похороненной идея создания единого блока демократических, реформаторских сил.

Избирателям по большому счёту неважно, какая дума – пресная или нет, какие депутаты – буйные или не очень, главное – результат. Жители хотят не мёрзнуть зимой, иметь горячую воду круглый год, ездить по отремонтированным дорогам, жить в уютных дворах, ходить по чистым улицам.

– Четыре активных младодепутата – это будущее нашей городской думы?

– Они как избрались, сразу захотели создать комиссию по делам молодёжи. Я и другие депутаты им объясняли, что молодёжная политика не в компетенции муниципалитета, это государственные полномочия. Для того чтобы заниматься проблемами молодёжи, нужно идти в областную думу. У нас же – благоустройство, вывоз мусора, водоснабжение, водоотведение и т. п. В конце концов договорились о создании в рамках регламента думы о подкомиссии по делам молодёжи, культуры и спорта.

Кстати, возраст молодости мне назвали такой: до 35 лет. Значит, получается не четыре молодых депутата у нас в думе, а больше. Есть ещё Сурменев, Лекомцев, Малышев. Но они себя молодыми не позиционируют, понимают, что вопросы нужно решать по-взрослому.

Говорить о том, будущее они наше или нет, не берусь. Не знаю, удержатся ли, захотят ли находиться в саратовской политической элите и дальше.

Я сам стал депутатом областного совета, когда мне было лет 30 с небольшим. Тоже подпадал по нынешним критериям под молодёжь, хотя был в то время уже заместителем директора завода. Меня тогда вообще не обуревала тяга к решению молодёжных проблем. У меня взрослая работа была: в подчинении находилось около тысячи человек, и все начальники цехов и служб – мои подчинённые – были старше меня по возрасту.

Тогда, в 90-е, много молодых пришло в политику. Но потом много и ушло. Одни – в бизнес, другие в никуда. Неинтересно это большинству стало. Интересно было на переломе, в 80–90-е, когда решалась судьба страны, был драйв и происходили грандиозные изменения. А когда всё устаканилось, многие ушли из политики. Кто сразу, кто попозже.

Я уверен, что политическое будущее предсказать нельзя. Есть такая пословица – «Каждому овощу своё время». Сегодня, в нынешних реалиях, они востребованы, а завтра избирателям станут интересны другие типажи, случатся новые события, и придут совершенно другие депутаты. Среди моих знакомых есть люди, которые болеют за свой город, они хотят изменить жизнь к лучшему, но в политику при этом не идут.

Многие просто не желают вступать в партию. Ни в какую. Не хотят быть зависимыми. Другие не готовы играть по сегодняшним правилам – понимая, что сегодня не всё честно во время выборов, что зачастую исход голосования зависит не от твоего умения, опыта и разума, а от других вещей и методов воздействия на исход голосования. Но как только настанет благоприятная ситуация, эти люди и многие другие, ещё не известные пока пассионарии пойдут в политику. Так же было и в советское время, когда тогдашние партократы не пускали посторонних во власть. Но когда Горбачёв ящик Пандоры приоткрыл, всё враз изменилось.

– У нас сейчас принято: как скажет партия, так и будет, а о плюрализме и его пользе забывают…

– Забывают не о плюрализме, а об основном законе развития – конкуренции. Единогласие и полное единодушие – это вакуум, застой. Каждый нормальный человек понимает, что истина рождается в споре. И в любом случае той политической силе, которая предпочитает вакуум, однажды не на что будет опереться.

– А что вы скажете о нынешней политической системе, о существующих партиях?

– Четырёхпартийная система навязывается России искусственно. Многие люди просто не находят там своих партий. Если говорить об идеологической составляющей, то моей партии в Госдуме нет. И она туда, как и другие, не может пробиться без помощи сверху. Потому что наше гражданское общество пока не может организоваться само, снизу. А выборное законодательство наглухо блокирует любые несанкционированные властью движения общества.

