Масло и «тоже масло»: журналисты «Газеты недели» продолжают изучать продовольственные рынки глазами домашней хозяйки

Каждые две недели мы обещали ходить на базары Саратова, Энгельса, а по возможности и других городов области в роли хозяйки, но с блокнотом и ручкой в руках. Выбираем продукты по определённому списку. Ищем не просто дешёвые продукты, а те, что купили бы сами.
Надеемся, что через год у нас появится реальная продуктовая картинка, а в течение года – множество поводов для обобщений. Пока же в режиме реального времени по возможности будем делиться наблюдениями.

По рынкам стараемся ходить в будни. С каждым разом ориентироваться в товарах и ценах нам всё легче. Чего и всем желаем.

Авторы: Дина Болгова, Ольга Копшева, Екатерина Кочкина

В Крытом рынке не оставляют равнодушными мясные ряды. До обеда в будний день здесь просто голова кружится от предложений – одно заманчивее другого.

Спокойные, благодушные продавцы готовы с удовольствием предлагать и уступать. При умении торговаться, показывая себя заинтересованным покупателем, можно раза в полтора уменьшить предполагаемые расходы. Беда только в том, что вряд ли устоишь от соблазна, первоначально сэкономив, купить больший вес.

Разговоры в мясном ряду полезны маленькими хитростями продавцов. На правой стороне ряда (если смотреть в сторону улицы Сакко и Ванцетти) принято срезать с куска свинины кожу и излишек сала, на левой стороне – «татарский ряд», где знают толк в баранине. Здесь же слева, в рядах, где торгуют мясными копчёностями, постоянные покупатели спрашивают обрезь от окорока. И им с удовольствием завешивают мешочек рублей на 30–50 – на гороховый суп.

Для тех, кого такие цены смешат, есть свой набор продуктов. Например, живая форель по 500 рублей за килограмм и живая стерлядь по 750.

В молочном отделе наконец-то чётко объяснили, как отличить масло в пачке от заменителя масла, которое изо всех сил под него рядится, например, под названием «Сливочное домашнее». Если на пачке нет слова «масло», значит, это не оно.

Картофеля очень много. Цены – от 15 рублей до 40. Более-менее приличные клубни можно выбрать за 25 рублей. Но лучше всего выбор в 30-рублёвой цене.

Что для Крытого рынка обед, то для Юбилейного уже вечер. В два часа дня здесь уже потихоньку сворачивается торговля.

И продавцы мясного ряда уступают так, что плохо верится в реальность. Все хорошие и очень хорошие куски активно стремятся к цене в 150 рублей за килограмм. Те, что стоили утром 150, можно купить за 110. Главное – знать себе цену и не тормозить у первого прилавка.

Овощные ряды в это время дня практически пусты. Рафинированного масла на втором этаже нет. Но зато очень много сливочного местных товаропроизводителей. Купила попробовать пачку масла, произведённого в Екатериновке.

Средняя цена форели на рынке на 3-й Дачной – 300 рублей за килограмм. Она, конечно, может меняться от прилавка к прилавку, хотя не намного, рублей на 20.

Но возле одного прилавка я от неожиданности затормозила. Здесь две совершенно одинаковые на вид рыбины продавались по разным ценам. Одна по 300, другая по 320.

– А от чего цена зависит? – наивно спросила я.

– От размера, – ответили мне из-за прилавка.

Продавец пояснила, что одна тушка, если внимательно присмотреться, немного больше другой. «А если не целиком брать?» – поинтересовалась я. «Если резать ту, что дороже, то и кусок, соответственно, будет дороже. Это ж простая арифметика, – заявили в ответ. – Вот есть совсем большие туши, мы их на куски режем, на стейки; так вот тогда кусок будет взвешиваться и продаваться по 500 рублей за кило».

На Сенном рынке совершенно непредсказуемо я снова столкнулась с вопросом цены на рыбу.

Две недели назад я покупала здесь карпа, его тут только в одном месте продают. Тогда он стоил 80 рублей за килограмм, а теперь карп подорожал сразу до 120 рублей. «Что это у вас так резко цены подскочили?» – спросила я хмурую продавщицу. «Так давно уж», – заявила она. Услышав, что совсем недавно я у неё же отоваривалась по другим ценам, продавец насупилась, помолчала, а потом выдавила: «В этот раз крупнее».

У прилавков с молочной продукцией, выбирая сливочное масло в пачках, никак не могла разобраться в хитростях упаковки. Ещё на рынке на 3-й Дачной продавцы учили меня определять качество этого продукта по жирности: чем жирность выше, тем, мол, продукт натуральней. То есть если на пачке красуются цифры в 72,5 или 85 процентов, значит, под обёрткой скрывается то, что смело можно называть маслом.

Но вот на Сенном передо мной лежало два одинаковых по весу бруска, только от разных производителей и, соответственно, в разных упаковках. На их пачках значились одинаковые показатели жирности: 72,5 процента. На обеих пачках крупным шрифтом было выведено слово «масло». Но один кусок стоил 29 рублей, а другой 38.

«В чём подвох?» – поинтересовалась у женщины за прилавком. «Настоящее масло – то, что по 38, – сообщила она, не раскрывая секрета. – То, что по 29, тоже масло, но бутербродное. Не натуральное оно».

На энгельсском продуктовом рынке мало что изменилось за две недели. Но если утешать себя тем, что «стабильность – признак мастерства», то в нынешних неспокойных ценовых условиях это, можно сказать, даже хорошо.

Почему-то очень люблю смотреть на бруски сливочного масла. Детство напоминает, что ли… Когда только в брусках и только настоящее. Уж не знаю, какой ценовой диапазон был у сливочного масла во времена моего детства, но сегодня на прилавках разброс цен на нежно-сливочные брусочки доходит до двукратного.

Энгельсское стоит 88 рублей за кило, пензенское – 120, за масло вологодского производства извольте выложить 166 рубликов. Продавец, умудрённая жизненным и прилавочным опытом дама, смотрит, как я таращусь на масло, и смеётся: «Какого повешать?» Не дожидаясь ответа, уже тянется к вологодскому. Если бы я была хорошей хозяйкой и действительно собиралась купить масло, наверное, я бы продавца не остановила. Но пришлось. «Сразу видно, что молодая ещё. Такое не ждать, такое брать надо», – разочарованно вздыхает.

«Девушка, а что в вашем списочке? У меня всё есть», – слышу многообещающую фразу. Оборачиваюсь. Из того, что есть у меня в списочке, у любезной продавщицы только подсолнечное масло, разлитое в пол-литровые бутылки. «Берите, ещё по старым ценам отдаю, только у меня осталось», – уговаривает работница прилавка. «Старые цены» распространяются на масло прошлых урожаев, не нынешнего. То, что нынешнего, засушливого года, будет дороже. Стоит пол-литровая бутылка масла по старой цене 30 рублей. Всё так грамотно, с пониманием объясняет женщина в фартуке. Хотелось у неё спросить, почему через несколько прилавков литровая бутылка того же масла стоит 57 рублей, но было лень возвращаться.

В овощном ряду прицениваюсь к картошке. Дефицита не наблюдается. Продавцы божатся, что картошка вся наша – базарнокарабулакская. «Сколько наложить?» – выпрыгивает из-под прилавка, очевидно, владелец точки армянской наружности. Мой честный ответ, что просто прицениваюсь, его не удовлетворяет. Он выдаёт сногсшибательную фразу: «Что, наверное, сама открываться хочешь?» Представив, что и мне вот так придётся выпрыгивать из-под прилавка и набрасываться на покупателей, поняла, что нет, не хочу.