Четыре новых дома на заснеженном пепелище

История погорельцев села Синенькие Петровского района навевает аллегорию: старая бездомная собака упала в колодец, сломала лапу и уж приготовилась умирать. И тут её, бродяжку, которая всю жизнь выживала как могла, вдруг начали спасать всем миром. Собрали консилиум, пригнали чудо-кран, вытащили, устроили в дорогущую ветеринарную клинику, оплатили сложнейшую операцию, построили тёплую будку, насыпали в миску лучший собачий корм, даже новые клыки вставили. В общем, спасение прошло на высшем уровне! А потом пожали лапу, пожелали больше в беду не попадать и уехали. Колодец никто и не закрыл, хозяин собаке не нашёлся.

Мы приехали в Синенькие ровно через пять месяцев после того страшного дня. Аномально жаркое лето 2010 года, прокатившись огненной волной лесных пожаров по России, напоследок зацепило и Саратовщину. В начале сентября огонь уничтожил 58 домов в сёлах Вишнёвое, Вторая Берёзовка, Синенькие (Петровский район) и Белые Ключи (Калининский район).

В Синеньких начисто выгорело две улицы, 27 дворов, крова лишились около 50 человек. Наведавшись туда ещё в конце сентября, мы застали пепелище на краю села у леса. Наблюдали, как возводят новые дома для погорельцев, раздают им гуманитарную помощь, перечисляют деньги из бюджетов. И вот теперь едем узнать, как чувствует себя больной после ожога.

Сейчас укрытое снегом пепелище в селе Синенькие Петровского района – это просто ровное белое поле. О том, что здесь бушевал страшный пожар, можно догадаться по мёртвому лесу, который весной вряд ли зазеленеет. Ещё кое-где торчат обгорелые заборы огородов.

Не было бы счастья…

Новые домики в Синеньких узнать легко: пластиковые окна, отделанные оцинкованной жестью стены, весёленький голубой заборчик, вдоль улицы тянется новенькая газовая труба, блестят на солнце свежие клеммы на протянутой поверху «электрике». Дома погорельцам, как и обещали, построили на месте старых. Но вместо полноценной улицы с множеством хаток одиноко торчат всего четыре дома. Остальные погорельцы отстраиваться не стали, а выбрали денежную компенсацию.

В первом домике пусто – новенькая дверь явно закрыта на замок, но по-деревенски припёрта наискось поленцем. Во дворе стоит неожиданный для такого современного жилья… уличный деревянный туалет. Недостроенная то ли баня, то ли сарай из брёвен. В стопочку сложены остатки стройматериалов – куски сэндвич-панелей. Из них и выстроен новый дом.

В соседнем таком же домике хозяин, Анатолий Григорьевич Мельников, радушно, как будто ждал и готовился, зовёт погреться, наливает чаю.

– Строители спрашивают меня: «Какой тебе дом строить – из дерева или из сэндвич-панелей?» А я и не знаю, чего это за сэндвич такой. Объясняют, что это навроде термоса. Ну, это я понимаю! Всю жизнь на тракторе, термос с собой брал, тепло он сохраняет, его и выбрал.

В доме-термосе тепло и очень чисто. Две комнаты, кухня, ванная с туалетом, горячая вода, газовая плита, телефон, Интернет, кабельное телевидение. Вполне современная городская квартира площадью 47 квадратных метров (сохранили старый метраж). В таких царских условиях пенсионер Мельников не жил никогда.

В Синеньких он родился, ходил в школу, работал – сначала в местном колхозе, потом у частников. Как умерла мать, так и живёт один. В старенькой избушке печку дровами топили, туалет на улице, вода в колодце, стирка – целое дело. В общем, изменений жилищных условий не предвиделось. А теперь односельчане завидуют, так прямо и говорят: «Ишь сколько денег за развалюхи старые да за сараи отвалили! Знали – свои дома сожгли бы!»

Как на войне, только без трупов

Анатолий Григорьевич на новое жильё не нарадуется, но такой беды – лишиться в огне родного дома – никому не желает. И рассказывает, как обыденно, неминуемо и страшно всё было.

