Дмитрий Коннычев: Мне никогда не предлагали предать

«Вы как?» – спрашиваю лидера саратовского отделения «Яблока» Дмитрия Коннычева спустя несколько дней после прошедших выборов. «Живой, – отвечает. – Только очень злой». И меня это почему-то страшно радует. Хотя бы потому, что злость не даёт уснуть.

– Дмитрий, даже не знаю, есть ли смысл говорить о прошедших выборах… Вот билборды «Единой России» со словами «Спасибо саратовцам за поддержку» – это самогипноз или же изощрённые издевательства?

– Это и самогипноз, и издевательство, но, скорее, беспардонная ложь. Для любого нормального человека состоять в этой бригаде становится всё более неприличным, настолько неприличным, что приходится чёрное объявлять белым и наоборот. Ясно же, что эти билборды, как и банкеты, были заказаны до проведения выборов. Понятно, что мы сегодня имеем власть, состоящую из людей, которые сами себя избрали.

И наконец, очевидно, что это были не выборы, а спецоперация под одноимённым названием. Моё предложение: принести в думу и поставить для всех депутатов ЕР по гипсовой руке для голосований. Зачем на заседания-то ходить? И так всё ясно.

– Этот процесс был ожидаем?

– Нет. Думаю, они превзошли ожидания многих. И проблема, на мой взгляд, не столько в их командирах, сколько в тех учителях, врачах, которые сидели в комиссиях, закрывая в прямом и переносном смысле своей широкой грудью процесс фальсификаций. В тех бюджетниках, которые рисовали, вклеивали, расписывали реестры, выкидывали использованные бюллетени вместо тех, которые оказались во вброшенных пачках. Речь о тысячах, если не десятках тысяч людей. И они среди нас. И они организуют нам такую жизнь. Словами «я мелкий винтик, я исполнитель» во все времена оправдывалось самое большое зло.

Неслучайно атмосфера на избирательных участках психологически была весьма напряжённой. Те, кто с головой дружит хоть на миллиметр, понимали, что сегодняшним днём и сегодняшней ночью они совершают уголовное преступление. Отсюда такая злобная реакция на тех, кто это видел. Потому наблюдателей от оппозиции выгоняли с избирательных участков. Это всё равно что прилюдно украсть. Кто поумнее, тот свои автографы не оставлял, а некоторые, когда замечали, что на них смотрят, краснели.

– То есть мы живём в каком-то удивительном мире. Общаешься с членами ЕР, большинство признаются, что в партии они – случайные люди. Разговариваешь с преподавателями, а то и ректорами вузов, – утверждают, что страна катится в... всем понятно, куда. Правда, и те, и другие просят диктофон в такие минуты выключить. А учителя так и вовсе задают великому Володину неудобные вопросы. А потом одни врут избирателям, другие гонят студентов голосовать по открепительным талонам, третьи возглавляют избирательные комиссии и подтасовывают результаты. Как так?

– Цинизм за гранью. Умные люди для себя определяют некую меру позволенного. Если так «принято» в политическом классе, если сейчас ненормальное стало нормой поведения, многие выбирают комфортное существование в этой системе. Поэтому под диктофон – одно, без диктофона – другое. Двойная мораль.

– Но ведь не 37-й год. Почему так страшно?

– Да, не расстреляют, но с работы снимут, но место в социальной иерархии отнимут. Такие репрессии-light существуют. Этого боятся все – от самого низа до самого верха. И люди вместо правды выбирают благополучное существование. На кухне или в Интернете многие задаются вопросом: что зависит от моего немассового героизма? У каждого на этот вопрос свой ответ.

Но даже на прошедших выборах были участки, которые отличались от других. Большинство выборы «лепили», меньшинство предпочли от этого уклониться, постараться посчитать честно. Отсюда и разница в процентах: на одних – менее пятидесяти за «Единую Россию», на других – более семидесяти.

В целом же люди проголосовали диваном. Реальная явка – меньше четверти граждан. Остальные даже если и выражают недовольство, соглашаются с тем, что существует. То есть позволяют открывать большую зону для фальсификаций. Если бы на выборы пришли 50 процентов населения, рисовать было бы сложнее. «Единая Россия», если закольцевать вашу мысль, видимо, благодарит за доверие тех, кто не пришёл. Согласился с посылом: можете оставаться дома – мы ваш голос украдём.

