Михаил Деришев: Я не журналист, я реакционер

Терпеть не могу, когда на приглашение к интервью человек спрашивает: «На какую тему?» Или говорит: «А это просто интервью, без подставы?» «Какая подстава? — удивляешься. — Обычный «Расспрос с пристрастием».
И вот звоню коллеге — ведущему передачи «Общественное мнение — Утро», одному из создателей интернет-проекта «Подвал», блогеру и автору множества текстов в печатных СМИ Михаилу Деришеву. «А тема?» — интересуется он. «О том, какой ты мерзавец», — говорю наобум. «Это ты сама придумала?» — оживляется он. «Ага, и с редактором согласовала», — отвечаю. «Ну, здорово», — говорит Миша.

— Миш, вот я тебе предложила поговорить на тему, какой ты мерзавец. И ты сразу согласился.

— Я думал, ты весёлый человек, пошутила.

— Какие шутки? У нас серьёзное издание. Но ты действительно мерзавец? Или у тебя мания величия?

— А что такое «мерзавец»? Это человек, который делает всем подлости и гадости? Нет, я определённо не мерзавец.А мания величия, конечно, есть, что уж тут говорить, когда я в своих текстах пишу: «я, я, я…» То есть я в них автобиографичен, что считаю нормальным. В России, в силу нашей ментальности, особенно местечковой, на любого человека, говорящего от первого лица, чуть ли не пальцем показывают: мол, посмотрите, какой наглец, уже и «я» говорит! Обрати внимание, в обществе, в политике в том числе, полностью стираются личности. Я же считаю, что местоимение «мы» могут использовать только цари, президенты и инфицированные солитёром. Кстати, я от первого лица стал писать лишь спустя десять после начала занятия журналистикой.

— То есть без солитёра не обошлось?

— Не обошлось. Но в какой-то момент вырастаешь и уходишь из коллективного дома.

— На какие темы ты не стал бы говорить?

— О боксе бы с удовольствием поговорил, а об опере, балете, испанской литературе 17-го века не стал бы.

— Позиционируешь себя как человека низкой культуры? Лопе де Вега лучше при тебе не упоминать?

— Лопе… чего? И вообще, не понял, какое отношение Лопе де Вега к опере имеет?

— Мне знакомые иногда говорят: «Сегодня видел такую классную передачу, только не понял, о чём она», — имея в виду «Общественное мнение — Утро». Ты, когда гостей в кафе приглашаешь на «Утро», что им врёшь о теме?

— Случается в городе какое-то событие, я ищу человека, с которым можно было бы это обсудить.

— То есть звонишь и говоришь: давай поговорим о том, что у нас пальмы в Саратове расти будут.

— О пальмах, Лена, была факультативная передача. Событий –никаких, а жара стояла совершенно дикая. А вот в 2018-м году в России пройдёт чемпионат мира по футболу, Саратова в списке городов нет. Об этом говорили и будем говорить.

— С кем-нибудь из «Единой России» желательно. Если ты читал их предвыборные газеты, они писали, что ЧМ пройдёт в Саратове.

— Прям вот так и писали? И год называли?

— 2018-й, всё как положено. Утверждали, что надо привлечь некоего героя Вячеслава Третьяка и создать общественный совет, и тогда ЧМ — наш.

— Вячеслав Третьяк? Известный футболист, наверное? Вот ведь у людей какие интересные замыкания личностей происходят.

— Миш, а ты, собственно, чем занимаешься — серьёзной журналистикой, юмористикой? Висит ли у тебя дома на почётном месте портрет Шендеровича?

— Последний раз (лет 15 назад) на почётном месте у меня висели портреты Брюса Ли и Джеки Чана. С тех пор никто никогда не висел. Что же касается журналистики, я вообще считаю, что такого цельного явления не существует. Вот есть лёгкая атлетика, а есть её дисциплины –спринтерский бег, ядро, прыжки… Так же и у нас есть отдельные дисциплины журналистики –репортёр, спортивный обозреватель, интервьюер –вот ты, например.

— Ты в рамках каких дисциплин трудишься?

— Я не журналист, я реакционер. Есть событие– я на него реагирую, в силу своих умственных способностей. Причём пытаюсь облечь это в юмористическую форму, чтобы узколобые люди, большая часть которых аккумулируется в ЕР, думали: раз смешно, значит неопасно.

— Вы придумали в Саратове аналог «ПрожекторПерисХилтона» — «Подвал»…

— Только к ним Микки Рурк приходит, а к нам Ванцов Александр Николаевич. Оба, кстати, боксом занимались, но Ванцов ещё и по-русски лучше говорит.

