Ирина Блохина: Пришло время изменить подход

Министр инвестиционной политики Ирина Блохина, в отличие от своих предшественников, не стесняется говорить о тех проблемах Саратовского региона, что мешают приходу новых инвесторов и притоку больших инвестиций.

– Ирина Ивановна, какие итоги вы можете подвести за те полгода, что возглавляете министерство?

– Передо мной поставили задачу реанимировать деятельность по привлечению прямых инвестиций. С другой стороны, стояла задача по развитию государственно-частного партнёрства (ГЧП). Министерству пришлось параллельно работать сразу по двум направлениям. И сегодня видны результаты. За 11 месяцев текущего года рост инвестиций составил 117,6 процента по отношению к 2009 году. Планируемый объём инвестиций в абсолютных показателях, по нашим расчётам, составит 68 миллиардов рублей.

– Вы применили какую-то новую схему по привлечению инвесторов? Или смягчение экономической ситуации в целом по стране даёт такие плоды?

– Пришла пора немного видоизменить подход, которого министерство инвестиций придерживалось ранее. Рассылки предложений потенциальным инвесторам, встречи, переговоры, убеждения, подбор площадок – это всё продолжает работать. И мы искали инвесторов уже с учётом прежних наработок по формированию кластеров – металлургического, агропромышленного, строительно-индустриального и нефтегазового.

Анализируя всю систему, мы выявляли пустоты, определяли, какие кластеры недостаточно развиты, а какие требуют максимального синергетического эффекта – привлечения малого и среднего бизнеса. Вот, например, проект «Северсталь» – ядро металлургического комплекса. Северстали требуется, в рамках их проекта, предприятие по производству промышленных газов. Сначала с таким инвестпроектом появилась компания «Линде Газ Рус». Сейчас пришла другая компания, партнёр Северстали «Эйр Ликид». Решение о том, что именно они построят этот завод, уже принято, уточняются объёмы инвестиций. Пустующая ниша закрывается. Это влечёт не только дополнительные инвестиции в экономику региона, но и новые рабочие места с достойной зарплатой.

Очень важно, что мы перестали фокусироваться на одном инвесторе. Пока один раздумывает, мы это же предложение несём другому, который, возможно, решение примет быстрее.

Тот же принцип работает в агропромышленном кластере. Здесь основной упор был сделан на животноводческую отрасль. В кластере пустовала ниша по производству мяса индейки. И ещё три года назад регионом заинтересовался знаковый инвестор – компания «Евродон». Долго определялся с площадкой, остановил свой выбор на Энгельсском районе, но решения до сих пор не принял.

Сейчас у нас есть ещё один интересный проект по производству мяса птицы (индейка и бройлеры) от компании «Агротехнологии». Объём инвестиций – около 200 миллионов евро. Это чешские деньги. Появился проект компании «Агросоюз», тоже по производству индейки. Он реализуется в Вольском районе. Их инвестиции составят в общей сложности 2,2 миллиарда рублей.

То есть мы стараемся максимально диверсифицировать инвестиционные предложения, чтобы не ставить область в зависимость только от одного стратегического инвестора, как в случае с Евродоном. Это, конечно, замечательный инвестор, но, пока мы его ждём, идёт время, а это – деньги.

– Не слишком ли много у нас планируется производить свинины, курятины и т. д.? Какие планы есть по организации перерабатывающих производств?

– Мяса в Саратовской области можно и нужно производить гораздо больше. В Новоузенском районе был реализован проект по строительству репродуктора овец. Мы посчитали и выяснили, что таких репродукторов региону нужно ещё шесть. Мы анализировали рынок мяса, в том числе по сбыту, куда, в какие регионы можно его поставлять, и выяснили, что ниша вообще не занята. Ещё существует задел для рынка реализации проектов по производству мяса. И чем больше их будет, тем лучше будет потребителю, потому что цена на сырое мясо на рынках начнёт снижаться.

Собственно, поэтому в агропромышленный кластер привлекаются прежде всего животноводческие проекты, и нам это удаётся благодаря имеющейся в регионе кормовой базе. Объём инвестиций по сектору АПК сейчас составляет 16 миллиардов рублей. И это всё – новые проекты, пришедшие к нам в нынешнем году.