Знойным днём второго сентября, после обеда, Мельников копался на огороде. На запах гари особого внимания не обратил – в Синеньких привычно говорят: «Камыш горит!» И только когда пеплом стало засыпать и жар со всех сторон обступил, Мельников по-настоящему испугался. Огонь принесли «галки» – горящие ветки, сильнейшим ветром их несло из соседней деревни Берёзовки. Счёт шёл на минуты, люди хватали документы и в чём были бежали на гору. Оттуда смотрели, как трещат в огне родные стены. Зрелище, говорят, было страшное, как в кино про войну. Только без трупов и раненых.

У Анатолия Григорьевича сгорели дом, три сарая, все припасы на зиму, куры, поросята. Остался в чём был – в шортах и тапочках. Больше всего, говорит, жалко семейный фотоальбом с портретами матери, отца, эту летопись жизни не восстановишь.

Большое, нажитое за всю жизнь хозяйство, бизнес разом потерял фермер из Синеньких Иван Кудряшов. Дотла сгорело большое подворье, курятник, добротный тёплый дом, обложенный кирпичом. Фермер успел вывести из горящего гаража два комбайна и трактор, но лишился всего инвентаря и запчастей – плугов, сеялок-веялок, борон, культиваторов. «Потом с пепелища я четыре «Газели» сгоревших запчастей вывез, это восемь тонн!» – восклицает Иван Владимирович.

Прошло не меньше часа, пока приехала первая пожарная машина из Петровска. В одном дворе была закопана большая бочка с соляркой, на неё всю воду в первую очередь и потратили, чтоб не рвануло. А деревянные дома в жару – на улице было плюс 30 – полыхали как спички. Позже сюда стянули сотни единиц техники – тушили торфяники неподалёку в лесу, – но спасать нажитое добро было поздно.

Погорельцы пристроились кто где: одни к родственникам-односельчанам, другие – в пустующие дома. Фермер Иван Кудряшов с женой неделю ночевали в машине на краю села, охраняя спасённую технику.

Экспресс-избушки

Погорельцы признаются, что никак не ожидали такого публичного внимания к своей беде. На следующий же день после пожара всем пострадавшим раздали на руки по 20 тысяч на еду, карманные расходы.

«Поддержка от людей и от государства была потрясающая, – рассказывает преподаватель местной школы Наталья Емельянова. – Учителя из всех школ Петровского района слали конверты с деньгами. Ко мне сразу приехали мои родственники из Пензы, собрали все заначки. Мой папа, орденоносец, ему 78 лет, свои сбережения достал, чуть ли не гробовые. Сказал, мне некогда умирать, раз тут такое дело (улыбается),и тоже приехал! Потом приехали дочери, привезли кастрюли, чашки – всё ж сгорело. В общем, поначалу мы были как-то на подъёме. Плакать стали потом, когда осознали потерю. За что ни возьмись – ничего нет! Сделать пельмени – нет скалки, соли, мясорубки, ну и так во всём».

Буквально на следующий день после пожара приехал губернатор Павел Ипатов, сказал, не бойтесь, не бросим. Обещал выстроить дома или компенсировать утрату жилищным сертификатом. Потекли обещанные переводы (240 тысяч рублей, которые здесь называют «от Единой России»), собранные средства и посылки от различных организаций, церкви, прокуратуры, просто желающих помочь людей.

Если бы Анатолию Мельникову летом сказали, что меньше чем через два месяца он отпразднует новоселье, тот покрутил бы пальцем у виска. Но уже через неделю после пожара начали строить новые дома и тянуть коммуникации – в их числе и такие невиданные для Синеньких блага цивилизации, как телефон, кабельное телевидение, Интернет. «Я говорю строителям, не надо мне ваш Интернет, я в этом ничего не понимаю! Нет, говорят, положено». В общем, сделали селянам прививку модернизации.