— Одна из идей «Подвала» — чтобы гости приходили с подарками. Чаще несут еду. Что у вас за имидж?

— Ну прекрати, нам всего трижды еду приносили, а так ещё сувениры, виски, самогон. Мы же объясняем: принесите что-нибудь незначительное в вашей жизни, но имеющее огромное значение в жизни «Подвала».

— Вот люди и несут выпивку и закуску. Чей подарок больше всего понравился?

— Виски от Нелли Черненко, конечно. Олег Комаров принёс футбольный мяч. Очень запоминающийся подарок сделал коммунист Афанасьев –значок с какой-то надписью и чем-то красным.

— Хорошо же ты его запомнил. А как супруга Ванцова оказалась в «Подвале»?

— Она его единомышленник. Судя по всему, это так и есть. До этого была дума, он привёл её на думу. Сидел в депутатском кресле, а за его спиной стояла дамская сумочка, которая, видимо, символизировала, что супруга рядом.

— А она где была?

— В зрительном зале сидела. Депутатское кресло-то одно.

— Мы живём в невесёлое время: коррупция, «круговая порука мажет, как копоть», и всё такое… А ты ходишь и ржёшь, шуточки отпускаешь.

— Ты что из меня умалишённого делаешь? Это неэтично! Я, конечно, понимаю, что вы, газетчики, потеряли все грани нравственности!

— Не кричи. Понимаешь ты или нет, что тебя окружают одни серьёзные люди — депутаты, чиновники?

— Я тебе уже говорил, что журналистов не существует, это имитация. Теперь скажу: депутатов тоже нет, это фикция.

— И после этого ты меня обвиняешь в том, что я делаю из тебя умалишённого?

— Ну, смотри: у этих людей есть мандаты, кресла есть, даже кнопка для голосования имеется. Но они никакие не депутаты, и они это сами понимают, только боятся признаться.

— А чиновников тоже нет?

— Эти есть.

— Серьёзные люди?

— Дела у них да, серьёзные.

— А ректоры?

— Тоже серьёзные люди. Ну и что, что я смеюсь? Лена, дорогая, я несу людям радость.

— Ты когда на митинге в поддержку ЕР подходил к преподавателям вузов с вопросом «Вы как здесь оказались?», они, несчастные, начинали заикаться и прятаться. Это ты их так радовал?

— Ну да, эти не радовались. Ты что, меня на словах ловишь? Я куда пришёл –к коллегам в «Газету недели» или в ФБР на перекрёстный допрос? Ну ладно, отвечу: я, когда задавал вопрос этим людям, улыбался. А они думали, что я скалился. Что тебя ещё интересует?

— Что у нас с героями происходит? Старые поистёрлись, а новым всё чего-то не хватает, «вот и нету вожаков». Ну, например, лидер «Яблока» Дмитрий Коннычев — умнейший, порядочный человек. Герой?

— Герой.

— Меня вот только одно смущает: с ним можно говорить на любые высокие темы, а вот слово «жопа» при нём говорить неудобно. Хорошо это или плохо для политика?

— Ну, я-то говорил!

— Да и я говорила, только он сделал вид, что ничего не заметил.

— Благородный человек. Помогал тебе сохранить лицо. Коннычев –байроновский герой.

— То-то и оно. Нереально идеальный. Разве это хорошо?

— Нехорошо. Будем с тобой «оригинальны»: политика –дело грязное. Политика, нравится это или не нравится, –смесь популизма и демагогии. Коннычеву интеллигентность не позволяет заниматься популизмом.

— Полещиков, на мой взгляд, преуспел в популизме. Складно, чётко говорит, но мне почему-то кажется, что он в какой-то транс от самого себя впадает, хочется будильник включить: очнись.

— Да нет, он нормально говорит. Единственное: ему бы побриться. Потому что небритый человек ассоциативно вызывает мнение: небрежен во внешности –небрежен в общественной и политической жизни.

— Ольга Алимова, полагаю, крепких слов не убоится, «в горящую избу войдёт»… Только избы всё горят и горят…

— Ты знаешь, у Ольги Николаевны в кабинете висит портрет Сталина: усатый, цветной, глаза с прищуром. Я говорю: «Ольга Николаевна, зачем, ведь его разоблачили ещё при Хрущёве?» Она: «Нет, я этого человека очень сильно уважаю». Местная коммунистическая тусовка похожа на алхимиков, которые, когда ещё науки не было, создавали философский камень и перпетуум-мобиле. Появилась наука, эти идеи были опровергнуты экспериментально, а алхимики сохранились. Научно доказано, что коммунизм в той форме, которую видели Ленин, Сталин, невозможен, а если возможен, то кошмарен. А вот алхимики, вроде Ольги Николаевны, продолжают верить, что могут построить вечный двигатель и коммунизм. И всем будет благость.