– А если придём? Моя мама, например, считает, что голосовать за «Яблоко» – это мочиться против ветра.

– А иногда таких всего 8 человек, как это было в 68-м году на Красной площади во время акции протеста против ввода войск в Чехословакию. Иногда 800, иногда десятки тысяч. Принципиальный момент такой: накрыться простынёй и ползти на кладбище либо с упорством, достойным лучшего применения, изображать Сизифа? Мы и небольшая часть населения выбираем второй путь.

– Едем со знакомым водителем в день после выборов. Он вовсю власть ругает, а потом неожиданно говорит: «Вчера дружбан попросил проголосовать за едросов, поляну обещал накрыть, я и проголосовал». И ржёт. Я его два дня реально ненавидела. Как написал в своём твиттере пользователь под ником «Пeрзидент Роисси»: «Сегодня по всей стране граждане в едином порыве с отвращением голосуют за «Единую Россию». Почему мы это делаем – мы или наши родственники, знакомые, друзья? Эти люди не любят ЕР, у них претензии к власти, и их, кстати, не увольняют с работы…

– Но находится дружбан, который накрывает поляну. И этот мотив для кого-то главенствующий. Есть ещё бабушки, которые поддерживают КПРФ, но когда к ним с урной на дом приходят, голосуют за «Единую Россию», потому что пенсию на три процента подняли. Плюс понимание того, что это сила. И желание присоединиться к силе, пусть тёмной, но победителю. А потом ругать власть на чём свет стоит. Плюс лидеры страны со своим рейтингом. И наконец, зомбоящик-то никто не отключал, башни работают! И приходится ещё и через это перескакивать. Поэтому для граждан существует личный вопрос: уйти во внутреннюю эмиграцию, довольствоваться «поляной» или продолжить долбить в одну точку, то есть ходить голосовать?

Мне кажется, сейчас перед нами стоит вопрос не в политическом, даже не в гражданском, а в культурном сопротивлении этому быдло-болоту. Если нам дорога наша страна.

– О культурном сопротивлении. Электорат «Яблока» – интеллигенция. То есть те, кто на выборы не ходит. И вы их призываете «думать иначе». А они сидят по домам в белых перчатках и гордо говорят: от нашего голоса ничего не зависит, оставлю его при себе. Не стоит ли «Яблоку» тоже начать думать иначе? Например, стать понятной партией для тех людей, которые на выборы хотя бы ходят? Для того же водителя дяди Коли, в котором, кстати, силён протестный дух?

– Не думаю. Потому что ему накрывают «поляну». Если мы перейдём на язык «дядей коль», мы столкнёмся с вопросом: останутся ли с нами другие люди?

– А они есть? Сколько их?

– В думающей среде уровень голосования совсем другой.

– В смысле думающие люди вообще на выборы забили?

– Я имею в виду тех, кто всё-таки дошёл до избирательных участков. Мы думали и продолжаем думать, что наши идеи в целом разделяют… ну пусть всего лишь 10 процентов населения. Если они все приходят на выборы при явке 50 процентов, то их становится 20. Мы должны убедить их прийти. Или сами измениться так, чтобы эти люди поверили в нас, захотели присоединиться к нам или заменить нас. Не думаю, что нам в своей идеологии стоит разворачиваться в сторону гольного популизма: мол, раздадим каждому по бутылке водки или по десять тысяч рублей в качестве тринадцатой зарплаты. Не думаю, что нам надо изменить «что мы говорим», а вот «как говорим» – надо думать.

– То есть говорить будете всё тому же электорату?

– А тогда в чём смысл политической деятельности? Другому пусть говорит «Единая Россия».

– Преподаватели вузов, где вроде как «куётся элита страны», студенты – ваш электорат?

– Не уверен. Совсем немногие, может быть.

– Я, конечно, не политик, но мне почему-то кажется, что неплохо было бы работать в двух направлениях: с теми, кто вам нравится и не ходит на выборы, и с теми, кто не нравится, но всё-таки ходит. В Америке демократические ценности каждому предельно понятны. У вас нет простой истины, которую можно было бы донести до простого гражданина?

– Вопрос либерализма – это вопрос самоуважения. Это просто, но «поляна» пока сильнее. Кроме того, простые вещи объяснить иногда труднее, чем сложные. Когда говоришь «свобода лучше, чем несвобода», люди отвечают, что это болтовня.