Кудряшовы, когда встал выбор, какой дом строить, выбрали деревянный сруб. (Из четырёх вновь построенных домов в Синеньких – два из сэндвич-панелей, два – из брёвен.) Горячка, говорят, была страшная. Строители работали круглосуточно, спеша сдать жильё сначала к 1 ноября, потом к 25 октября. Мы-то могли подождать, говорят Кудряшовы (жили в пустующем доме брата), но у рабочих была установка – успеть. В общем, сруб на 70 квадратных метров – три комнаты, кухня, ванная, туалет, свет, газ, вода, Интернет – подняли за две с половиной недели.

Принимать новые дома в Синеньких и вручать ключи Павел Ипатов приехал 23 октября. Елена Кудряшова вспоминает, что строители гнали до последнего. Она домывала полы в своём новом срубе, а по улице уже шёл губернатор.

Первое время жить в срубе было невозможно – дом из сырого дерева сох, садился, трещал. Влажность внутри была такая, что текло по окнам, тяжело было дышать. Сейчас в доме тепло, сырости не чувствуется, градусник показывает плюс 23, приятно пахнет деревом, хозяева уже обзавелись кое-какой мебелью.

Прочными ли окажутся построенные в ускоренном режиме дома и как долго не потребуют ремонта, сейчас никто, конечно, не скажет. Во втором срубе сразу обнаружились какие-то недоделки, крыша протекла, сейчас устраняют. Завистники предупреждают, что пенопластовые панели изнутри могут погрызть мыши. Неизвестно, будет ли посильной для селян плата за новые жилищно-коммунальные услуги. Пока сумма за свет, газ, воду, телефон, телевидение в доме Анатолия Мельникова укладывается в тысячу рублей. Хозяин – оптимист, собирается купить компьютер и освоить Интернет.

«Почему я выбрал дом, а не деньги, как большинство сделало? Да куда я на старости лет от родных корней! Тем более только что на пенсию вышел, буду в новом доме жить, хозяйством потихоньку заниматься, виноград рассажу», – рассуждает пенсионер.

А вот у фермера Кудряшова душа не на месте, все думы – о сгоревшем инвентаре и запчастях. И эти потери фермеру никто возместить не обещал. 240 тысяч рублей денежной помощи, что выплатили каждому пострадавшему, не покроют весь ущерб. Один культиватор сейчас стоит около 400 тысяч, косилка – не менее 160.

Кудряшов выращивал пшеницу, овёс, подсолнечник, гречиху – возделывал около 300 га. И теперь думает, как с пустыми руками начинать весной посевную. Говорит, попробую годок по друзьям, по товарищам, помогут запчастями. «Получится – останусь фермером, не получится – брошу! Да что бизнес, обзавестись новым житейским скарбом тоже деньги нужны. Нужно покупать всё, начиная от ложек-чашек, также телевизор, диван, ковёр, – говорит Кудряшов. – Мы продали уцелевшую рогатку (корову. – Прим. ред.), урожай семечек, что потом собрали. Но разве хватит на всё про всё 240 тысяч?! Получается, что прежнее имущество мне не компенсировали».

Усиление с помпой

Впрочем, погорельцы стараются найти положительные моменты в той страшной истории. Спасибо, что не ночью горели, а то не обошлось бы без погибших. Спасибо, что люди не бросили и всем миром помогали. Спасибо, что выплатили и построили обещанное.

В Синеньких говорят, что им повезло попасть в общую струю, когда от летних пожаров спасали всю Россию. По особому указанию руководства страны была организована целая кампания помощи погорельцам. Немаловажную роль сыграло и то, что за день до пожара в Синеньких Саратовскую область посетил президент Медведев. В общем, пожар в селе автоматически вышел на федеральный уровень. Многие уверены: случись подобное бедствие в какой-нибудь другой год, вряд ли поднялась бы такая волна помощи.