— Руководитель саратовского ЛДПР — Антон Ищенко. Всем хорош: простой, реальный парень, готовый отвечать за свои слова…

— Антон Ищенко очень странный человек.Когда я его пригласил в первый раз в «Подвал», он очень быстро согласился. Пришёл без подарка, потому что я ему забыл об этом сказать. Но оказался очень щедрым, сказал: сейчас сниму часы и отдам…

— Так это у тебя на руке часы Ищенко?

— Нет, мои. Мы тогда смутились все: да вы что, зачем? А он на полном серьёзе: бери и всё! Ну, в общем, мы не взяли. О чём жалеем. А потом, за неделю до выборов, мы устраивали в «Подвале» дебаты и звали лидеров всех партий. У «Единой России» случился припадок. Среди всех их академиков, профессоров, политиков и прочих глубочайших умов не нашлось ни одного, кто бы смог оппонировать другим партиям. А Антон Ищенко сказал, что пойдёт только в том случае, если будут первые лица партии власти. Я ему пытался объяснять, что едросы никогда не ходят, попроси лучше английскую королеву, но он тем не менее отказался, сославшись на установку федерального руководства.

— А девушка, которую ты очень любишь, — Ольга Баталина. Как получилось, что из милого, отзывчивого пресс-секретаря она превратилась то ли в памятник самой себе, то ли мемориальную доску саратовской ЕР, которую непонятно куда надо повесить?

— Из Ольги Юрьевны маниакально делали звезду, как на «Фабрике». Разве что в конце она не запела. Ольга Баталина –это идеальное сырьё для любой партии. Она тот человек, который к власти предрасположен генетически. Её собрат– Никита Михалков: всякая власть от бога. Присягнут любому, если любой –власть.

Что лучше всего характеризует Ольгу Юрьевну, так это её предвыборный буклет, где на переднем плане –она в красном, на заднем –саратовские врачи в белом. Ощущение такое, что нам показывают информационный листок Сколково, где доктора наук воссоздали первого человекоподобного киборга в облике красивой молодой женщины. Искусственный интеллект –она смеётся, двигается, разговаривает.

— Что нужно каждому нашему герою, чтобы он стал настоящим общественным лидером? Ну, Полещикову, если я тебя правильно поняла, стоит побриться?

— Не мешало бы. Алимовой –избавиться от демонов в виде Сталина и Ленина, которые её преследуют. Стать неокоммунистом, неомарксистом, если ей так угодно.

— Баталиной?

— Она– совершенство, последняя модель, мы же говорили. Давай посоветуем ей наконец-то запеть.

— Ищенко? Умный, самостоятельный, говорит хорошо.

— Знаешь, на последней встрече его коллега по партии депутат Госдумы Коган сказал: мол, нам обещали, что мы пройдём, а голоса получила «Справедливая Россия». Я бы посоветовал Антону не вступать в сделки. А то получается, что он сел за стол с шулерами, а потом удивился, что проиграл. Ну и конечно, лично ходить на встречи с журналистами.

— Коннычеву?

— Попробовать стать вторым Навальным. Тот же ничего секретного не добывает. Берёт то, что лежит под ногами. И как-то надо Дмитрию Викторовичу порезче, похулиганистее стать. Ещё можно посоветовать ему как раз бороду отпустить, для большей мужественности.

— «И бродягой пойти по Руси…» Ну ладно. Что мы тут всё злорадствуем. Давай о добром. Ты в любовь веришь?

— Конечно.

— С женой у тебя серьёзные отношения или тоже всё шуточки?

— Даже чересчур серьёзные. Она большую часть моих шуток не воспринимает. Говорит, что я клоун и шут. Это хорошо действовало на первых порах знакомства. Спустя десять лет женщине хочется уже чего-то другого.

— Надёжности, например?

— Я, кстати, ненадёжный человек. Если говорю ей, что буду дома во столько-то, скорее всего, приду спустя два часа.

— Брак трещит по швам?

— Как говорил Довлатов, брак на грани развода– самый прочный. И вообще, не пиши всё это. Во всяком случае я женат один раз, и, надеюсь, другого не будет. Семнадцать лет назад я приехал в Саратов из Грузии и был поражён, какое здесь огромное количество людей, имеющих вторую, третью жену. В сущности, я не знаю ни одного человека старше 35–40 лет, кто был бы женат один раз.

— Полагаю, это Коннычев.

— Да ты что? Совет Коннычеву может быть только один: совершить негодяйский поступок на выбор. Поступок, который всколыхнул бы общество.