– Мне кажется, у вас было сильное оружие, когда вы объясняли, что «Яблоко» – единственная альтернатива «Единой России» по всем вопросам.

– Это так и есть. Я бы объединил ЛДПР, КПРФ и СР в одно явление, различающееся лишь оттенками на фоне всё того же патернализма. Все эти партии говорят: сегодняшние отцы народа плохие, нам нужны другие. Мы же предлагаем отдать голос за демократические ценности. Но для большей части населения они не являются никакой ценностью. И если мы будем говорить с этой частью населения, мы перестанем быть теми, кто мы есть. Нам важен один вопрос: если есть какое-то количество людей, которые разделяют наши взгляды, почему они не пришли на выборы?

– Может быть, вы слов нужных не нашли для других? Вот вы представляете в газете своих кандидатов и пишете: Мария Сазонова – председатель гендерной (женской) фракции. Даже компьютер слово «гендерный» меняет на «тендерный». Потому что про тендеры всем понятно, а через «гендерную фракцию» если кто из нормальных людей продрался, то так вот и будет думать, что это исключительно женская фракция. Единственный ваш зарегистрированный кандидат по одномандатному округу Саша Макаев мало того что занимается японистикой и китаистикой, так ещё увлекается то ли фри-дайвингом, то ли фри-сексингом, что для народа однофигственно. Почему с людьми по-простому не поговорить?

– Какая японистика? Вы о чём? Это расцвечивающие линии, некий образ. И мы его не размываем. Мы западники (будь то социал-демократы, «зелёные» или либералы, как я). Да, мы можем прийти и сказать «Долой!» На мой вкус, у нас как раз социальная риторика превалировала. О проблемах с управляющими компаниями и о том, что надо прекратить воровать, мы писали гораздо больше, чем о японистике, разве не так?

– Полещиков об этом тоже писал.

– Я читал. Он говорил: долой управляющие компании, они работают плохо. А мы говорили, как город должен голосовать своими долями, что город должен сделать по домовым комитетам. Вы считаете, нам не надо было об этом говорить?

– Я не знаю, о чём вам надо было говорить, но, честно, так хотелось, чтобы вы сказали то самое. И вас бы услышали.

– Ну наконец-то мы с вами к чему-то приходим. Смотрите: наш предвыборный бюджет был кратно меньше, чем у основных конкурентов. Если мы имеем хотя бы пару дополнительных миллионов, то мы имеем такой же результат, как у эсеров. Это линейная зависимость. Вопрос не в том, что нет людей, которые нас поддерживают. Вопрос в каналах донесения информации. А это деньги. Для того чтобы этих каналов не было, создаются барьеры на вход: не соберёте подписи, вас не зарегистрируют, будете выброшены как одномандатники. Какие тут деньги, откуда? На муниципальных выборах даже бесплатных телеэфиров не существует. Этот барьер преодолеть можно было только наличными. Квадратура круга. Поэтому не думаю, что мы говорили неправильно, не думаю, что у нас была плохая команда кандидатов. Наши ошибки в том, что мы не вытащили людей и не имели финансирования.

– Но вот вы нашли деньги на издание газеты. И пока «Единая Россия» в своих выпусках веселила людей «анекдотами» о том, что Чубайс и Березовский чуть не украли у народа Новый год или что чемпионат мира по футболу пройдёт в Саратове, вы опубликовали интервью с Явлинским, где он сводит очень давние счёты с конкурентами-оппозиционерами – Немцовым, Касьяновым. Для чего?

– Согласен. Разборки на федеральном уровне – это беда. И я к ним отношусь, может быть, более критично, чем вы, поэтому в «Яблоке» многие считают меня внутрипартийной оппозицией. (Смеётся.)Саратовское «Яблоко» относится к той четверти организаций, которые нацелены на формирование единого демократического списка. Я, например, голосовал против исключения членов движения «Солидарность» из «Яблока». Я считаю, о чём публично говорил на съезде, что партию нужно переименовывать. Поэтому не могу сказать, что у лидеров партии ко мне огроменная любовь. Но я демократ. И раз принято решение – я ему подчиняюсь.

Наверное, мы придём к тому, что появятся новые образы. Это вопрос смены поколений. Лидеры девяностых-нулевых вряд ли на новых выборах наберут больше голосов, чем на предыдущих. Нужны лидеры десятых-двадцатых.