Политические партии, имеющие реальные возможности участвовать в выборах всех уровней (ЕР, ЛДПР, СР, КПРФ), тоже в неравных условиях. Одна – «Единая Россия» – чрезмерно мощная, а другие очень слабые. Такими их сделали специально. Некоторые партии вообще не имеют возможности конкурировать на политическом пространстве, потому что не могут зарегистрировать своих кандидатов. И сильные люди оттуда уходят. Ну что там делать?

– На недавнем заседании комиссии по местному самоуправлению вам поручили написать письмо новым владельцам территорий бывшего училища химической защиты. Сегодня большая часть построек там пустует, а находящаяся рядом школа № 17 приходит в упадок. Вы решили помочь – попросить одно здание для учебного заведения у епархии, которой, говорят, минобороны передало часть имущественного комплекса.

– Сегодня я не обладаю информацией о том, кому принадлежит имущество бывшего химучилища. Но я твёрдо знаю одно: городу катастрофически не хватает стадионов, спортзалов, помещений под школы, детсады, музыкальные школы, подростковые клубы, библиотеки, поликлиники, станции скорой помощи. Имущественный комплекс химучилища идеально подошёл бы под всё это.

Несколько лет назад я был одним из немногих депутатов городской думы, отстаивавшим интересы епархии. И многие объекты были переданы Русской православной церкви по моей инициативе. Но сегодняшнее положение дел, когда епархии передают в собственность или безвозмездное пользование тысячи квадратных метров, – это перебор. Они переваривать их не успевают. Я не собираюсь нападать на священнослужителей, я просто констатирую факты. За последнее время епархия получила здание пединститута. Как я ни бился, но им фактически отдали и школу № 30.

Церкви появились в детском парке (кстати, весьма странное соседство получилось), в посёлке Мирном, появились храм и забор в сквере на 3-й Дачной. Теперь вот на Ильинской площади, в сквере, решили строить культовое сооружение. Они как всё это осваивать будут? Содержание такого количества недвижимости требует громадных затрат.

Кстати, про Ильинскую площадь. Меня поразили в этой истории такие вещи. Слушания по вопросу изменений использования земельного участка на Ильинской площади провели в Страстную пятницу, и сторонники этого, видимо, верующие люди, на них пришли. Оказывается, церковь будут строить в сквере. Скверы, кстати, как и площади, улицы, проезды являются местами общего пользования, и строить там нельзя. И ещё одно – объяснение целесообразности строительства. Причины называли такие: место захламлено, фонтан, который там имеется, не работает, рядом с ним собираются подозрительные личности.

При этом выясняется, что земля на Ильинской площади, где собираются строить, несколько лет назад была передана комитетом по управлению имуществом области саратовской епархии для благоустройства. Выходит, сегодняшняя заброшенность – это плоды деятельности самой епархии?

Я считаю, что у нас в городе культовых сооружений достаточно. У нас зелёных зон не остаётся. Например, по инициативе церкви застроен сквер на Музейной площади. Этот сквер никогда не принадлежал церкви. Более того, в начале 20-го века епархия обращалась к властям города с просьбой передать им этот участок земли. Но тогда им отказали. И это случилось в царской России, когда действовал принцип: православие, самодержавие, народность.

Потом, правда, Юрий Николаевич Аксёненко – то ли в силу прегрешений, то ли доброты душевной – взял и отвёл им этот сквер. В итоге его застроили, обнесли забором, и сегодня попасть туда невозможно не только мусульманину или иудею, но и атеисту.

Ильинскую площадь разделили пополам многочисленные ларьки. Их давно пора снести. После этого нужно восстановить фонтан, и нормальное зелёное место будет. А они хотят на месте фонтана построить церковь. Находящиеся там деревья обещают не рубить, но я там был и не могу представить, как можно стройку развернуть, не задев зелень.

Сегодня какой-то интересный тип священнослужителей пошёл. Их действия в первую очередь направлены на решение материально-технических проблем, но никак не на то, чтобы разъяснять населению закон божий и церковные правила.