Со сказочной скоростью погорельцам оформили все документы – ведь сгоревшие дома, сараи и бани в собственности у хозяев не числились, жили себе люди и жили. Все справки сделали почти бесплатно, при этом люди сами по конторам не ездили, наоборот, специалисты приезжали в Синенькие. В местной администрации с дрожью вспоминают, какой вал работы за считанные недели пришлось проделать. Бесконечные визиты в село специалистов, юристов, чиновников всех уровней, списки, данные, отчёты. Такого напряжения старенькое здание администрации не выдержало – даже потолок осыпался. Хорошо хоть, не прибило никого.

Местную администрацию так и хочется назвать по старинке сельсоветом. Неказистый одноэтажный домик, внутри – приёмная с самодельными информационными стендами. Портреты президента Медведева, премьера Путина, губернатора Ипатова. Нижний ряд иерархии – депутат облдумы Заигралов, петровские главы, глава администрации Синеньского МО. Неожиданно большой живописный портрет… Петра Первого (район-то Петровский!).

Стенды на тему «Реализация национальных приоритетных направлений на территории Петровского района» – здравоохранение, доступное и комфортное жильё, развитие агропромышленного комплекса. Соседняя стена посвящена пожарной безопасности, и там до сих пор висит постановление об установлении особого противопожарного режима на территории Синеньского муниципального образования с 6 июля по 30 сентября 2010 года. Как будто в насмешку, пожар в Синеньких случился как раз в указанный период.

А что мы могли сделать, разводят руками в местной администрации. На 2010 год на противопожарную безопасность из местного бюджета было выделено всего 300 рублей. В 2011 году эти траты будут не намного больше – в пределах тысячи рублей. А в целом в бюджет муниципального образования на 2011 год заложено два миллиона 384 тысячи 600 рублей – это на все 15 сёл и деревень. Почти всё уходит на заработную плату и топливно-энергетические ресурсы.

Сейчас своей «пожарки» в Синеньких нет, ближайшая – в Петровске, примерно в 30 километрах. Так что если возгорание – тушат сами, таскают воду из колодца, пока едут пожарные.

Спрашиваем у заместителя главы Синеньского муниципального образования Елены Фроловой про усиление противопожарной безопасности после пожара. Новшества такие. Пробурили скважину около школы – там теперь смогут заправляться водой для тушения. Петровскому району выделили две пожарные машины, одна досталась Синеньким. Сейчас её переоборудуют, проще говоря, поставят бензовоз на колёса от ЗИЛа, покрасят красной краской, напишут «01» – и готова пожарная машина. Говорят, ключи губернатор будет вручать. Правда, гаража для такой машины в Синеньких нет, так что базироваться она, возможно, будет в том же Петровске.

Кроме машины, для Синеньского муниципального образования (напомним, это 15 сёл) приобрели оборудование: 14 звуковых сигнализаторов для подачи сигнала опасности (Синеньким достался один громкоговоритель), мотопомпы для закачивания воды из водоёмов (пять штук) и 20 пожарных ранцев. Всё это купили после пожара, средства подкинул районный бюджет, что-то выкроили из своего.

Бесперспективные и нецелесообразные

Изменения в жизни всего села выглядят более весомыми. В Синеньких восстановили газопровод и электросети, заасфальтировали две сгоревшие улицы и проложили новую трёхкилометровую дорогу от трассы к селу, затеяли ремонт в спортзале школы, в почтовом отделении, поставили детскую площадку с качелями и «радугами», хоккейную коробку. Правда, прохожий, видя, что мы фотографируем «блага», на ходу обиженно роняет: «Лучше бы фонари повесили, ночь хоть глаз коли!»

Спрашиваем у сельчанина Александра Лаврентьева (его дом успели спасти), каких ещё благ не хватает. Работы здесь нет, отвечает. Детский сад, школа, почта, клуб, администрация, фельдшерский пункт – вот и все рабочие места.

С каждым годом село сокращается, как шагреневая кожа. Уезжают вырастающие дети и зрелые люди, надеясь устроиться в более перспективном месте. По официальным спискам, в Синеньких проживает 461 человек, но очень многие дома пустуют. Остались в основном пенсионеры, старожилы. Учителя вспоминают, что 20 лет назад в местной школе было около 120 учеников, сейчас – 38. В этом году закончат девятый класс и уйдут 10 ребят, а в первый класс придут двое. Педагогический состав – 11 человек вместе с директором.