– В какие колокола будете бить, чтобы стащить людей с диванов?

– Две задачи. Одна гражданская. Четыре партии создали комитет «За честные выборы». Даже обессилев психологически, продолжим говорить о том, что эта дума неизбранная, нелегитимная, что в ней нет никакого большинства, максимум 40 процентов голосов. Второе: будем готовиться к декабрьским выборам.

Что конкретно будет делать «Яблоко»: развивать свою группу в соцсети «Вконтакте», вести политическую работу, общаться с журналистами, прислушиваться к критике, чтобы не допускать фатальных ошибок. Это я серьёзно. Полагаю, будут радикализоваться лозунги: от «Долой «Едим Россию» до «Возьми «дубину» в виде бюллетеня и дай по башке «Единой России». Пусть подают иски.

Хотя, полагаю, на выборах в Госдуму результат будет примерно такой же. Ну, может быть, не 62 процента, но власть сделает всё, чтобы победила нужная партия. И мы будем участвовать в выборах, чтобы не облегчать им задачу. Думаю, им придётся постараться. Потому что разговоры «любишь Путина, но не любишь местных кровососов» уже не прокатывают. Но, подчеркну, к Египту мы не призываем. Революция – не решение проблем. Но своей коррупцией, своими «выборами» они ведут Россию к кавардаку (пусть отложенному на 12 лет) образца конца 80-х-начала 90-х годов.

– Как показывает история, в России все перемены происходят сверху: хрущёвская оттепель, перестройка Горбачёва, попытка модернизации Медведева…

– Да, сейчас перемены снизу невозможны. Но предпосылки для того, чтобы это произошло, складываются. О чём свидетельствуют и конкурс плакатов Навального, и выход из ЕР Волочковой с матерком, и выход Шаймиева без матерка из высшего совета ЕР. Шаймиев – это уже не звоночек, это колокол среднего размера. Это о многом говорит. Как и то, что до сих пор два человека считают же для себя правильным не состоять в «Единой России». Это Путин и Медведев. Видимо, не считают приличным находиться в этой партии. Здесь я с ними солидарен.

Или взять местную картинку. За ЕР реально проголосовала треть населения. То есть два человека из трёх партию не любят. Отсюда и злость крупного партийного чиновника, вице-премьера Вячеслава Володина. Полагаю, не на учителей он злился за их неудобные вопросы. А как раз на то, что кое-кому много придётся «рисовать» 13 марта. А где живой рейтинг, где популярность? Он же понимает, что наступит момент, и всё прорвётся. А он не собирается, в отличие от Шаймиева, через пять лет заканчивать свою политическую карьеру.

С 2007-го года четырёх лет не прошло, а настроения в обществе развернулись существенно. И чем больше будет разрыв между реальными и нарисованными голосами, тем сложнее будет удерживать ситуацию.

– В Саратове был ещё один политик с либеральными взглядами – Виктор Марков. Не выдержал. Выставил свою кандидатуру на эти выборы как сторонник «Единой России», которую многие годы критиковал. А вы вот опять не получили депутатский мандат, а тоже ведь могли бы, наверное, занять какое-нибудь тёплое кресло в думе? Были такие мысли? Поступали ли такие предложения?

– Таких предложений не было, на что можно посмотреть с разных точек зрения. С одной стороны, вещь обидная: не обращались. Не считают, мол, необходимым. А с другой – похвальная. Наверное, считают отмороженным. И причём надо видеть, как они рефлексируют. Я ведь в Саратове для многих свой.

– Хочется, чтобы «свой» понял? И всё-таки через двенадцать лет вам будет пятьдесят. Я так полагаю, что в политику вы же не тусоваться пришли? Есть определённые цели – например, возглавить город?

– Да, если я политик, я должен хотеть получить мандат, чтобы постараться реализовывать то, что считаю правильным. Иначе я должен сказать, что мы никогда не собираемся участвовать в выборах. Кстати, мандат в зоне компромиссов мне не очень интересен. Я – за прямые выборы мэра, где выставил бы свою кандидатуру.

Если, как вы говорите, ситуация не изменится… Для меня есть три варианта: делать то, что я делал, уезжать к чёртовой матери отсюда (я имею в виду из Саратова), прекращать заниматься политикой. Три дороги – они всегда открыты.

– Тропинки в виде компромисса с ЕР нет?

– Я назвал вам те альтернативы, которые у меня есть.