О переработке пока рано думать. Нужно дождаться, когда инвестиционные проекты приблизятся к выходу на проектную мощность. Сейчас для строительства дополнительных мощностей по переработке мяса нам не хватает сырья. Хотя есть инвесторы, которые создают предприятие законченного цикла. Это компания «Рамфуд-Поволжье». У компании есть мясокомбинат (в Москве) и бойня. В планах инвестора – выращивание свиней.

– На последнем совете по инвестициям вы обозначили ряд негативных факторов, которые тормозят приток инвестиций в регион.

– Ключевых негативных моментов всего три. Первый – земельный вопрос. По закону землёй, которая не разграничена, распоряжаются муниципалитеты. Они должны формировать участки и максимально вовлекать их в оборот как актив. Но из-за отсутствия в муниципальных бюджетах денег зачастую заботы и затраты, связанные с формированием и оформлением участков, инвесторы берут на себя.

Чаще всего проблемы с землёй возникают по городу Саратову. Порядка 20 операторов гостиничного бизнеса выходили с проектами по строительству пятизвёздочных отелей, которых у нас нет и которые городу действительно нужны. Но при таких расценках на землю в Саратове инвесторам показалось выгоднее построить ещё по одной гостинице в Москве.

По нашим данным, в городе есть свободные участки. Да и инструменты, которыми можно повлиять на ценовую ситуацию, тоже есть.

Приходили в Саратов и инвесторы, например, с проектами по строительству подземных парковок. Очень актуальная для города тема. Заходила компания, которая применяет современные технологии в строительстве подземных парковок (мультипаркинга). Но реализовать проект в Саратове ей не удалось.

Решать земельные проблемы нужно в первую очередь с формирования реестра свободных площадок. Как-то окультурить город получилось только в тот период, когда земля находилась в управлении областной власти. И «Метро Кэш энд Керри», и «Мирланд Девелопмент» (Триумф-молл) успели застать тот период. Сейчас всё гораздо сложнее.

– А что с административными барьерами?

– Они в большинстве случаев возникают на пустом месте. Избавиться от них можно выработкой чистых правил игры, общих для всех. Это особенно важно для иностранных инвесторов. Если наш российский инвестор привык к этой среде, то иностранцы чаще всего разворачиваются и идут в другую страну, где условия прозрачны. И здесь уже неважно, крупный инвестор или мелкий. Инвестиции в совокупности дают показатель роста экономики.

Отсутствие чётких и прозрачных правил игры негативно сказывается на имидже региона. У иностранцев действует так называемое телефонное правило. Они созваниваются и рассказывают друг другу, куда стоит идти, а куда лучше не соваться. Мы проводим мониторинг реализации инвестпроектов: сотрудники министерства периодически созваниваются с инвесторами и интересуются, как у них дела, нет ли каких-то проблем с административными органами.

Третий тормоз на пути инвестиций в Саратовской области – это кредитная политика. В наших банках очень высокие процентные ставки. Средний бизнес кредитуется под 12–15 процентов. Европейские деньги при этом стоят от трёх процентов, и стоимость их обслуживания в структуре затрат на проект тоже оказывается гораздо дешевле. На мой взгляд, наши банки не всегда знают рынок, не могут грамотно оценить то, что кредитуют. Это одна из причин, почему не все проекты находят понимание со стороны банка. А должно быть наоборот. Банки должны быть заинтересованы в том, чтобы их деньги работали. И нам надо стремиться к тому, чтобы банки шли навстречу инвесторам и в зависимости от проекта снижали свои ставки по кредитам.

– И как, по-вашему, государство может влиять на политику независимых коммерческих структур?

– Применять финансовые инструменты, такие как субсидирование процентной ставки по кредитам. Это наиболее эффективный инструмент поддержки.

– Вернёмся к государственно-частному партнёрству. У областного правительства давно есть идея передать в ГЧП саратовский водоканал. Насколько это реально?

– Проекты ГЧП в принципе направлены на те сферы, работа которых должна обеспечиваться государством, но на которые у государства денег не хватает. Яркий пример – водно-сетевое хозяйство. Что касается реализации такого проекта в Саратове, то мы здесь столкнулись с серьёзными трудностями. Принять участие в модернизации саратовского водоканала было интересно шести стратегическим инвесторам с успешным опытом реализации подобных проектов в других регионах: Ставрополь, Ростов-на-Дону и т. д.