Поспособствовал сокращению населения и прошлогодний пожар. Погорельцы, выбравшие компенсацию (а таких большинство), хотят уехать из села и начать новую жизнь. Учитель географии местной школы Наталья Емельянова 23 года прожила в Синеньких, полюбила село, сроднилась с ним и уезжать никуда не собиралась. Её семья потеряла в огне дом и всё имущество, до сих пор Наталья Юрьевна плачет, вспоминая подробности. Говорит, никому не пожелаю проснуться утром в чужом доме, в чужом халате, в чужой жизни. Её семья не стала строиться, взяла денежную компенсацию.

«Здесь нет никакой перспективы! – вздыхает Наталья Юрьевна. – Когда-то это было большое село, было интересно, а сейчас все стремятся уехать. Будущего здесь нет! Плохо российская деревня живёт: зарплата низкая, работать негде».

Важный аргумент для учителей школы села Синенькие в пользу отъезда – опасения, что сельские школы просто начнут закрывать. Новые законопроекты об образовании, об «автономии» и т. п. к тому и ведут. Мол, чиновники от образования так и говорят: маленькие сельские школы – это нерентабельно и нецелесообразно. «Изюминку сельских школ просто уничтожат. А ведь наша школа – это особый социум, это другие дети, в селе другие люди», – сокрушаются собравшиеся в учительской педагоги.

Пробыв в Синеньких всего несколько часов, мы тоже заметили эту особость. Нас доверчиво приглашали в дом, не допрашивая по городской привычке через закрытую дверь «чего надо» и «кто такие». Даже дворовые собаки, облаяв чужаков для приличия, начинают вилять хвостом и ластиться. Селяне медленно и спокойно разговаривают, так же ходят по улице и, наверное, так же основательно трудятся. Здесь чистый воздух и вольно глазу, а туманы такие синие, что – по легенде – от них и пошло название села. Валенки в сенях, веник на крыльце, закрытая лишь на щеколду калитка, общий колодец, соседи – всё равно что родственники. Может быть, сельская школа – это и нерентабельно, но всё ли у нас в жизни должно мериться рентабельностью?

Снится им деревня

На выплаченную за потерю жилья компенсацию Наталья Емельянова уже купила детям две квартиры в Саратове. Не новые, но отдельные. Компенсацию рассчитывали так: размеры старой жилплощади умножали на рыночную стоимость квадратного метра (около 23 тысяч рублей). Например, с 80 квадратных метров получился один миллион 800 тысяч рублей. Примерно столько и получил каждый погорелец за один дом.

Кстати, на жилищном рынке в области прошлой осенью быстро смекнули, как можно нагреть руки на пожаре. Резко выросли цены на жильё.

В Саратове за миллион 700 – миллион 800 тысяч погорельцы могли рассчитывать лишь на окраины – Заводской район, Комсомольский посёлок, Солнечный. Рассказывают, что семья, у которой сгорели два дома, на полученную компенсацию смогла купить в областном центре двухкомнатную в девятиэтажном доме (один миллион 800 тысяч) и две однокомнатные квартиры детям по 900 тысяч. Правда, «двушка» далеко не новая и вся перепланированная после бывших хозяев, а «однушки» – голые бетонные коробки в недостроенных высотках на окраине Саратова. Кто скажет, равноценная ли это замена сгоревшим деревенским домам? И прибыло ли в Саратове счастливых людей?

Погорельцам в городе придётся начинать жизнь с начала. Некоторые купили жильё и сразу уехали. Наталья Емельянова созванивалась с бывшими односельчанами Мариной и Сашей. «Спрашиваю: ты как? А она отвечает: мне дом снится. Хотя у них в Саратове теперь своя отдельная благоустроенная квартира, но менять жизнь в зрелом возрасте тяжело. А её муж, Саша, сказал, что всё равно в деревне какой-нибудь домик да купит».