Медленная справедливость

В области до сих пор продолжается реабилитация жертв сталинских репрессий

Иван Дерменев родился в 1878 году на территории нынешнего Александровогайского района. Работал в колхозе «Большевик». Как рассказала прокурор отдела областной прокуратуры Наталья Сафановская, обвинения против него выдвинули в 1937 году на основании, как теперь бы сказали, «оперативной информации»: в 1937 году односельчане обратились с доносом к местному оперуполномоченному УНКВД. Будучи уже в почтенном возрасте, Иван Петрович в разговоре с кем-то из земляков обмолвился, что «советская власть – сплошная нищета» и «хорошего от колхоза не жди».

Спустя 71 год после расстрела реабилитирован уроженец Алгайского района крестьянин Иван Дерменев. Областная прокуратура признала выдвинутые против него обвинения несправедливыми и выдала правнуку Ивана Петровича справку о реабилитации.

«Дела того времени – тонюсенькие, показания повторяются слово в слово, меняются только фамилии. Постановление тройки УНКВД умещались на одном листочке, но очень чётко приводились в исполнение», – говорит Наталья Сафановская. На следующий день после опроса односельчан Дерменева арестовали. 11 февраля предъявили обвинение, 15-го – расстреляли.

За справкой о реабилитации троюродного прадеда в саратовскую прокуратуру обратился житель Жигулёвска Владимир Куров. Документ нужен ему для составления генеалогического древа. «Когда я служил в армии в Казахстане, зашёл в гости к местному жителю и увидел на стене такое древо до десятого колена. Сейчас в своей родословной я уже дошёл до седьмого», – говорит Владимир Николаевич. Основную информацию он получает от пожилых тётушек, ездит в Подольский военный архив, рассылает запросы в прокуратуры и управления ФСБ тех регионов, где были репрессированы или отбывали наказание предки.

По словам Владимира Николаевича, в 1930-е годы пострадали почти все члены семьи. Родной прадед Курова, уроженец Ершовского района (или Новотроицкой волости) Яков Осипович Капелько, был раскулачен. Он владел семью десятинами земли, но при этом у него было десять детей. Семью, в том числе 105-летнего прапрадеда Осипа Осиповича, сослали в село Ельцы Архангельской области. Яков бежал из ссылки в Казахстан, работал на железной дороге. В декабре 1937 году 66-летнего старика расстреляли за антисоветскую агитацию. В январе такой же приговор вынесли его сыну Ивану. Тела убитых сбрасывали в слюдяную шахту в 20 километрах от Актюбинска. Владимир Куров ездил на место гибели предка, узнал, что в шахте обнаружены останки 400 человек.

Как рассказала прокурор Наталья Сафановская, сейчас в саратовской прокуратуре находятся 24 обращения о реабилитации. Надзорное ведомство занимается только теми делами, которые по современным меркам можно отнести к «уголовным», – о дискредитации колхозного строя, антисоветской агитации, измене родине.

Как отмечает Сафановская, «среди репрессированных встречаются очень образованные люди, офицеры армии Колчака, они так грамотно формулировали показания, как не смогли бы многие современные юристы; но оперы НКВД записывали их в протоколы с грубыми орфографическими ошибками».

Дела о репрессиях, повлёкших «административную ответственность» – раскулачивание, ссылку и т. д., – рассматривает милиция. Как рассказала начальник отдела реабилитации областного ГУВД Эльвира Прохорова, по количеству таких материалов Саратовская область занимает второе место в стране после Красноярского края.

В ближайшее время прокуратура намерена реабилитировать преподавателя техникума из Новоузенского района, расстрелянного за то, что он объяснял студентам теорию Дарвина. Работники НКВД посчитали, что теория естественного отбора и доминирования сильных особей над слабыми оправдывает угнетение бедняков.

«По архивным данным насчитывается около двух тысяч раскулаченных крестьянских семей. В картотеке выселенных немцев – около 100 тысяч семей. На сегодня более 90 процентов уже реабилитированы», – говорит Прохорова.

Основной поток обращений пришёлся на первую половину 1990-х: например, в 1995 году отдел рассмотрел 25 тысяч заявлений. Сейчас за год обращаются не больше тысячи человек. В основном это дети репрессированных: граждане, которые не достигли совершеннолетия к моменту ареста родителей или родились на спецпоселении до 1956 года, также считаются пострадавшими.

Всего во время «большого террора» были расстреляны 17,4 тысячи жителей области.

Правоохранительные органы выдают им справку о реабилитации. При районных администрациях существуют специальные комиссии, которые должны заниматься выплатой компенсаций за конфискованное имущество.

Согласно федеральному закону «О реабилитации» за отнятый дом полагается 10 тысяч рублей, за изъятый скот, технику и прочее имущество – 4 тысячи. Один месяц лишения свободы (в лагере, психиатрической больнице и т. д.) оценивается в 75 рублей, но не больше 10 тысяч за весь срок. Суммы установлены в 1991 году и не индексируются.

Требовать имущественной сатисфакции можно только в течение трёх лет после получения справки о реабилитации. Кроме того, пострадавшие от репрессий имеют право на льготы: 50-процентную скидку на лекарства и коммунальные услуги, бесплатный проезд в электричках, установку телефона, зубопротезирование и льготный проездной на городском транспорте.

Как говорит Эльвира Прохорова, получить то, что положено по закону, не так-то просто: «Районные комиссии по восстановлению прав репрессированных вправе запрашивать сведения в ФСБ и архивах, устанавливать факт конфискации, определять стоимость имущества. Но зачастую они требуют, чтобы гражданин сделал это сам, да ещё и принёс судебное решение о признании прав собственности и компенсации материального ущерба».

Социальные управления, ведающие льготами, тоже выдвигают удивительные причины отказа. Например, если человек был репрессирован на территории Чечни, собесы требуют дополнительно заверять справку о реабилитации в милиции, так как, по их мнению, современная Чеченская республика не является частью Российской Федерации.

Как отмечает Прохорова, «есть пробелы в законодательстве». Справку о реабилитации выдают не в том регионе, где пострадавший живёт сейчас, а там, где была применена репрессия. То есть если человек был выслан с Украины в Казахстан, но сейчас является гражданином России, реабилитировать его никто не будет.