С руководством Саратова мы свели руководителей таких компаний, как Российские коммунальные системы (РКС), Росводоканал, Европейский банк реконструкции и развития. Была предложена инвестиционная линейка, разъяснены условия финансирования. Например, ЕБРР предлагает такие условия: срок кредита – 10 лет, аналогичный срок муниципальной гарантии, которая закладывается ежегодно траншами (абсурдно учитывать в бюджете весь размер муниципальной гарантии – около одного миллиарда рублей, – равной годовому обороту водоканала) с учётом платежей по обслуживанию долга – коэффициент, равный в среднем 1,5. По признанию города, у них есть такая возможность согласно структуре бюджета на 2011 год.

– Давно ничего не слышно про новый саратовский аэропорт. Это ведь тоже проект ГЧП?

– Там всё идёт своим чередом. Проект долгоиграющий, но все сроки, которые назывались, пока соблюдаются. К 2015 году новый аэропорт должен появиться. Не решён пока только один вопрос – земельный. Участки ещё не сформированы, на это требуется время. Думаю, через два года, возможно, уже состоится финансовое закрытие сделки по проекту.

– Есть ли в планах проекты по организации какого-то уникального производства законченного цикла? Пока Саратов славится тем, что производит самые разные комплектующие, конечный продукт из которых собирается где-то в других регионах.

– С организацией машиносборки мы уже опоздали. Компании, которые могли придти к нам, ушли в Калугу.

Но у нас есть все предпосылки к открытию уникального производства светодиодов. Это сейчас перспективное направление. В Марксе работает компания «Инкотекс». Они выпускают широкий ассортимент продукции на основе светодиодов – от осветительных экономичных приборов и заканчивая плазменными экранами. Их экраны, например, стоят в Москве. Пока светодиоды в Россию поставляются из Китая. Но две компании – наш «Инкотекс» и ещё одна в Санкт-Петербурге – изъявили желание делать их самостоятельно.

Проект затратный, помочь в софинансировании может только госкорпорация Роснано. Мы уже обратились в минрегион РФ с проектом Инкотекса, там его приняли и наряду с проектами Северстали и Диалл-Альянс включили в число приоритетных. Теперь мы будем обращаться в Роснано. Если всё получится, то предприятие станет ещё одной точкой роста.

– А почему нет проектов в сфере мусоропереработки? По-моему, очень актуальная для области тема.

– Почему нет? Проектов и компаний, которые занимаются утилизаций или переработкой мусора, довольно много, и многие из них Саратовской областью интересуются. Но мусор – это вотчина органов местного самоуправления. Поэтому всех инвесторов мы автоматически отправляем к ним.

У нас было пять инвестпроектов по ТБО, но реализовать удалось только один. Местный инвестор, компания «Волгамет», организовал сортировку и утилизацию мусора в Балакове. Почему не пошли остальные проекты, нам сказать трудно, лучше этот вопрос сразу задавать муниципалитетам. А в целом, конечно, проекты дорогие, инвестиций в регион они принесли бы много. В среднем проекты по строительству мусоросжигающих заводов оцениваются в сумму от 100 до 300 миллионов евро.

– Вы недавно назвали прогноз по объёму инвестиций к 2020 году: 689 миллиардов рублей. Поясните, что это за деньги?

– Это «Русал». Проект «Русского алюминия» нельзя не учитывать, он очень крупный. У нас есть официальное письмо из компании, где они сообщают, что заложили Саратовскую область в свою инвестпрограмму. До 2012 года разрабатывают проектную документацию, а с 2012 года планируют выход на площадку. Строительство будет осуществляться с 2015-го по 2020 год. Там порядка 300 миллиардов рублей инвестиций. И это львиная доля от планируемого притока инвестиций в регион в ближайшие 10 лет.

Оставшиеся 300 с лишним миллиардов – это уже чистый расчёт. Наши специалисты посчитали те проекты, которые у нас есть сейчас, с учётом итогов их реализации, реинвестирования и их прибыли и т. п. Все эти цифры подтверждены официальными данными.